Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 43

Белая Колдунья была в точности такой, какой Эдмунд ее помнил. Высокой, равнодушной, безжалостной и высокомерной. С презрением она смотрела на мальчика, который старался стоять прямо, а не валяться у нее в ногах, как в прошлый раз. Это не очень помогало выдержать ледяной, обжигающий, надменный взгляд ярких зеленых глаз, что режут душу на куски и выворачивают ее наизнанку. Перед ней, такой сильной и жестокой, Эдмунд чувствовал себя ребенком, не способным ничего предпринять. Однако в нем взыграла гордость – Джадис мертва, а он король Нарнии! Лишь поэтому он стоял прямо, пытаясь смотреть страху в глаза, но понимая, что позорно проигрывает эту зрительную дуэль. Он дико, безумно боялся Колдуньи, ибо слишком хорошо представлял, на что она способна. Даже в битве на Беруне это не изменилось, только вот желание защитить Питера оказалось сильнее и придало ему храбрости, чтобы кинуться наперерез. Сейчас же страх взял за горло, сжал сердце ледяной хваткой, и от него некуда было скрыться.

- Здравствуй, Эдмунд, - улыбнулась Колдунья и обвела жезлом тюремную камеру. – Тебе нравятся покои, что я выделила для тебя? Достойны ли они моего наследного принца?

Мальчик промолчал, не способный что-либо возразить. Джадис тем и убивала, что ранила правдой, повернутой самым острым краем. Развесив уши и поверив в напетые сказки, он пошел в ледяной дворец, мечтая о троне, о превосходстве над Питером, о том, как брат и сестры будут ему, такому уникальному и удивительному, прислуживать. Хвала Аслану, что по пути им встретился Бобер и ему не удалось завести ребят навстречу смерти – Эдмунд боялся даже подумать о том, что бы тогда произошло. Что ж, он получил то, что хотел, это верно… И правота слов Колдуньи терзала душу. Хозяйка их снова усмехнулась, но уже без той притворной доброты и гостеприимства. С удивительной точностью она озвучила мысли младшего короля:

- Предателю и трон под стать, и венец, его достойный… Не так ли, Эдмунд?

- Ты можешь повторять это сколько угодно, - хрипло ответил мальчик, с трудом перебарывая страх заговорить. «Это сон, это всего лишь сон…» - повторял он про себя, но мороз, царящий в камере, обращал слабую надежду проснуться в хрупкий лед, и ее осколки звонко хрустнули под ногой Джадис. – Ты мертва, и этого ничто уже не изменит.

- Как и то, что ты совершил, - отозвалась Колдунья, сверкнув зелеными глазами. Мягко ступая по полу, она обошла отшатнувшегося короля со спины, положила руки на плечи, а у него не было сил отстраниться снова. Да и цепи на ногах не позволяли отступить еще дальше. Ее шепот ранил в самое сердце. – Нарния никогда не получит короля, на которого так надеялась. Рано или поздно все поймут, что ты слишком слаб по сравнению с твоим братом. Они ведь помнят о том, кто ты есть на самом деле, шепчутся за спиной. Ошибка за ошибкой, и скоро начнут бросать обвинения в лицо… Готов ли ты к этому, сын Адама?

- Неправда. Аслан спас меня, а значит, я справлюсь, - возразил Эдмунд, стараясь верить в собственные слова, ибо у него не было ничего, кроме этой веры. Без нее он останется совсем один…

- Аслан боялся, что с одним пустующим троном пророчество не сбудется. Только это им и двигало. Ты понимаешь это не хуже меня, Эдмунд… – Колдунья дотронулась до его щеки, и мальчик отвернулся, борясь с подступающими к горлу слезами. – Скажи, какого это – ощущать себя ничтожеством, во всем уступающим Питеру?.. А ведь я предлагала тебе власть. Со мной ты бы стал единственным правителем Нарнии, обладающим такой силой, что этому выскочке и не снилась…

- Хватит! – выкрикнул Эдмунд, вырываясь из ее холодных рук. Цепи натянулись, зазвенели, удерживая его на месте, и отстраниться красиво не получилось. Мальчик упал, пребольно ударившись коленями о пол, но даже оттуда продолжал сверлить Колдунью яростным, отчаянным взглядом. Он уже проходил через это, но во второй раз не купится, ни за что на свете! Слишком глубоко врезался полученный урок, и даже страх перед Джадис ничего не изменит. – Это все неправда! Убирайся!

- Ты хочешь, чтобы я ушла? – усмехнулась Белая Колдунья. Глаза ее нехорошо блеснули. – Ты уверен в этом?

Младший король кивнул. Ничего он не желал больше, чем ее исчезновения – если не из его жизни вообще, так хотя бы из темницы. Ее взгляд гипнотизировал, взывал к его сомнением и тревогам, пробуждал их и заставлял звучать громче. Теперь у него был за плечами богатый опыт. Эдмунд знал, что нельзя поддаваться этим голосам, что совесть и долг – вот что должно вести его по жизни, а не страх и обида. Но голос Колдуньи, ее присутствие рядом вызывало дикую панику, за которую мальчик себя ругал и ненавидел, но из-за которой мысленно умолял Джадис уйти.

- Что ж… – медленно проговорил худший его кошмар и поддел жезлом тяжелую цепь. – Я могла бы убить тебя сейчас, но не стану. Пожалуй, ты останешься здесь навечно… И скоро будешь тосковать по моей компании. Умолять развеять твое одиночество!

- Не дождешься, - прошипел Эдмунд, прожигая ее злым взглядом. Казалось, от него может вспыхнуть дерево, но Белой Колдунье ничего не сделалось. Она лишь улыбнулась – так, как улыбалась маленькому мальчику, впервые очутившемуся в волшебной зимней стране под названием Нарния. От этого в животе закрутился тугой комок.

- Надеешься, что кто-то тебе поможет? Что Питер придет и спасет тебя? – улыбка тут же сменяется усмешкой. Джадис наклоняется и произносит то, отчего у младшего короля пропадает из глаз запал: - Кому нужен предатель, во второй раз помогший ведьме в сотворении зла?

С этими словами Белая Колдунья величественно удалилась, и загрохотала решетка, преграждающая путь наверх, к свободе. Эдмунд, кусая губы в кровь, взялся за расшатывание цепи, однако его старания не принесли никакого результата. Колодка была крепкой и только закалилась на колючем морозе. Ему не выбраться, не спастись отсюда… Он совершенно один в ледяной камере, и жуткий, вымораживающий душу холод превращает слезы на щеках в кристаллики льда. Никто за ним не придет, не отыщет его здесь, да и пытаться не станет, потому что никому такой король не нужен… Он не должен плакать, ведь это всего лишь сон. Сон, который никак не хочет кончаться…

Когда Эдмунд открыл глаза, за окном уже стихла вьюга и тихо, робко выглядывало из-за туч рассветное солнце. Всю ночь мальчик просидел у потухшего камина: вот и причина зверского холода, господствовавшего в его кошмаре. Кожу на щеках стягивало от высохших слез – он плакал, ибо провел эти часы не в замке Освальда, а там, во дворце Джадис, брошенный, покинутый, обреченный умирать в ледяной камере. Опять это повторилось, в который раз… В такие моменты ему дико не хватало рядом Люси, которая обнимет и своей теплотой докажет, что то был всего лишь дурной сон. Сердце щемило от желания увидеть Питера, который развеет все тревоги и сомнения. Даже Сьюзен, ворчащая на младшего брата, но укутывающая его заботливо в одеяло, подошла бы на роль утешения… Однако никого из них не было рядом. Семья, которая помогла бы справиться с этой бедой, была бесконечно далеко, с ней Эдмунда разделяло Восточное море и ведьма. Эта проклятая ведьма, спрятавшаяся неизвестно где: может, в глубокой норе, а может, прямо у него под носом.

Карие глаза, вокруг которых залегли темные круги, полыхнули яростным огнем. Он найдет. Найдет ее и уничтожит, сотрет с лица земли! Теребинтия не пострадает от ее грязных рук и последствий его вмешательства, кем бы ни была эта тварь. Ребенком, взрослым, стариком – рано или поздно, они все вырастут в нечто, что принесет смерть и ужас… Король отыщет ведьму и вернется в Нарнию. Покончит со своей связью с колдовством и уедет, чтобы никогда больше не возвращаться на проклятый северный остров, никогда…

Настроение у Эдмунда было хуже некуда. Аслан и небеса в помощь тому, кто попадал под его гнев, который разнервничавшийся король не сдерживал. Сейчас его, и без того заносчивого, могло вывести из себя что угодно, и если с северянами он еще терпел, помня о последствиях для Нарнии, то со своими мог себя не ограничивать. Накапливаемая усталость, загнанность, остервенение, с которым мальчик охотился за ненавистной ведьмой, и бессонные ночи делали его невероятно раздражительным. И без того у него был характер не подарок, а теперь ситуация усугубилась.