Шестое правило волшебника, или Вера Падших - Гудкайнд Терри - Страница 28
- Предыдущая
- 28/182
- Следующая
– Никки, дорогая, это сестра Алессандра. Она приехала сюда из Дворца Пророков в Танимуре.
Женщина была старше матери. Длинная каштановая коса уложена короной вокруг головы и закреплена на затылке красивым гребнем, нос чуть-чуть великоват; полноватая, но не уродливая. Ее глаза сверлили Никки с тревожащей настойчивостью, а не бегали по сторонам, как тараканьи глазки матери.
– Ваше путешествие было долгим, сестра Алессандра? – вежливо спросила Никки, сделав книксен. – Из Танимуры, я хочу сказать?
– Всего три дня, – ответила сестра Алессандра и улыбнулась, подняв узенькое личико Никки за подбородок. – Так-так! Маленькая, а делает взрослую работу. – Она указала на стул. – Не присядешь ли с нами, дорогая?
– Вы сестра из нашего братства? – спросила Никки, не очень хорошо понимая, кто эта женщина.
– Вашего – чего?
– Никки, – ответила мать, – сестра Алессандра – сестра Света.
Никки изумленно опустилась на стул. Сестры Света обладали волшебным даром, как они с матерью. Никки мало что знала о сестрах, кроме того, что они служат Создателю. Но ей от этого лучше не стало. Присутствие такой женщины в их доме вызывало смущение, совсем как тогда, когда Никки стояла перед братом Наревом. Ее охватило необъяснимое ощущение обреченности.
К тому же Никки испытывала нетерпение, ведь ее ждали дела. Нужно еще собрать пожертвования. В некоторые места ее сопровождали взрослые. В другие отправляли ее одну, говоря, что молоденькая девочка там добьется лучших результатов, пристыдив тех, кто имеет больше, чем заслуживает. Эти люди, все владельцы предприятий, отлично знали, кто она такая. И всегда спрашивали, как поживает отец. Как ее учили, Никки отвечала, что отец будет очень доволен, когда узнает, что они проявляют заботу о нуждающихся. В конце концов большинство вносили пожертвования.
Затем нужно было отнести лекарства женщинам с больными детьми. И одежда детям тоже нужна. Никки старалась кого-то уговорить пожертвовать старую одежду, кого-то – пошить новую. Некоторые люди были бездомными, другие всем скопом ютились в жалких каморках. Никки пыталась уговорить кого-нибудь из богатых пожертвовать дом. А еще на нее была возложена обязанность раздобывать для женщин кувшины, чтобы ходить за водой. Надо нанести визит горшечнику. Нескольких ребятишек постарше поймали на воровстве. Другие дрались, кое-кто избивал в кровь детишек поменьше. Никки заступалась за них, пытаясь объяснить, что они не виноваты, просто жизнь к ним несправедлива, и такое поведение – естественная реакция на жестокие условия. Она надеялась уговорить отца взять на работу хотя бы нескольких обездоленных.
Проблемы разрастались, как снежный ком, и конца им не предвиделось. Создавалось впечатление, что чем большему количеству людей помогало братство, тем больше становилось нуждающихся в помощи. Вначале Никки думала, что решит все мировые проблемы. А теперь начала чувствовать себя безнадежно неспособной. Она знала, что сама виновата. Ей нужно трудиться еще больше.
– Ты умеешь читать и писать? – поинтересовалась сестра.
– Не очень хорошо, сестра. В основном имена. Мне так много нужно делать для тех, кому повезло меньше, чем мне! Их нужды куда важнее моих эгоистических желаний.
Мать, улыбнувшись, кивнула сама себе.
– Просто добрый дух во плоти, – расчувствовалась сестра Алессандра. Глаза ее увлажились. – Наслышана о твоей деятельности.
– Правда? – На мгновение Никки испытала гордость, но тут же вспомнила, что, как бы она ни старалась, лучше все равно не становится, и ощущение того, что она неудачница, вернулось. К тому же мать все время твердила, что гордыня – грех. – Не вижу ничего особенного в том, что я делаю. Эти люди – особенные из-за тех страданий, что они переносят, живя в жутких условиях. Они ободряют меня.
Мать довольно улыбалась. Сестра Алессандра, наклонившись поближе, серьезно спросила:
– Ты училась пользоваться своим даром, дитя?
– Мать учит меня всякой мелочи вроде лечения несложных болячек, но я знаю, что было бы несправедливо демонстрировать мой дар перед теми, кто менее благословен, чем я, и потому всячески стараюсь не пользоваться им.
Сестра сложила руки на коленях.
– Мы с твоей матерью побеседовали, пока тебя ждали. Она хорошо поработала, наставив тебя на путь истинный. Однако мы считаем, что ты способна на большее, если бы служила более высокому призванию.
Никки вздохнула:
– Ну ладно. Может, я смогу вставать чуть раньше. Но у меня уже есть обязанности в отношении нуждающихся, и мне придется как-то совмещать их с новыми. Надеюсь, вы меня понимаете, сестра. Я не пытаюсь вызвать сочувствие, правда-правда, но я надеюсь, что этот долг мне не придется выполнять быстро, потому что я и так уже очень занята.
Сестра Алессандра терпеливо пояснила:
– Ты не понимаешь, Никки. Нам бы хотелось, чтобы ты продолжила свою деятельность с нами, во Дворце Пророков. Конечно, сначала ты будешь послушницей, но в один прекрасный день станешь сестрой Света, и в этом качестве продолжишь делать то, что так хорошо начала сейчас.
Никки охватила паника. Жизнь стольких людей держалась лишь на тех ниточках, что протягивала она. В братстве у нее есть друзья, которых она любит. Ей так много нужно сделать! Ей не хотелось покидать мать и даже отца. Она знала, что отец плохой, но с ней-то он плохим не был. Она знала, что он алчный эгоист, но он по-прежнему иногда относил ее в кровать и ласково гладил по плечу. Никки была уверена, что когда-нибудь снова увидит проблеск в его голубых глазах, требуется только время. Она не хотела уезжать от него. По какой-то причине ей было отчаянно необходимо еще раз увидеть ту яркую искорку в его глазах. Никки знала, что эти ее желания эгоистичны.
Она сморгнула слезы.
– Я забочусь о нуждающихся, сестра Алессандра. У меня перед ними обязательства. Простите, но я не могу их бросить.
В этот момент в дверях появился отец. И застыл в неловкой позе, на полушаге, уставясь на сестру.
– Что тут происходит?
Мать встала:
– Говард, это сестра Алессандра. Она сестра Света и приехала…
– Нет! Я не допущу, слышишь?! Она наша дочь, и сестры не получат ее!
Сестра Алессандра поднялась, искоса глядя на мать.
– Пожалуйста, попросите вашего мужа удалиться. Это его не касается.
– Не касается?! Она моя дочь! Вы не получите ее!
Он рванулся вперед, чтобы схватить Никки за протянутую руку. Сестра подняла палец и, к изумлению Никки, отца отбросило назад яркой вспышкой света. Он с грохотом врезался спиной в стену и сполз на пол, хватаясь за грудь. Заливаясь слезами, Никки бросилась к отцу, но сестра Алессандра схватила ее за руку и дернула назад.
– Говард, – прошипела сквозь зубы мать, – воспитание ребенка – мое дело. Я несу дар Создателя. Когда договаривались о нашем с тобой браке, ты дал слово, что если родится девочка и у нее будет дар, только я буду обладать правом воспитывать ее так, как сочту нужным. Я считаю, что так надо, такова воля Создателя. Во Дворце Пророков у нее будет время научиться читать. Время научиться использовать свой дар во благо людям так, как это умеют только сестры. Ты сдержишь слово. Я об этом позабочусь. Не сомневаюсь, что у тебя есть дела, к которым ты должен немедленно вернуться.
Отец тер ладонью грудь. Потом опустил руки и, понурив голову, вышел. Но прежде чем закрыть за собой дверь, он встретился взглядом с Никки. Сквозь слезы она увидела в глазах отца ту самую искорку, будто он хочет ей что-то сказать, но потом искорка исчезла, и отец закрыл за собой дверь.
Сестра Алессандра сказала, что будет лучше, если они уедут сразу же и Никки сейчас не станет общаться с отцом. Она пообещала, что если Никки будет соблюдать правила, то после того как освоится, научится читать и пользоваться своим даром, она снова увидит отца.
Никки научилась читать, пользоваться своим даром и освоила все, что от нее хотели. Она выполняла все требования, она делала все. Ее жизнь послушницы была бесстрастно самоотверженной. Сестра Алессандра забыла о своем обещании, а если Никки напоминала ей, тут же выражала недовольство и находила очередную работу.
- Предыдущая
- 28/182
- Следующая
