Golden Age (СИ) - "Kaisa123" - Страница 39

Выкинув эти тревожные мысли из головы, Питер пришпорил коня и поскакал прочь от Кэр-Параваля, в дворцовый парк, плавно переходящий в лес. Здесь царила зима, снежная, восхитительная. Воздух был кристально чист и свеж. Казалось, он позванивает на сосульках, свисающих с веток деревьев и сверкающих на солнце точно алмазы, поет свою тихую, но столь чарующую мелодию. Как и прежде, Нарния была прекрасна, но теперь этот целительный сон под белым одеялом не продлится вечность. Наступит весна, и лес вновь преобразится, загорится всеми оттенками зеленого. Затрещат в высокой траве насекомые, вернется в чащу жизнь, хотя и сейчас она не дремлет. То здесь, то там Питер замечал цепочки следов – кто-то неосторожный пробежался по мягкому снегу. Верховный король не был уверен, чьи лапы оставили эти метки на девственно-чистом покрывале. Кажется, это заяц-рысак… Государь уделял больше внимания практическим знаниям, что пригодятся в правлении, нежели занятиям в биологии и фауне Нарнии.

- Куда теперь? – спросил он у Люси, лучше знакомой с лесом. Девочка, разрумянившаяся на морозе, полная детского задора и счастья, указала направление рукой и сказала, что туда лучше добираться пешком. Питер понял намек и, спешившись сам, помог ей спуститься. Оказавшись на земле, королева подобрала платье и, хитро улыбнувшись, побежала по сугробам в глубину чащи. При этом она регулярно оглядывалась и останавливалась, всем своим видом провоцируя брата на погоню. Тот вздохнул, покачал головой, но внутри звенело что-то, разбуженное чистым зимним лесом, нечто, что сохраняло в нем тринадцатилетнего мальчишку, пусть и правящего целой страной. Питер нагнулся, набрал в ладони снега, на всякий случай, и побежал следом за сестрой. Это оказалось неожиданно сложно – в отличие от легкой Люси он утопал в снегу. Ноги проваливались в сугробы, в сапоги набивался холодный порошок, который тут же таял, но веселая, завораживающая атмосфера захватила короля. Когда сестра остановилась, смеясь, он широко размахнулся и запустил в нее снежок. Сдавленный писк, а после полетевший в ответ снаряд показали, что он не промахнулся. Государь ловко увернулся – сказывалась боевая подготовка, и, догнав Люси, повалил ее в сугроб. Та хохотала на весь лес, и заяц, робко выглянувший из кустов, решил уйти подобру-поздорову. О том, что лапы его оставляют характерные следы, неразумный зверек не задумывался.

Рядом с Люси было легко и светло на душе. Казалось, не давит больше на плечи груз ответственности, который не то чтобы тяготил Питера. Наоборот, он считал доверие, оказанное ему Асланом, огромной честью. Да и восстанавливать Нарнию после Белой Колдуньи было приятно, хотя и трудно. Смотреть, как страна преображается, оживает, становится все краше – разве это не достойная плата за приложенные усилия? Однако Питеру иногда было необходимо почувствовать себя собой – тринадцатилетним подростком, готовым возиться с младшей сестренкой до самой ночи, веселым и простым парнем, а не лидером могущественной Нарнии и десницей самого Аслана. И если в компании с Эдмундом шло как облегчение, так и проблемы, называемые «приключениями», Сью вообще не поняла бы его, то рядом с Люси это прекрасно получалось.

Отсмеявшись и успокоившись, Питер сел и затряс головой. Люси зажмурилась, когда с волос брата полетел налипший снег. Поднявшись на ноги, король помог встать и сестре и, пытаясь из небольшого сугробика вылепить прежнюю девочку, спросил:

- Ты бежала куда глаза глядят или хотела мне что-то показать?

Люси кивнула, таинственно улыбнувшись, и потащила государя в лес, взяв за руку. Даже будь у него такое желание, вырваться из ее хватки не удалось бы, да Питер и не хотел этого делать. Королева ловко и привычно ориентировалась в чаще, которую сам подросток узнавал весьма смутно. Непорядок, надо бы получше изучить собственные владения – какой же он владыка Кэр-Параваля, ежели прилегающего к нему леса не знает? Сестра же вывела его из-под тени деревьев, аккурат к обрыву, откуда открывался потрясающий вид на темное, волнующееся море. Его поверхность так и не покорилась зиме, не позволила заковать себя в доспехи до прихода весны. Волны, будто боясь застыть, с шипением накатывались на берег, усеянный кристалликами льда и снежной крошкой. Но Люси показывала отнюдь не это. В глубинах моря то и дело мелькали легкие, подвижные силуэты наяд. Точно вырезанные из хрусталя рукой мастера, они выныривали из воды, и шлейф брызг окутывал их тонкие, полупрозрачные фигурки, где на месте сердца горел золотистый огонек. Над морской гладью кружились сапсаны, когда взмывая в небеса, не закрытые тучами, когда почти касаясь воды краем крыла. Это соединение двух стихий, воды и воздуха, а также биение жизни в Нарнии, ненадолго сдавшейся зиме, представляло собой удивительнейшее зрелище. Питер улыбнулся, любуясь играми наяд, которые, звонко смеясь, пытались подманить к себе хищных птиц. Один из сапсанов, особенно любопытный, все же попытался присесть на протянутую руку, но ощутив под когтями скользкую, ненадежную опору, с возмущением взмыл в воздух. Точно пернатая молния, он поднялся в самое небо, где пересекся с прекрасными разумными существами Нарнии – грифонами. Обладающие телом льва и головой и крыльями орла, они составили сапсанам достойную компанию, и вот уже под солнцем разразилось настоящее соревнование на скорость и ловкость. Летуны закладывали умопомрачительные виражи, уходили в пике, а наяды, следя за их шутливым противостоянием, подбадривали их чистыми голосами.

Люси точно зачарованная следила за грифонами. Кажется, она впервые увидела их в действии – ведь на начале битвы при Беруне девочка не присутствовала. Питер приобнял ее за плечи, думая о том, что видят птицы во время полета, каким предстает для них мир. Фантазии не хватало, а о том, чтобы оседлать грифона и узнать об этом, он и не помышлял. Ведь на такое способен только форменный самоубийца, каким Верховный король не был! Вместо того чтобы и дальше предаваться мечтам, государь решил вернуться в Кэр-Параваль. Сестра была слишком заворожена зрелищем и могла бы стоять на обрыве до скончания века. И не заметит, как замерзнет. Так что Питер ненавязчиво потянул девочку прочь. Пора было попрощаться с зимней сказкой и вернуться во дворец, навстречу делам и прочим заботам. Однако волшебная песнь, пронизывающая Нарнию, навеки отпечаталась в сердце Верховного короля, и делая его таковым.

Комментарий к Глава 5

Как и всегда, жду ваших комментариев, дорогие читатели! :)

========== Глава 6 ==========

Верховая езда в Теребинтии приносила совсем не те эмоции, что в Нарнии. Дома Эдмунд ощущал себя свободным, несясь на спине Филлипа вперед, навстречу солнцу и горизонту, обгоняя ветер и играя с ним. Тот яркий, ослепительный восторг, который мальчик испытывал от невероятной скорости, невозможно было забыть… И тем разительней был контраст между родиной, которой король уже считал для себя Нарнию, и северным островом.

Рядом не было Филлипа. Конечно, выделенный гостю конь был роскошен, но то ли он был слишком тяжеловесным, то ли просто пришелся не по душе… Эдмунд любил своего ворчливого, но гордого друга и не променял бы его ни на кого другого! Однако выбора не было – ему приходилось довольно часто покидать замок, а пешком далеко не уйдешь. Так что компания, очень важная в приключениях, не приносила удовольствия. С новым конем нельзя было поговорить, поболтать по душам, поругаться при желании. Этот статный, крупный черный жеребец не возразит против намерения короля, а лишь последует за ним, хлопая глупыми глазами и хлопая себя по бокам хвостом.

Да и повод, по которому мальчик покинул замок, был не самым радостным. Вообще количество веселья в его жизни по прибытии в Теребинтию резко поубавилось, точно судьба решила, что он слишком уж беззаботен и горяч. Как и водится, она довольно жестко напоминала, что далеко не все так сладко и солнечно… Эдмунд в сопровождении Маркуса и пары воинов скакал в лес, где и было обнаружено бесспорное доказательство присутствия колдуньи – таинственный ведьмин круг. От этого названия по спине невольно бежали мурашки, и король понятия не имел, что же увидит. Ведь, как выяснилось, ведьмы в Теребинтии не имели с нарнийскими тварями ничего общего. Хотя и лучше в глазах Эдмунда оттого не становились…