Как песок сквозь пальцы (СИ) - "полевка" - Страница 101

— Идем, — Айдан подхватил Сашши под локоть, заставляя подняться. — Идем быстрее, пока все спят. Азиз! — Айдан посмотрел на бету. — Если кто-нибудь будет спрашивать Сашши, скажешь, что у него началась течка, и он в дальней гостиной, там же, и Вилен. У него вчера течка началась! И как только он домой дошел целым и невредимым? — пояснил он Ясмину. — Там весь коридор теперь пахнет цветами лимона. Очень похоже на ландыш, а я от них всегда чихаю! — заявил жада и потащил за собой слабо сопротивляющегося Сашши. — Говорят, что он вчера с женихом встретился и так испугался, что был согласен войти в гарем Салаха, лишь бы не быть с тем альфой!

— Что? — разозлился Ясмин, — к МОЕМУ Салаху? Вот ведь змей! Что так и сказал — возьми меня к себе в гарем? — уточнил Дэйчи, немного подумав.

— Он схватился за его халат! — объяснил жада. — Когда омега хочет сменить гарем, то ему достаточно подойти к альфе и взяться за полу его халата! Говорить ничего не надо, всем и так все понятно! Омега ищет защиты у другого альфы. Такое бывает, как правило, когда один альфа умирает, а наложников забирает наследник. Он входит в халате в гарем и те, кто хочет перейти к нему, просто прикасаются к полам халата. Так было у Саида. Обычно при живом альфе омеги увидеть чужого не могут, поэтому мысль о переходе даже не возникает.

— Я не понял, — Дэйчи растерянно остановился, — значит, если в халат Салаха вцепится омега, то он должен его забрать?

— Ну да! — кивнул жада и потащил Сашши дальше. — Ты не обратил внимание, что халат Салах надевает только тогда, когда отца нет дома, и он занимается делами вместо него? В обычные-то дни он бегает в штанах и рубашке, как остальные альфы. Халат — это своеобразный символ! Кто в халате, тот и может иметь гарем! Он хозяин в доме! Сашши, чтобы войти в гарем к сыну, тебе надо просто взяться за полу его халата! Даже Амин не сможет возразить! Это священный обычай. А Вилен дважды хватался за халат Салаха прилюдно! Хорошо, что у Салаха хватило мозгов в присутствии кади спросить его согласия, а тот сразу испугался, когда до него дошло, что происходит, и стал отказываться. Порой с вами, чужеземными омегами, бывает очень тяжело, вы многого не понимаете. Хотя, как можно не знать таких элементарных вещей?

За всеми этими разговорами Айдан затащил Сашши в небольшую комнату с широкой кроватью. Там его уже дожидался слуга с подносом, на котором стоял маленький графинчик и маленькая пиалка с налитым в нее бальзамом. Жада усадил Сашши на кровать и попытался напоить его из пиалки. Сашши мотал головой и мычал.

— Пей! Вот ведь глупый! — жада начал терять терпение и схватил Сашши за лицо. — Это же «счастливые сны»! — пояснил он омеге, заглядывая через глаза прямо в душу. — Ты чувствуешь сына, он чувствует тебя, вы своей тревогой друг за друга просто мучаете себя. Ты выпьешь это лекарство, и тебе будут сниться хорошие, легкие сны, тогда и Айюбу станет легче, он поймет, что у тебя все хорошо, и ты доволен. Он тоже успокоится и перестанет волноваться за тебя, а тебе полегчает вслед за ним! Ну же, пей!

Сашши сжал губы крепче и скептически посмотрел на жада. Тот в ответ только хмыкнул и выпил бальзам сам, протянув пиалку слуге, чтобы тот вновь ее наполнил. Сашши после этого посмотрел на Дэйчи и, увидев, как тот кивнул, выпил все до капли. Айдан забрался на кровать и потянул за собой Сашши.

— Посплю с тобой, — пояснил он, укладывая голову Сашши себе на плечо, — глупенький, ты ведь дыхание моего сына! — жада погладил Сашши по волосам и поправил покрывало, которым их укрыл слуга. — Я готов умереть, лишь бы у тебя все было хорошо! Если с тобой что-нибудь произойдет, то мой сын задохнется от боли и тоски. Спи ребенок, храни тебя Аллах! Я так хочу, чтобы у вас все было хорошо, но я даже не представляю, как быть! Все пришлые омеги умирают, и с эмиром в сытости и довольствии, или в борделе, дурные и не соображающие ничего от наркотиков. Приходит время, и они просто не просыпаются. Что же делать? Мне порой кажется, что с ума схожу, стоит только подумать о том, что нас ждет впереди! За что Аллах так наказывает наш род? И у отца, и у сына, дыхание с других планет! Но все в руках Аллаха! — жада сладко зевнул и улыбнулся. — Время еще есть. Будем радоваться сегодняшнему дню, а плакать, когда придет время для слез. Спи, дитя, сон твой будет легким, а пробуждение приятным! — жада поцеловал Сашши в лоб, тот уже спал, улыбаясь во сне.

Дэйчи будто очнулся, и обхватил себя за плечи. Холодно!

Боги, что же делать? Мысль о том, что все это рано или поздно закончится, свербила в мозгу, но он пытался об этом не думать. Страшно! Как оставить Салаха, такого родного и любимого? Да проще умереть! Дэйчи уселся в изножье кровати и схватился руками за голову, как от страшной боли. Что же делать? Как больно!

========== Каникулы ==========

Дни каникул летели быстрее, чем хотелось бы. Дэйчи погрузился в работу, Сашши появился в гостиной через три дня, выспавшийся и похорошевший. Его глаза опять светились мягким светом, на губах появилась легкая улыбка, а сам он опять стал прежним уютным и славным. Вилен появился на пятый день, похудевшим и несчастным. Волосы у него сильно отросли, и на голове уже была не стильная короткая стрижка, а воронье гнездо. Волосы у Вилена были жесткими и завивались крупными локонами, из-за этого они торчали в разные стороны. Но в то же время еще отросли не настолько, чтобы их можно было собрать в хвостик. Теперь каждое утро Азиз закалывал у него в волосах полсотни заколок и невидимок, а иначе волосы упрямо вылезали из шейлы.

Весь город был в курсе того, что один из туристов остался жить в гостинице. И это был не просто турист, а жених того самого умного омеги-биби, который учит всех грамоте. Город поделился пополам. Одни жалели альфу, который пытается вернуть благосклонность жениха, и даже пытались ему помочь, а другая половина полностью поддерживала Вилена. Ведь от хорошего человека из-под венца не убегают, наверняка, этот самый жених страшный негодяй и подлец. Пока первые жалостливо пытались помочь альфе, вторые устраивали ему каверзы и неприятности.

Весь город с восторгом наблюдал, как Вилен игнорирует альфу, подчеркнуто не замечая его, а альфа все равно продолжает с дотошностью сталкера преследовать омегу, пытаясь поговорить с ним. Пока первая половина умильно вздыхала и давала навязчивые советы жениху, звереющему от подобного участия, вторая половина, перегораживала ему дорогу, не позволяя приблизиться к учителю, «случайно» толкала его на улице, а потом удерживала его на месте, принося долгие и бестолковые извинения. На него периодически «не заметив», выливали помои, роняли с поребрика крыши вещи. Но за все неприятности извинялись и уверяли, что это вышло случайно и такое больше не повторится.

Жители города веселились, приглядывая за Виленом и Юстинианом, а потом, смакуя и приукрашивая события, пересказывали друг другу истории о гордом и умном омеге и незадачливом альфе, который решил во что бы то ни стало взять его в мужья. Каждая история перевранная, или сказать иначе, приукрашенная по-новому, все больше и больше становилась похожа на сказки Шахерезады, но это нисколько не смущало, ни самих рассказчиков, ни благодарных слушателей.

Юстиниан, тем не менее, не терял надежды на удачный исход и продолжал преследовать Вилена. Заодно он пытался встретиться с Ясмином, но омега всякий раз передавал через посыльного, что у него нет разрешения супруга на разговор с чужим альфой. Всякий раз слуга объяснял, что Юстиниан должен сначала встретиться с Салахом и взять у него разрешение на встречу с Ясмином. Но наследник был неуловим. Как бы его ни караулил у ворот Юстиниан, всякий раз наследник проскальзывал мимо. Впрочем, как и Вилен. Слуги, посмеиваясь над женишком, подсказывали омежке, у какого именно входа сегодня поджидает его незадачливый поклонник. И Вилен всегда выходил из других ворот в сопровождении охраны.

Вместе с похождениями незадачливого альфы, обсуждали решение принца-наследника взять в совет Дивана наравне со знатью самых уважаемых и успешных торговцев и даже одного хозяина гостиницы. Эти люди были не из знатных родов, и всем было интересно, как к подобному нововведению отнесется сам эмир?