Это было в Китае (СИ) - "Hell.ena" - Страница 31

– Хорошо, – она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и снова мне улыбнулась, а я словно весь обомлел.

Посидев с ней еще немного, я вышел в коридор, громко произнося: «Пока, Сара!» уже через порог, и когда закрыл дверь и развернулся, увидел, что из комнаты соседей вышел чморина и смерил меня до жути недовольным взглядом. Потом он странно взглянул на дверь за моей спиной и снова на меня, но уже через пару секунд, раздраженно хмыкнув, обошел меня и затащился в свою комнату, чудовищно хлопнув дверью. Психопат.

Оставшийся вечер прошел без эксцессов.

Утром следующего дня я, к своему неудовольствию, понял, что у меня куда-то мистическим образом пропал голос, я не мог прокашляться, и у меня еще и в носу все тотально заложило. Стив спал. Ему, конечно, заметно полегчало за это время, да и я таблетками его напичкал перед сном по инструкции Фостера, так что, думаю, он уже полным ходом пошел на поправку, зато я заболел теперь, пока со всеми этими кашлюнами общался!

Я уныло выглянул в окно, за которым барабанил редкими, однообразными каплями дождь, явно сообщающий, что зарядка на этот раз безжалостно накрылась медным тазом. Ну и хорошо, у меня голова неимоверно трещит, что совсем не до этого.

Совершив необходимые водные процедуры, я в компании пробудившегося Стива отправился в кои это веки на завтрак. Вчера он жутко обрадовался, когда я рассказал ему о подброшенной карте и тоже задумался, откуда она все-таки могла взяться. Главным подозреваемым все равно был Фостер, но я не видел никакой нормальной причины, чтобы хоть как-то объяснить его поведение, да и со мной он тогда был, так что вопрос все еще оставался открытым.

После завтрака были пары, и я снова тупил, да и говорить мне было крайне трудно из-за ощутимой боли в горле, которое словно перетянуло колючей проволокой, лишив меня способности изъясняться словами. Я, кажется, еще перепутал в слове тон и сказал какую-то хрень учителю Мин, так как она вся раскраснелась и вспыхнула, а четверокурсники начали надо мной отчаянно угорать, в частности, козел. Фостер в неостановимой истерике бился об парту, но, вроде, тему потом как-то замяли, потому что учитель рисковала «потерять лицо», чего китайцы очень опасаются, а мне было стыдно даже глаза на нее поднимать. Я опять лоханулся, но мне уже не привыкать, правда? И я был относительно спокоен до того момента, пока мне не сказали, что я назвал лаоши.. чокнутой.

После обеда Стив вытащил меня проветрить мозги, и мы немного прошлись по соседним улицам, разглядывая разные витрины и магазины. Кое-где попадались красивые скульптуры, возле которых мы принялись фотографироваться, а потом пошли обратно в общагу. По понедельникам после обеда мы были совершенно свободны, а вечером, когда я шел на ужин, то уже был совсем никакой. В теле ощущалась сильнейшая слабость, по мне будто каток проехал, трижды как минимум, и я, несмотря на теплую погоду, весь замерз, опрометчиво оставив куртку в общежитии.

Сейчас я стоял около светофора, томительно ожидая, когда он наконец соизволит загореться. Я беспомощно кутался в легкую серую тунику с капюшоном, ощутимо вздрагивая от проходящих морозных, сковывающих волн по коже, и она меня совершенно не спасала от холода, исходящего на этот раз изнутри. Наконец я увидел, что, оказывается, горит зеленый свет светофора, и уже сделал уверенный шаг вперед всей толпы стоящих рядом китайцев, аки великий полководец Чжугэ Лян, как вдруг прямо передо мной пронесся какой-то сумасшедший лихач на машине.

Я истошно вскрикнул от неожиданности, когда кто-то, обматерив меня отборными словами на моем родном языке, в последний момент сильным рывком оттянул мое оцепеневшее тело за капюшон обратно на тротуар и тесно обхватил руками.

Меня невероятно трясло от губительного страха, я даже рот закрыть не мог, испуганно дыша и всхлипывая, челюсть дрожала от бесконечного шока, и я в состоянии сильного окостенения не смел поднять скрытых за ладонями глаз на того, кто сейчас спас меня от машины и крепко держал теперь уже за плечи из-за спины. Похоже, я перепутал сигнал для водителей и пешеходов и чуть не угодил под колеса..

Тут же запищал светофор, и теперь толпа, как на самом деле и полагалось, двинулась через дорогу, и вдруг чужие руки с моих плеч исчезли.

Открыв лицо, я увидел так мне ненавистного Фостера, который молча обрулил меня и быстрым шагом отправился в сторону столовой. Нихера..

Выпучившись, я тут же огляделся, но среди пешеходов иностранцами были только мы двое. Это, выходит, что ли, был.. он?

Я вновь прикрыл ненадолго глаза и постарался перевести едва не остановившееся дыхание, после чего на дрожащих ногах все же перешел эту злосчастную дорогу. Мне резко захотелось домой, подальше от этой дикости, царящей в этой неведанной стране..

Фостер все еще шел впереди меня где-то метрах в десяти, и я ускорился, чтобы догнать его, а когда все же сделал это, то не сразу заметил, что идет он, затолкав в уши наушники. Он никак не реагировал на семенящего рядом меня, и тогда я дернул его за завернутый по локоть рукав рубашки, заставляя остановиться. Он тут же недовольно закатил глаза, как только меня увидел, и громко цокнул языком, слегка покачав головой с нескрываемой укоризной.

– Я.. это.. эм.. спасибо, – неуверенно пролепетал я, нахмурив брови, глядя на него, но тот лишь смерил меня молчаливым и пристальным взглядом и только махнул рукой, после чего пошел себе дальше, вскоре скрываясь за большой дверью двухэтажной столовой.

Ну, и как это понимать? Я тут распинаюсь перед ним, а он что? Недовольно топнув ногой, я тоже направился внутрь, а если он не хочет принимать мою благодарность, ну, и не надо.

На ужин у меня сегодня снова была моя любимая огненная еда, которой я обжег себе больное горло, а в девять часов мы, как всегда, собрались на привычной планерке, как я обозвал наши ежедневные встречи на этаже Уайта. К тому времени я уже успокоился после страшного инцидента на дороге.

– Принимайте лекарства! Как же вы так все разболелись-то! – недоумевал преподаватель, с укором разглядывая тех, кто стопроцентно болел, а я пока что не спалился и едва сдерживал рвущийся кашель, давясь им, потому что получать от него выговор еще и за это мне совершенно не хотелось. – Болезнь – это отсутствие культуры! – снова начал заливать он, на что я лишь закатил чуть слезящиеся глаза и хмыкнул.

Он-то тогда после ужина на машине до общаги доехал, а бедные студенты по лужам гребли своим ходом!

Фостер снова стоял с Роуз, но хотя бы не вытворял всякую развратную жесть прямо перед всеми, а просто глядел равнодушным взглядом по сторонам, оглядывая своих одногруппников и с большим интересом – группу девчонок в самом конце моего ряда. Там, кстати, стояли мои знакомые по курсам.

Я плохо себя чувствовал весь день и уже сам наглотался горстями таблеток, которые мы с чмом понабрали в аптеке вчера. Пригодилось все-таки, но на двоих этого все равно было маловато. Пока Уайт говорил, я стоял и изредка бросал недоуменные взгляды на стоящего напротив меня Фостера. Он уже во второй раз пришел мне на помощь, хотя в первый я даже и не знал, что он пытался мне ее оказать. Просто сегодня все случилось так быстро, а он смог вовремя среагировать.

– Сегодня мне сообщили, что некоторые студенты плохо справляются во время уроков, – выныривая из своей задумчивости, вдруг я услышал голос мистера Уайта и, неудачно сглотнув ком в горле и максимально бесшумно кашлянув, уставился на него. – Я понимаю, что уровень ребят, которые посещают мои курсы, заметно ниже уровня четверокурсников, и это мы заметили на конкретном примере, – и снова Уайт подозрительно посмотрел на меня, а вскоре и все остальные.

Я недовольно скривил губы под этими взглядами, жарко выдохнув раскаленный воздух через рот. Вот блин, теперь так и будут меня унижать? Я не такой тупой! Мне просто надо время, чтобы привыкнуть!

– И тогда я решил сделать вам предложение, – продолжал говорить препод, и по обоим рядам прошли негромкие смешки и шептания. Уж не руки и сердца ли? – Тихо! – тут же пресек нас он.