"Прости, любимая, так получилось..." (СИ) - "Ключница Варвара" - Страница 92

— Проходите, мадам, господин Ривенхарт уже вас ожидает, — Станислав изо всех сил старался вжиться роль дворецкого, но она ему категорически не нравилась. К счастью, изображать его ему пришлось недолго.

Стоящий на лестнице художник махнул Марго рукой в не особенно приветливом жесте:

— Поднимайтесь сразу… в мастерскую. Надеюсь, найдёте.

Гению Марго готова была простить всё. Она незаметно поправила слегка съехавший утягивающий пояс и решительно направилась наверх. Нужная дверь нашлась без труда — она единственная была приоткрыта и из-за неё доносилось сердитое бормотание художника:

— Ну и куда я их засунул? Вот чёрт… опять всё сначала…

— Господин Ривенхарт? — вежливо поинтересовалась слегка запыхавшаяся толстушка.

— Да, да… Садитесь. Лучше вон туда, у окна.

Дэн копался в кипе крупноформатных листов, пытаясь отыскать наброски к портрету жены мэра, которые он на скорую руку сделал с присланных фотографий. Макс окончательно его достал, что он опустился уже до такого! Наброски как сквозь землю провалились.

«Ну и чёрт с ними, — решил он. — Сейчас будет даже живее… И лучше сразу на холсте».

Выпитый коньяк придавал уверенности, но вот на координацию движений влиял не слишком хорошо. При попытке снять со стены подрамник с загрунтованным холстом Дэн чуть не опрокинул на себя стеллаж с красками.

— Всё эта ведьма… Это она меня сглазила, — пожаловался он занервничавшей Марго.

Дальше дела пошли лучше. Мольберт уже стоял на месте, а краски нашлись в открытом замызганном этюднике. Дэн оглянулся через плечо на свою модель, которая явно представляла себе весь процесс как-то не так, и выбрал из ящика несколько тюбиков с краской.

Марго сидела на скрипучем стуле, который до этого, видимо, был частью некоей постановки в ретро-стиле, и пыталась принять красивую соблазнительную позу. В окно ярко светило не по-осеннему тёплое солнце, и вскоре модель в плотном утягивающем белье под атласным платьем почувствовала себя крайне неуютно.

По спине катились щекотные капельки пота. Обещанный фирмой-производителем эффект высокой груди и осиной талии на деле обернулся стиснутыми рёбрами и давящими везде резинками. Марго поёрзала, пытаясь одновременно поправить врезавшийся в бедро край утягивающих шортиков и вдохнуть поглубже.

— Что вы всё время вертитесь? Сидите спокойно! — сердито бросил художник, как раз закончивший выдавливать на палитру краски и теперь цеплявший сбоку на непослушную клипсу ёмкость с растворителем.

Он попытался было набросать контуры фигуры углём, но с каждой минутой модель раздражала его всё больше и больше. Все эти её ужимки, нарочитость и неестественность позы, грузное тело, перетянутое в талии… да ещё эта жуткая, тошнотворная мазня, которой она забила его электронную почту в качестве образцов.

В конце концов Дэн взял флейц и замазал весь холст сверху донизу беспорядочными пятнами: марс коричневый… умбра… травяная зелёная… изумрудный… ван-дик… под конец — яркий, нелогичный кадмий жёлтый и большая алая клякса с самого края. Вот теперь его мерзкие ощущения нашли хоть какую-то подходящую форму.

— Вы не могли бы поподробнее нарисовать моё платье? — выбор цветов явно озадачил Марго, и она попыталась обратить внимание художника на самое главное.

Не зря же она его так придирчиво выбирала, да ещё и в таком чудесном розовом цвете! А каких усилий ей стоило в него влезть…

— Если вы хотели, чтобы я писал платье, то могли бы прислать его с шофёром. Незачем было утруждать себя личным визитом. Всё. С меня хватит. Езжайте лучше домой. Платье, если хотите, можете оставить.

— Нахал! — возмущенно фыркнула оскорбленная дама и, окатив художника презрительным взглядом, гордо выплыла из мастерской.

========== Глава 118. ==========

Дэн был искренне рад, что эта мэрская супруга наконец-то исчезла. Макс хочет, чтобы он её написал? О, он сейчас напишет! В платье. И с этой жуткой сосисочно перетянутой талией. Всё-таки у Макса отвратительный вкус по части женщин.

Художник встал, на пару шагов отошёл от холста и вгляделся в беспорядочные пятна краски. Розовый? Да пожалуйста: получите, распишитесь. Он набрал длинной кистью чистого, прямо из тюбика, краплака и небрежными, местами кривоватыми и подрагивающими линиями вывел условный женский силуэт.

Талия? Будет вам талия… Краплак и ещё больше жёлтого. И ультрамариновая загогулина сбоку. Тонкой кистью — чёрные геометрические контуры, как в детской раскраске. Ну и всё. К чёрту.

— А что? — пробормотал Ривенхарт, любуясь законченным за двадцать минут произведением из дальнего угла мастерской. — Композиционно вполне себе…

— Вы уже нас покидаете? — Станислав попытался было склониться в учтивом полупоклоне, как следовало бы дворецкому, но гнуть спину бывший спецназовец не привык, и благолепной позы не вышло, поэтому пришлось ограничиться максимально любезной улыбкой.

— Разумеется, — приподняв подол розового атласного платья, Марго решительно спускалась по устланной ковром мраморной лестнице. — Я не останусь тут больше ни минуты! Это возмутительно! Какой же грубиян! Нет, здесь только с одним человеком можно иметь дело, но, увы, он уехал...

После всех потрясений и неожиданных открытий, Лия всё-таки пересилила себя и отправилась вытаскивать бельё из стиральной машины, рассудив, что слёзы слезами, а работу надо выполнять. На душе отчего-то было грустно, но на удивление спокойно. Будто она наконец-то сделала для себя какой-то нелегкий жизненный выбор. Дэн всецело принадлежит той девушке. Его неожиданное внимание и прорывающаяся сквозь колючую отстраненность нежность — это всё предназначено не Лие. Он тоскует по той, которую так безгранично любил. Вот почему настроение художника всегда так резко меняется — его накрывает осознание того, что всё это всего лишь самообман и Кору уже не вернуть. Лия приняла решение, что больше не будет на него за это сердиться. Теперь, когда она наверняка знает причину его странного поведения, это будет проще... наверное.

Услышав громкий глас Марго, Лия невольно остановилась, изумлённо глядя на грозно надвигающееся на неё и Станислава розовое изобилие.

«Грубиян? Ну да, это он может», — улыбнулась она про себя.

Пышущая негодованием мэрская супруга, пронеслась мимо, как ураган, оттолкнув Лию с дороги. Девушка не упала только потому, что вовремя уцепилась за перила лестницы.

— Всё-таки у нашего патрона железные нервы, — покачал головой начальник охраны. — Он выдержал её почти час. Если бы не его внезапно проснувшаяся любовь к музицированию, то цены б ему не было. До сих пор этот «та-ра-рам-пам-пам» из головы не выходит, боюсь, к вечеру на луну выть побегу. Надо бы по-тихому куда-нибудь этот гроб на колёсах сплавить или на дрова пустить, раз всё равно на нём играть никто не умеет. Мучение одно.

— А хотите, я вам что-нибудь сыграю? — с улыбкой предложила Лия.

— Хочу, — Стас был готов на что угодно, лишь бы изгнать из головы прилипчивый мотив.

Признаться, девушке давно хотелось услышать звучание дивного инструмента, стоящего в музыкальной гостиной с великолепной акустикой, но самовольничать она боялась. За рояль до сей поры никто не садился. Каждый раз, протирая его крышку и гладкие полированные бока, Лия разговаривала с ним, как с живым существом, жалея, что он не может подать голос.

После «концерта» Дэна рояль остался открытым и напоминал величественную птицу с распростёртым вверх крылом. Девушка уселась на крутящийся табурет с круглым сиденьем, подвинула его чуть ближе, устраиваясь поудобнее, чтобы ноги доставали до педалей, и осторожно подняла крышку. Какая красота! Волшебный инструмент! Девушка ласково погладила кончиками пальцев прохладные клавиши из слоновой кости. Как давно она не играла…

Дэн подошёл к окну и прижался лбом к холодному стеклу. В голове начинало проясняться, но художника это совершенно не радовало. На душе было мерзко. Он, конечно, понимал, что Макс искренне заботится о нём и общем благосостоянии, но рисовать за деньги эту… свинью-копилку — проституция чистой воды, ничего общего не имеющая с искусством.