Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 98

— Нет, не понимаю. Мне так хорошо сейчас, что тут тяжёлого? Просто я хочу к тебе привыкнуть.

— Привыкнуть? Мы с двенадцати лет дружим, и ты всё ко мне не привыкла? — Данте фыркнул.

— Нет, это не совсем то. Я хотела почувствовать тебя рядом с собой, ну вот так, близко, заснуть и проснуться в твоих объятиях. Я не могу так сразу решиться на что-то большее, я боюсь...

— Чего ты боишься? Меня?

— Нет, тебя не боюсь. Я боюсь самог; этого момента, ну... ты понимаешь, я... я никогда ещё не была с мужчиной... — щёки Эстеллы вспыхнули. Данте рассмеялся как-то истерически.

— Не поверишь, но я догадался.

— Правда?

— Ага, но это не страшно, у всех бывает в первый раз. Это всё, чего ты боишься?

— Не совсем.

— А что ещё?

— Ну... ведь могут быть последствия... Я в книжках читала, — поспешно добавила Эстелла, дабы он не подумал, что для неопытной девушки она чересчур осведомлена.

Данте захихикал.

— Ну что ты смеёшься всё время? — надулась Эстелла. — Я говорю серьёзно, а ты хихикаешь.

— Глупенькая, если бы мужчины тоже не думали о последствиях, они бы все спятили, вынужденные содержать не только жён и любовниц, но и ораву незаконнорождённых детей.

— Стало быть, ты знаешь что делать, чтобы, ну... чтобы... не хотелось бы попасть в беду... Это же позор! Представляешь, что со мной будет, если...

— Эсте, по-моему, ты забыла одну ма-аленькую деталь: я маг, — Данте опять рассмеялся.

— А это имеет какое-то значение? — искренне удивилась Эстелла.

— Очень даже имеет. Если я не захочу, никаких последствий не будет. Вообще никогда. Ну, так что мы будем делать: спать или что-то ещё?

— Спать! — громко объявила Эстелла, устраиваясь на груди Данте, как на подушке. — «Что-то ещё» пока откладывается.

— Ты надо мной издеваешься...

Эстелла, сладко зевнув, свернулась в комочек и вскоре уже блаженно посапывала. А к Данте сон всё не шёл, по телу разливался жар, и дыхание перехватывало от накатывающей волнами страсти. Эстелла с ним, так близко. Она в его власти. Другой воспользовался бы моментом, но Данте не посмел. Эта хрупкая девочка так слепо ему доверяет! Она убеждена, что он её не тронет. И она права. Никогда, никогда он не обманет её, не предаст...

Данте уткнулся Эстелле в затылок, втягивая носом тонкий аромат жасмина.

— Люблю, — одними губами шепнул он и провалился в сон.

Проснулся Данте, однако, от странных ощущений. Тихонько приподнял ресницы. Эстелла, сидя на кровати и сбросив с него одеяло, кончиками пальцев гладила его обнажённый торс.

Данте вздумал поприкидываться спящим, но изображать бревно было непросто. От робких прикосновений девушки у него ум за разум заходил. Она его рассматривала, изучала с любопытством, будто книгу или картину. Данте не шевелился, дабы Эстеллу не спугнуть, давя желание схватить её и покрыть поцелуями всю, с головы до ног.

Мягкие пальчики Эстеллы спустились юноше на живот. Остановились. Поднялись выше. Прошлись по талии и скользнули ниже — на бёдра. Эстелла просто водила пальцами по коже, чуть её касаясь, а Данте испытывал от этой невинной ласки такое блаженство, какое не испытывал даже от ласк опытных проституток. Он не сдержался и вздохнул. Эстелла замерла. Пришлось «просыпаться». Данте шевельнулся, поймав её испуганный взгляд.

— Ты... ты... спал? Или не спал? — выдавила Эстелла.

— Вообще-то нет. Ну, вернее сначала спал, а потом нет.

— Почему ты не сказал, что не спишь?

— Не хотел.

Несмотря на смущение, глаза Эстеллы блестели, грудь вздымалась.

— Прости...

— За что? Почему ты извиняешься? И почему остановилась?

— Потому что зашла слишком далеко... Я... я хотела просто тебя рассмотреть, потому что... ну... я ещё никогда не была с мужчиной, я тебе говорила. И я потеряла голову, — Эстелла вперилась в пол. А Данте расхохотался.

— Ну что ты напугалась? — он нежно погладил девушку по подбородку. — В том, что мы испытываем друг к другу, нет ничего страшного.

— Я... я... знаю...

Данте обнял девушку. Она уткнулась носом ему в грудь, едва не лопаясь от страсти, провела рукой по его обнажённой спине.

— Эсте, не бойся, не надо бояться своих чувств.

— Нет-нет, давай это прекратим, Данте, пока мы... не натворили глупостей. Давай лучше завтракать.

— Ты оставишь меня даже без поцелуя?

— Поцелуй будет, но потом, когда ты оденешься. Пожалуйста... Я же не дерево!

— А ты думаешь, я дерево? Один поцелуй, и я тебя отпущу.

— Ну хорошо...

Этим дело, понятно, не ограничилось, и влюблённые жадно покрывали друг друга поцелуями ещё минут пятнадцать.

Наконец, Эстелла вырвалась из цепких объятий. Добежала до ванной и там закрылась. Данте бессознательно смеялся, лежа в кровати. Он был счастлив. Они непременно будут вместе. Иначе и быть не может. Друг к другу их словно толкает неведомая сила.

Конечно, Данте предполагал: с Эстеллой будет сложно, но не думал, что настолько. Нет, она не была капризной, но он до смерти боялся её обидеть и не знал, как себя вести. Эстелла этого не понимала. Чувства одиночества и обречённости, испытываемые ею накануне, уступили место безграничному счастью. Пока Данте бегал за завтраком, Эстелла оделась и теперь прихорашивалась у зеркала, разглядывая тёмно-зелёную амазонку (влюблённые собрались кататься на лошадях). Янгус, копируя девушку, усердно чистила пёрышки. Эта ночь обнаружила в Эстелле новые грани её чувств, доказав: сердце её не ошиблось. Данте никогда не причинит ей зла. Вчера она так безрассудно отдалась под его власть, и он мог этим воспользоваться, но не сделал этого.

Щёлкнула дверь. Появился Данте с кучей тарелок и коробок — принёс еду. На завтрак были горячие эмпанадас, овечий сыр, салат из латука [1] и матэ. Правда, Эстелла вообще не заметила, что она ела, и какое оно было на вкус. Данте обжигал её взглядом. Его дивные глаза заставляли девушку трепетать. Боже, она так его любит! Наверное, сильнее любить невозможно.

Позже, влюблённые оседлали Алмаза и, прихватив Янгус, отправились на прогулку. Эстелла ждала, что это будет романтическая прогулка с поцелуями и ласками в высокой траве. Нет, душой она сопротивлялась, чтобы её первая близость с мужчиной произошла средь бела дня и на открытом воздухе, а не ночью в тёплой постельке, но страсть так окутала её дурманом, что Эстелла была готова ко всему. «В конце концов, тут ничего страшного, и, быть может, эта прогулка станет незабываемой», — думала Эстелла, прижимаясь к спине своего милого всадника, когда они галопом скакали по пампасам.

Но все её мечты разбились о непредсказуемость Данте, точно лёд разбивается от удара ножом. Эстелла знала, что голова у её мага работает немного не в ту сторону, и теперь вынуждена была в этом убедиться.

Остановив коня у кустов мимозы, Данте помог Эстелле выбраться из седла. И через минуту она с ужасом наблюдала, как он, поднимая копытами Алмаза пыль, унёсся вслед за табуном диких лошадей. Как же так? Она ведь рассчитывала на любовную прогулку, и не желала смотреть, как её любимого растопчет табун креолло [2].

Шарахаясь по округе, Эстелла хотела и разреветься, и убить Данте за потрёпанные нервы, если, конечно, он явится живым. Спустя время, раздался стук копыт. Вернулся Данте, всё также верхом на Алмазе. Шляпа болталась у него за спиной, волосы разлетались в стороны, и он вёл на лассо белоснежную лошадь. Приблизился. Спрыгнул вниз.

— Эсте, ты чего? Испугалась? — весело спросил он, глядя на эстеллино выражение лица.

— Ещё бы! — капризно-негодующе воскликнула она. — Я думала, мы едем на прогулку, а не на охоту. А если бы они тебя затоптали?

Данте надрывно расхохотался.

— Девочка моя, я имею дело с лошадьми каждый день, я знаю все их повадки, и знаю, как себя можно вести с ними, а как нельзя. И я хотел сделать тебе сюрприз.

— Ничего себе сюрприз! Да я чуть не умерла с испуга!

— Я поймал эту лошадь для тебя, — объявил Данте, указывая на брыкающуюся кобылу.