Самый лучший демон. Трилогия (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 30

— А почему тогда она его сестрой считается? — спросила ведунья.

И чуть язык себе с досады не откусила. Предполагалось, что когда гвардейцы золоторожку так называли, девушка пребывала в глубоком обмороке. Но Адин мышей не словил.

— Так Дан же пасынок императора. Хотя тот, конечно, его не усыновлял. А Адаша — императорская племянница. Вот и получается, что они как бы кузен с кузиной. Хотя общей крови в них и капли нет. Но я тебе зачем это все рассказываю-то? Поосторожнее бы ты с ней. Это она с виду такая воздушная и нежная. На самом деле, хватка у нее как у анаконды. Сегодня она с тобой просто растерялась, не привыкла к такой манере общения. С базарными торговками ей не часто встречаться приходится, — Адин усмехнулся. — Но своего она не упустит.

— Угу, я заметила, как она изыскано выражалась, — буркнула Арха, решив пропустить его намеки на не слишком изящное поведенье самой ведуньи мимо ушей. — И на ее и не претендую.

— Я имел в виду…

— Знаю, что ты имел в виду. Не претендую, никак. Где он и где я? Я не нежная дева, при дворе не воспитывалась. Да и… Короче, у меня с головой, конечно, плохо, но не настолько, чтобы этого не понимать.

Демон посмотрел на нее как-то странно, с жалостью.

— Если б только в твоей голове дело было… — пробормотал он. — Ладно, тебе налить?

Арха кивнула, осознавая, что все равно в этой жизни ничего хорошего ее уже не ждет.

— Ну, хорошо. Все мужики — суть похотливые и безмозглые скоты…

— Шавер-р-ры, — поправила ведунья ушастого, тщательно выговаривая звук «р», который с первого раза правильно выговариваться отказывался.

Подбородок опять предательски съехал с ладони, поддерживающей слишком тяжелую голову. Пришлось сдаться и просто улечься на подушку. Оказалось, что это не так уж неудобно. И вдруг у Архи обнаружилась еще одна удивительная возможность. Лежа на животе можно было еще и ногами в воздухе болтать.

— Ты что делаешь? — прищурился ушастый, разглядывая ее ноги, торчащие из-под задранной едва ли не до самых бедер юбки.

Пожалуй, лекарка могла бы поклясться, что он совершенно трезв. Если бы не клок волос, свисающий на желтые, блестящие, словно стеклянные глазищи. И еще расстёгнутая почти до пояса рубаха, отсутствие камзола и то, что он сидел на полу, прислонившись спиной к ножке кровати, на которой девушка увлеченно болтала в воздухе голыми пятками.

— Пр-роветр-риваюсь, — пояснила Арха.

— А-а-а… — кажется, шавер расценил ее действия как вполне разумные. — Кстати, ножки ничего. Так о чем мы?

— О том, что шавер-р-ры — суть похотливые и безмозглые скоты, — охотно пояснила ведунья.

— Точно. Допустим, я согласен. Но! — он многозначительно поднял палец вверх. — Представь: война, времени чтобы пос… Прошу прощения, поспать не хватает. И что? Я должен какой-то крестьянке серенады петь, чтобы она мне дала?

— А просто спросить согласия? — наивно поинтересовалась Арха.

Шавер задумался. Крепко задумался, даже рукой себя за подбородок взял.

— Ир, отстань от ребенка, — пробормотал Тхия, что-то тихо наигрывающий на гитаре и элегически созерцающий потолок.

Время от времени его начинало кренить в сторону, но он упорно возвращался в вертикальное положение. Кстати, мелодия была красивая, только грустная.

— Отстань! — рыкнул шавер. — Может, я ее разлагаю?

Тхия, не сводя глаз с потолка, приподнял бровь. Но ушастый, кажется, сам уже понял, что сказал что-то не то. И попробовал еще раз:

— Порчу?

Кровосос отрицательно помотал головой, и его опять потянуло в бок.

— Растлеваю?

Рыжий задумался.

— Оказываешь пагубное влияние, — подсказала ведунья и всхлипнула.

— Тебя это расстраивает?

Ушастый ухмыльнулся и, отчаявшись высказать свою мысль словами, изобразил жестами, что он там с ней делает. Лекарка обиделась. До такой близости они пока точно еще не добрались.

— Дурак! Музыка грустная!

— Все это грустно, — согласился Адин, отхлебывая вино из бутылки и наблюдая за действиями Шая.

Блондин был занят превращением любимой левретки Адаши в тигра. Превращал он ее с помощью чернил. Бедная собака, которой кудрявый красавец уже соорудил начес на голове, намертво закрепив его сахарным сиропом, заплел косички из кисточки на хвосте и накрасил ногти, уже даже и не сопротивлялась. Только вздрагивала тихонько на коленях у блондина, тараща и без того выпученные глаза. Шай упорно делал свое черное дело, периодически тихо матерясь, поскольку полосы он с равным успехом наносил как на собачью, так и на собственную шкуру.

— Что грустно? — спросила девушка у Адина и снова всхлипнула.

Теперь уже не из-за музыки. Ей вдруг просто стало тоскливо.

— Я его любил… А он меня… ножом! — с надрывом оповестил мир о своей тоске Адин и утер нос рукавом.

— Истер- ик! — чка твой Ис-с-ссур, — вынес вердикт Шай. — Блондинка!

— Сама такая! — Адин попытался пнуть ифовета, но не угадал с прицелом.

Его нога въехала в пустые бутылки, выстроившиеся в метре от блондина. Что не помешало тому завалиться на бок. При этом он выпустил несчастную левретку, которая мгновенно забилась под комод, хотя щель между его дном и полом едва ли была толще двух пальцев.

— Убить! — мрачно посоветовал Ирраш.

— Кого? — не поняла ведунья.

— Хорошая мысль, — оценил Шай, с трудом вставая с пола. — Прямо сейчас пойдем?

— А чего тянуть? — оскалился шавер, заглядывая в пустую бутылку. — И вино как раз кончилось…

— Друзья… — Прослезился Адин, — Друзья мои…

Брать с собой на расправу над бывшим любовником лекарку демоны не желали, выступив единым фронтом против этой идеи. Но Арха смогла им доказать, что имеет права выдергать у попугайчика его крашенные патлы больше всех. Кто, в конце концов, Адина из Тьмы выволакивал? На этот аргумент демоны не нашли, что возразить.

Поэтому они и крались по темным коридорам дома, пробираясь к входной двери, все впятером. Крались тихо, примерно как слоны в посудной лавке. К тому же, между вторым и первым этажом на них резко напал коллективный смех. Дальше пришлось передвигаться едва ли не ползком.

Веселая компания уже почти выбралась на улицу, как из комнаты, соседствующей с холлом, раздались голоса. Причем общались там явно на повышенных тонах. Естественно, что уйти, не выяснив, кто остается у них в тылу, бравые гвардейцы не могли.

В комнате, которая оказалась чем-то вроде небольшой приемной или кабинета, находились двое — Дан и еще один хаш-эд. Он был гораздо старше Его лордства, но чем-то неуловимо походил на него. Такой же высокий, с фигурой атлета и пышной гривой темных волос. Только в отличие от Дана у него еще и бородка имелась — щеголеватая, клинышком.

Арха снова захихикала. Ее рассмешила борода и то, что в комнате рогатых теперь было двое. Догадайся кто спросить девушку, что в этом смешного было, связного бы ведунья ничего не ответила. Просто ее этот факт в восторг привел. А вот демонам, подглядывающим вместе с ней в щель, стало явно не до смеха. Адин даже попятился.

И в этот момент незнакомый лекарке хаш-эд, коротко, не размахиваясь, отвесил Дану пощечину. Удар был такой силы, что рогатый пошатнулся и шагнул назад. Его щека моментально налилась малиновым.

— Щенок! — прорычал демон. — Не смей в это соваться! И если еще раз я от тебя услышу…

— Не думал, что вы из тех, кто не желает слышать правду, — процедил Дан.

— Да как ты как со мной разговариваешь, мальчишка?! — взревел демон, снова замахиваясь.

Арха оттолкнула Ирраша, который присел на корточки, загораживая ей проход, влетела в кабинет и… ее сграбастали едва ли не за шиворот, и между ней и бородатым хаш-эдом почему-то оказалась спина Дана. Но ведунью это не остановило.

— Не смей на него… — бешенной кошкой зашипела она.

Дальше продолжить девушке не дали, попросту зажав рот. Арха брыкнулась, попытавшись достать ногой того, кто ее так грубо заткнул. Лекарке показалось, что это был все тот же Дан. Но Дан или не Дан, а желание высказаться стало почти нестерпимым. Поэтому, она замычала, энергично жестикулируя.