Как песок сквозь пальцы (СИ) - "полевка" - Страница 87

— Ты сомневаешься во мне, как в воине? — Салах остановился и покосился на омегу. — Ты считаешь, что со мной легко справиться в бою?

— Нет, — кротко сказал Ясмин и поцеловал альфу в шею, — я ни на минуту не усомнился в тебе, но все равно переживал. Я знаю, что ты не беспомощный котенок. Если бы я так думал, я бы ни за что не оставил тебя у того оазиса! Я бы заставил Алана вернуться и будь что будет!

Салах только хмыкнул и понес супруга дальше, в свои покои. Уложив бережно омегу на кровать, он стал снимать с него одежду. Пока он справлялся с верхней одеждой, Ясмин приподнялся, позволяя выдернуть из-под себя абая. Потом пришел черед штанишек. Руки альфы скользнули под рубашку и, ухватившись за резинку, потянули вниз. Когда резинка скользнула по повязке, Ясмин закусил губу, чтобы не застонать от боли. Салах, увидев, как напрягся супруг, постарался стянуть штанишки бережней. Задрав подол туники, он увидел, что на повязке выступили капли крови.

Зашипев, как злобный кот, он позвал Азиза и велел принести ему таз с водой и все необходимое для перевязки. А потом бережно стал разбинтовывать ногу. Когда дошло до подсохшей крови, он смочил бинт водой, что принес Азиз. Дэйчи улегся на спину, чтобы не видеть всего этого. Салах положил ногу Ясмина на свое плечо, чтобы свободно добираться до второй раны.

Ясмин закрыл глаза и постарался не думать о том, что Салах обрабатывает рану на его ноге. Он просто наслаждался легкими прикосновениями альфы к собственной коже. Салах так нежно прикасался к ноге, что омега почувствовал, что возбуждается. Салах присыпал ранку каким-то белым порошком из банки и забинтовал ногу.

— А что это было? — Дэйчи, заложив руки за голову, наблюдал за мужем.

— Шур-шур, — Салах поцеловал щиколотку, которая лежала у него на плече. Эти прикосновения были так возбуждающе-приятны, Ясмин понял, что возбуждается все сильней и сильней. — Он останавливает кровь, и с ним заживление идет почти моментально. Главное, поменьше двигаться. Лекарь обычно дает сильное снотворное, чтобы раненый не мучился и был максимально неподвижен. Через пару дней рана затягивается, а еще через несколько дней все зарубцуется полностью и останется только малозаметный шрамик.

— У меня сегодня в планах было еще подвигаться вот на этой самой кровати, — Ясмина повело от этой позы, от нежных прикосновений альфы, в воздухе разлился аромат желания. Запах зеленого чая с ароматом жасмина заполнил собой все пространство.

— Интересно, это я так на тебя действую или шур-шур? — Салах еще раз поцеловал щиколотку мужа и погладил гладкое бедро, ответом ему был только протяжный стон. — Знаешь, меня интересует один вопрос, — Салах взглянул в глаза поплывшего омеги и многообещающе улыбнулся. — Постарайся вспомнить, ты увидел лучника на горе или услышал звук тетивы?

— Ни то, и ни другое, — Ясмин облизнулся и потянул на себя альфу, — я просто почувствовал, что сейчас произойдет что-то плохое, поэтому и оттолкнул тебя подальше от плохого места. Это трудно объяснить, все на уровне родительских инстинктов, ‒ Ясмин хотел поцеловать мужа, но Салах дернулся и побледнел.

— Ты думаешь обо мне, как о ребенке, которого надо защищать? — Салах отстранился и напряженно замер в ожидании ответа.

— Ты меня прости, но сейчас я скажу тебе правду, — Ясмин вздохнул и сел следом за альфой. — С момента нашего знакомства я думал о тебе по-разному: и как о наглом щенке, упрямом баране, иногда как о самоуверенном и хитрющем коте, но вот как о ребенке я о тебе не думал ни разу, — с каждым эпитетом улыбка альфы становилась все шире и нахальнее. — Да ты на ребенка и не похож, ни в каком месте, — Дэйчи сжал через ткань штанов член альфы и услышал в ответ довольное мурчание. — Кошак, как есть кошак, наглый и дерзкий!

Салах быстро сдернул с себя одежду и повалил омегу, прижимая к кровати горячим телом. Он целовал не спеша, постепенно проникая все глубже, одуряюще чувственно лаская язык и нёбо. Тонкий шелк туники разорвался с тихим треском, открывая любимого. Салах замер, восхищенно оглядывая такое родное, такое желанное тело. От этого жаркого взгляда Ясмин совсем потерялся, он задрожал и прижался теснее к горячей коже альфы, трепетно обхватив руками за шею, боясь расстаться с ним даже на секунду.

Губы Салаха, приблизившись, завоевали его снова, нежно покусывая и глубоко проникая. Было так сладко отдаваться сумасшедшему чувству дурманящей близости. И стоило только подумать о том, что лучше уже просто невозможно, и в тот же момент поцелуй углубился, заставляя позабыть о реальности. Впитывая и смакуя вкус губ и дыхания, как деликатес самые жадные дегустаторы по капле, по грамму, наслаждались друг другом, как будто в первый раз, открывая друг друга по-новому. Они остро осознавали единение не только тел, но и душ. Слыша отклик удовольствия своей пары, на грани подсознания, на уровне инстинктов, и от этого пьянея еще сильнее от ласк, от сумасшедшей близости, как будто им удалось забраться под кожу друг к другу и ощутить биение чужой крови в собственных венах.

Ясмину казалось, что еще никогда Салах не был так методично медлителен, когда каждый миллиметр его тела был вылизан, опробован на вкус, обласкан.… Но, стоило только омеге начать мелко, предоргазменно подрагивать, как зловредный альфа отступал, отстраняясь и оттягивая момент наивысшего блаженства. И только нагло ухмылялся, разглядывая золотыми глазами, как омегу ломало и крутило от желания кончить. Перехватив в очередной раз омежьи руки, которые хотели сами закончить эту сладкую, на грани боли пытку, он зажал их над головой и мурлыкнул:

— Ну, уж нет, мой дорогой! Я обещал тебя наказать за непослушание? Вот и получай, что заслужил!

— Салах! — взмолился омега, — я больше не могу! Ты, что, вдовцом решил стать? Позволь мне кончить, я больше не могу!

— Обещаешь быть послушным? — Салах отпустил руки супруга и навис сверху, в ответ только услышал судорожный вздох. Пальцы Ясмина запутались в его жестких волосах и притянули альфу к себе, чтобы поглотить, вдавить в себя этого садиста с медовыми глазами.

Салах, только засмеявшись в раскрытый рот, вошел в желанное тело одним толчком и до самого упора, сразу замирая и позволяя омеге пережить судорожное трепыхание долгожданного оргазма. После чего, сразу отпустив себя, с рычанием выплеснул в глубину супруга свое семя, чувствуя, как следом набухает узел, скрепляя их воедино.

Салах перевернулся на спину, укладывая на себе Ясмина. Перевернулся, по всей видимости, не очень удачно, потому, что Ясмин успел прикусить его за предплечье острыми зубами, чтобы не застонать от стреляющей боли в бедре. Салах погладил супруга по мокрой спине, пока омега устраивался на нем, находя более удобное положение и вздрагивая от сладости узла внутри себя. Салах носом зарылся в волосы Ясмина, пахло от них просто одуряюще!

Ясмин повозился еще немного, и, сладко причмокивая губами, заснул, пока его, как котенка оглаживали по шелку спины, с переходом на округлые крепкие ягодицы и дальше по бедрам, и опять руки альфы скользнули вверх, разгоняя негу по всему телу. Так сладко и томно!

Проснулся Ясмин от привычных звуков полуденного намаза. Салах спал на спине, как всегда раскинувшись звездочкой по всей кровати. А сам омега спал у него под боком, закинув ему раненную ногу на живот. Кожа была в потеках семени, и от этого было неприятно. Дэйчи натянул верхнюю абая на голое тело и выскользнул в купальню.

В купальне никого не было, только две банщицы вышли ему на встречу. Омеге было очень стыдно перед ними раздеваться, показывая свое тело со следами засосов и потеками спермы. Но, слава богам, они были уже в возрасте и, отнесясь к омеге по-матерински, помогли ему омыться. Закутав раненую ногу в полотенце, бережно помыли его всего, не замочив рану. После этого Дэйчи почувствовал себя намного лучше, он попросил с собой теплое влажное полотенце и, получив желаемое, храбро похромал к себе в спальню.

Азиз чуть не умер от ужаса, когда увидел, что омега сам тащит влажное полотенце. Дэйчи прервал его причитания, отправив на кухню за обедом. Переступив порог спальни, он довольно принюхался. В спальне пахло замечательно: сексом, желанием и гармоничным запахом истинной пары. Просто вкуснятина. Он уселся на постель и принялся обтирать Салаха, в ответ его поймали и зацеловали.