Ах ты... дракон! (СИ) - Белова Елена Петровна - Страница 28

    Черт-черт-черт. Я хватанул губами воздух. Был бы я один - хоть поорать мог бы. Или если бы Славка расклеился. Но он, видно, за эти пару лет к боли привык. И орать при нем... Отвлечься надо. Отвлечься. О чем он там говорит? А, чешуя... на руке.

    - Как же ты ее... видишь? Сам же говорил - руки не поднять.

    - Я и не поднимал. Просто упал так, что она почти перед глазами. Сначала это было как рисунок, он будто под кожей плавал, так странно... Я думал - бред, не сказал ничего. А теперь рисунок пропал, зато кожа очень сильно чешется, и чешуйки. Мелкие... растут... у тебя нет?

    - Я себя не вижу.

    Я подумал. А может, это не такой уж и бред? Мирок-то здешний с приветом. После драконов и моментального лечения неходячего инвалида путем хождения по горячим углям можно еще и не в то поверить. И эта девчонка...

    - Думаешь, это она нас чем-то заразила?

    - Чем?

    - Не знаю. Как в фильмах про оборотней. Знаешь? Если он тебя укусит...

    Славка то ли поперхнулся, то ли фыркнул:

    - Ты еще скажи в кино про зомби. Кого укусят, тот умрет и станет таким же.

    - Другие версии есть? - судорога, подергав по очереди все мышцы, откатилась.

    Славка помолчал.

    - Что-то в этом есть...

    Угу. Выбор у нас есть. Интересный такой выбор. Помереть или превратиться в "неведому зверушку". Шикарно просто. Не знаешь, что и лучше.

    - И кем мы станем? Кто у нас чешуйный? Змеи там... может, ящерицы?

    - Они мелкие.

    - Как раз по... - ух, как голова кружится... - по тебе. Хоть удерем. Они, говорят, в любую щель пролезут.

    - Было бы так просто - она бы давно удрала.

    Да, девчонка-то тут осталась! Значит, про всякие щелочки можно забыть.

    - Может, кем-то покрупнее станем?

    - Крокодилами? Динозаврами?

    - Драконами.

    Потолок опять надвинулся, и я торопливо закрыл глаза. Вот же мерзость. Драконами... Вот и договорились. До полного бреда...

    Или не бреда... черт! Боль снова вгрызлась в тело, отобрав и слова, и догадки, и даже дыхание. Болллль... невы... невыносимая...

    - Что? Макс! Макс, что?

    Ответить удалось только спустя вечность.

    - Ннне... не кричи... не... пожалста...

    - Что с тобой?!

    - Н-ничего... судорога... крутит.

    - Я не понимаю...

    - Я тоже, - сквозь зубы прошипел я, пережидая очередную судорогу. - Сейчас...

    Она все не отпускала - такое впечатление, что кто-то огромный решил выкрутить меня, как выстиранные простыни. Ноги, потом спину... шею... а голову, кажется, решил проткнуть. Или оторвать. Я все ждал, когда она кончится, сцепил зубы так, что во рту что-то хрустнуло, терпел и ждал...

    Только она не кончалась. Жгла и жгла... огнем.

    Потом что-то резануло по глазам - светлое, очень светлое.

    - Макс!

    И... и, кажется все...

    Тесно. Давит. Плохо. Больно. Пло...

    Тесно!

    Твердое - скорлупа? - проминается под ударом. Приятно. Смешно. Еще раз! Твердое ломается, разлетается в осколки, и что-то тяжелое рушится на спину. Неприятно. Ломать, ломать, ломать! Все тут ломать! Мешает!

    Как хрустит. Нравится. Мне нравится. Еще ломать! Хорошо!

    На спину падает что-то мелкое, светящееся-внутри. Поддеваю его носом. Смешной. Верещит и брыкается. Их тут много таких, мелких. Тускло светятся. Суетятся и кричат. Колются. Глупые.

    А рядом есть еще один-как-я. Большой и внутри-горячий. Только он пока спит. Толкнуть?

    Арраурррррр! Больно! Еще одна светящаяся-мелкая, что она делает? Больно! И горячая. Немного-горячая. Что ей надо? Не сметь трогать меня!

    Отстань, плохая!

    Твердое наконец ломается совсем, становится светло сверху. Здесь белое-хорошее, я с наслаждением окунаю в него голову... оно прохладное и мягкое. Хорошо. Нагрести бы его полные крылья. Но его так мало...

    Искупаться не хватит. Обидно. Хоть подышать. Хииииииииии!

    Мелкие не отстают. Суетятся и колются. Внутри-горячего хотят в глаз уколоть. Плохие. Уйти. Надо туда, где много белого-хорошего. Там... там, далеко-впереди. Там будет хорошо. Весело.

    Внутри-горячий просыпается. Надо позвать его с собой. Тогда будет совсем весело. Веселоооо!

    Огромный серебристый дракон неторопливо расправил громадные сверкающие крылья, запрокинул голову - и довольный рык раскатился над проснувшимся городом.

    - Харрррау!

    - ..таким образом, первого дракона сторожа засекла в три пополуночи, господин Поднятый Правитель города...

    В этой просторной комнате - почти зале! - по традиции не было ни единого ковра. Сам основатель традиции утверждал, что причина такой скудости обстановки в том, что негоже смущать роскошеством глаза сынов города. Но все знали, что коврами глаза помянутых сынов никак не смутишь - в северном городе ковры были даже в совсем бедных домах. А вот правитель их недолюбливает... поэтому распорядился выкинуть их, по крайней мере, из той комнаты, где ему надо думать.

    - Первого? То есть были и другие?!

    - Так точно господин Поднятый Правитель города. Выдвинувшись в квартал Веселых прачек...

    - Погоди-погоди. Это не там, где?..

    - Совершенно верно, господин Поднятый Правитель города. Ваша память, как всегда, выше всех похвал.

    - Но это далеко не окраина. Раньше его не засекли?

    - Нет, господин...

    - Прекрати разводить этикет на рассвете. Иначе, клянусь Ульви, я отправлю тебя исследовать поголовье рыбы в Трасский залив! Так. Значит, впервые дракона заметили именно в квартале... хм, веселых Прачек?

    - Точно так.

    - И что дракону могло понадобиться в веселых заведениях? Кстати, какое именно заведение он... хм, осчастливил?