Суета с жемчугом - Чэндлер Раймонд - Страница 7

• Предыдущая
• 7/12
• Следующая

Видно было, что Хенри искренне потрясен. Он наполнил стаканы, мы их подняли и посмотрели друг на друга.

– И что ты теперь будешь делать? – спросил Хенри после длительной паузы.

– А что мне остается? – ответил я вопросом на вопрос. – Эллен Макинтош просила меня хранить дело в тайне. Тем более, что миссис Пенраддок не давала ей разрешения доверить секрет жемчуга мне. Эллен сейчас злится на меня и не хочет со мной разговаривать, потому что, по ее мнению, я пью слишком много виски, хотя мой ум при этом остается острым и ясным, не так ли, Хенри?

Конечно, дело приняло странный оборот, но, несмотря ни на что, мне кажется, первым делом нужно проконсультироваться с близким другом семьи миссис Пенраддок. Лучше, если это будет человек, искушенный в делах и знающий толк в драгоценностях. Такой человек у меня на примете есть, Хенри, и завтра я с ним свяжусь.

– Бог ты мой, – сказал Хенри, – неужели трудно было сказать все это в двух словах? Что это за тип, с которым ты хочешь связаться?

– Его зовут Лэнсинг Гэллемор. Он – президент ювелирной компании и старинный приятель миссис Пенраддок. Он-то и заказал для нее копию ожерелья.

По крайней мере, так мне говорила Эллен.

– Но ведь он сразу же позовет «фараонов», – заметил Хенри.

– Не думаю. Он вряд ли предпримет что-либо, что может поставить миссис Пенраддок в неловкое положение. Хенри пожал плечами.

– Липа и есть липа, – сказал он глубокомысленно. – С этим ничего не сможет поделать даже президент ювелирной фирмы.

– И тем не менее – должна же быть какая-то причина требовать столь крупную сумму. Шантаж – это единственное, что мне приходит сейчас в голову, а в таком случае, честно говоря, я чувствую, что одному мне не справиться. Я слишком мало знаком с историей семьи миссис Пенраддок.

– О'кей, – сказал Хенри и тяжело вздохнул, – если ты так считаешь, то действуй. А я тогда отправлюсь пока восвояси и постараюсь хорошенько проспаться, чтобы быть в форме на случай, если у тебя возникнет нужда в паре крепких рук.

– А может, проведешь ночь здесь, у меня?

– Спасибо, старик, но мне вполне подойдет и койка в отеле. Я только прихвачу с собой бутылочку вот этого снотворного. Вдруг меня замучает бессонница? К тому же утром мне могут позвонить из агентства, и нужно будет туда наведаться. Да и переодеться во что-нибудь не помешает. В этом наряде я в тех краях всех переполошу.

С этими словами он скрылся в ванной и вскоре вышел оттуда в собственном синем костюме. Я пытался заставить его воспользоваться моей машиной, но он возразил, что в его квартале это небезопасно. Он согласился, однако, сохранить пока на себе легкий плащ и, запихивая в свой карман непочатую бутылку виски, сердечно пожал мне руку.

– Постой-ка, Хенри, – сказал я, достал свой бумажник и протянул ему двадцать долларов.

– Это за какие услуги? – удивился он.

– Ты временно нигде не работаешь, но сегодня вечером потрудился на славу. Не твоя вина, что результат оказался не совсем таким, какого мы ждали. Словом, ты заслужил небольшое вознаграждение, а для меня это – пустяк.

– Ну что ж, спасибо, Уолтер, – сказал Хенри, и по голосу чувствовалось, что мой поступок взволновал его. – Будем считать, что ты дал мне взаймы. Мне звякнуть тебе утром?

– Непременно. И вот еще что пришло мне в голову. Не лучше ли тебе поменять гостиницу? Представь, что полиции станет каким-то непостижимым образом известно о пропаже ожерелья. Они ведь наверняка заподозрят тебя, верно?

– К черту! Сколько бы они меня не мурыжили, у них все равно ничего не выйдет. Дудки!

– Ну, смотри сам.

– Ага. Спокойной ночи, Уолтер. Приятных тебе сновидений.

Он ушел, и я внезапно почувствовал себя подавленным и одиноким. Его общество действовало на меня вдохновляюще, хотя был он в общем-то недалеким малым. Что ж, не слишком умен и образован, но зато – настоящий мужчина. Я плеснул себе изрядную порцию виски из открытой бутылки и выпил его одним махом. Однако настроение не улучшилось.

Мне вдруг смертельно захотелось поговорить с Эллен Макинтош. Я взял телефонный аппарат и набрал ее номер. После долгого ожидания мне ответил заспанный голос горничной. Когда Эллен сообщили, кто звонит, она отказалась подходить к телефону. Это только усилило мою тоску, и я сам не заметил, как прикончил остатки виски. Потом я грохнулся на кровать и забылся тяжелым сном.

Телефон заливался так долго, что я наконец проснулся и увидел, что комната утопает в ослепительном солнечном свете. Было девять часов утра, но свет у меня все еще горел. Пробуждение не доставило мне удовольствия. Я почувствовал себя еще более отвратительно, обнаружив, что завалился спать прямо в смокинге. И все же человек я здоровый, у меня крепкие нервы и потому самочувствие мое было все же не настолько плохим, как можно было ожидать. Я подошел к телефону и снял трубку.

– Ты жив, Уолтер? – услышал я голос Хенри. – У меня башка трещит, как у дюжины похмельных шведов.

– Со мной все в порядке, Хенри.

– Мне звонили из агентства. Предлагают какую-то работенку. Так что я туда смотаюсь, а? Мне прийти к тебе попозже?

– Обязательно. Часам к одиннадцати я уже вернусь домой после беседы с тем человеком, о котором я говорил тебе вечером.

– А звонков больше не было?

– Пока нет.

– Ладно. Пароль – Абиссиния, – и он повесил трубку.

Я принял холодный душ, побрился и сменил костюм, остановив свой выбор на светло-коричневой «тройке», которая идеально подходила для делового визита. Из кафе внизу мне прислали чашку крепкого кофе. Того же официанта я попросил убрать из квартиры пустые бутылки и заплатил ему за труды доллар. Кофе окончательно восстановил мои силы – я снова почувствовал себя полноценной личностью. Через несколько минут я уже подъезжал к роскошному магазину фирмы «Гэллемор джуилри» на Седьмой Западной улице.

Денек выдался настолько погожий, что, казалось, все проблемы должны уладиться сами собой.

Пробиться на прием к мистеру Лэнсингу Гэллемору оказалось не так-то просто. Поэтому мне пришлось сказать секретарше, что дело касается миссис Пенраддок и носит сугубо конфиденциальный характер. Как только это сообщение было передано, меня незамедлительно допустили пред его светлые очи. У мистера Гэллемора был необъятных размеров кабинет, в дальнем конце которого за массивным письменным столом располагался он сам. Навстречу мне он протянул худенькую, розовую ладошку.

– Мистер Гейдж? Мне кажется, я не имел чести с вами встречаться прежде?

– Нет, мистер Гэллемор, это наша первая встреча. Я – жених... Или по крайней мере, до вчерашнего вечера считался женихом мисс Эллен Макинтош, которая, как вы, я уверен, знаете, работает у миссис Пенраддок сиделкой. Я пришел к вам по весьма деликатному вопросу, и потому, прежде чем приступить к сути, мне необходимо знать, могу ли я рассчитывать на ваше доверие?

Ему было на вид лет около семидесяти пяти. Худощавый, высокий, со сдержанными, благородными манерами. Голубые глаза оставались холодны, но улыбка лучилась теплом. В петлицу его серого вельветового пиджака была продета гвоздика.

– Я взял себе за правило никогда не обещать того, о чем вы меня сейчас просите, – сказал он. – По моему мнению, несправедливо заранее требовать доверия от человека, который вас еще не знает. Однако, если вы заверите меня, что дело касается миссис Пенраддок и оно действительно крайне деликатное, я сделаю для вас исключение.

– Поверьте, сэр, дело обстоит именно так, – сказал я и поведал ему всю историю без утайки, не пытаясь скрыть даже количества выпитого мною накануне виски.

Под конец моего рассказа он изучающе посмотрел на меня. Его холеные пальцы играли все это время паркеровской авторучкой с золотым пером.

– Мистер Гейдж, – сказал он, когда я закончил, – вы имеете хоть малейшее представление, почему за этот жемчуг с вас требуют пять тысяч долларов?

– Это, конечно, дело глубоко личного свойства, мистер Гэллемор,ответил я, – но, если вы позволите, я отважусь высказать свое предположение.

• Предыдущая
• 7/12
• Следующая