Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 9

— Рубен!

Молодой человек обернулся, на щеках его заиграли ямочки. Он подкрутил тонкие усики пальцами и, вертя в руках трость, приблизился к гостю.

— Гаспар?

Юноша в форме карабинера стоял неподалёку. У него были светлые волосы и голубые глаза, на плече сидел большой гиацинтовый попугай.

Рубен, пожав приятелю руку, уставился на попугая.

— Гаспар, что случилось? Зачем ты здесь? И что это за попугай? — спросил он приятным, манерным голосом.

В ответ Гаспар протянул ему розоватый пергамент.

— Это от неё. Прочти.

Рубен вчитался в записку, потом весело расхохотался:

— Сумасшедшая девица! Назначает свидание.

— Прислала с попугаем, представь себе!

— Кругом разбойники! — напомнил попугай, возмущённо потрясая крыльями.

— Надо бы ответ написать, — сказал Гаспар.

— Пойдём-ка в дом, — Рубен ухмыльнулся. — Сейчас нет никого, кроме служанки. — Мать и Беренисе пошли к модистке — завтра бал у Альтанеро, а отец на заседании Совета членов Кабильдо.

Он приобнял Гаспара за плечи, слегка примяв попугая. Рамиро почувствовал, что его придавили, и издал недовольный возглас.

— Извини, приятель, — сказал Рубен попугаю. — Я не нарочно. Знаешь что? Сейчас мы накалякаем ответ, и давай-ка ты дуй восвояси.

— Рамиро всегда прав! — радостно заявил попугай и повертел головой. — Чао!

Рубен и Гаспар с попугаем вошли в особняк. Дверь за ними захлопнулась.

Полчаса спустя гиацинтовый попугай с запиской в клюве уже летел обратно к особняку Альтанеро.

Роксана стояла посреди спальни в своём шёлковом платье с топазами и глубоким декольте, буквально утопая в кружевах. В руках, затянутых в митенки, она держала крошечную тряпичную сумочку. На голове девушки высилось сооружение размером с небольшую тумбу. На изготовление причёски под названием «Пиратский парус» у парикмахера Анри, француза по происхождению, ушло четыре часа. Под длинные волосы Роксаны была подложена специальная подушечка, которая прикрывалась искусственным шиньоном. Настоящие волосы девушки были напудрены, напомажены и натянуты на каркас в форме корабля. По центру головы громоздились паруса из чёрного шёлка, утыканные драгоценными камнями и перьями. От тяжести конструкции шея у Роксаны затекла, но теперь она с полным правом могла сказать, что станет королевой этого вечера. Ведь её причёска — копия причёски самой Марии-Антуанетты. По крайней мере, Анри утверждал именно так.

Открылась дверь, и в комнату вошёл Блас. Что-то загремело: оказалось, он зацепился за косяк эфесом золотой шпаги, висящей у него на боку. Блас был одет в чёрный фрак, чёрные кюлоты с рисунком на штанинах, высокие сапоги, белую рубашку с оборками и напудренный парик. Роксана смерила его взглядом, поморщилась и жёстко проговорила:

— Если вы немедленно не переоденетесь, вы не выйдете из этой комнаты! По крайней мере вместе со мной!

— Но почему, дорогая? Я же оделся по вашему вкусу, вы сами мне выбрали этот костюм.

— Да, но я не просила надевать под него сапоги и парик. Вы ужасны! Вы похожи на выжившего из ума погонщика скота! Или вы наденете чулки, туфли и снимите парик, или я вас запру в шкафу! — злилась Роксана.

— Но дорогая...

— Не смейте меня позорить перед отцом и братом! Вы похожи на актёра уличного балагана! Сейчас же

переодевайтесь!

Блас подчинился. Вздыхая, он сел в кресло и принялся стягивать сапоги с ног.

— Кстати, мой любезный супруг, — сквозь зубы процедила Роксана, силясь себя сдержать. — Вы ещё не сказали мне, нравится ли вам мой наряд?

— Вы великолепны, дорогая! — искренне воскликнул Блас, разглядывая супругу и одновременно снимая второй сапог. — Но мне кажется, что... эээ... — он замялся, — мне кажется, у вас слишком глубокое декольте.

— Что? Вам не нравится моё декольте? — Роксана напоминала разгневанного ежа. — Это всё потому, что у вас нет вкуса!

— Не злитесь, дорогая. Мне всё нравится, — оправдывался Блас, — только вот... маменька... она, наверное, не придёт в восторг.

— Ещё бы! Она не может позволить себе носить такое декольте, потому что она толстая и похожа на варёную жабу, — выдала Роксана и слегка потянула корсаж вниз, чтобы ещё больше открыть грудь.

— Ну вот, другое дело. Теперь вы менее похожи на простолюдина, чем обычно, — сказала Роксана, когда Блас надел чулки и туфли. — Но парик тоже надо снять.

— У меня там лысина! — запротестовал Блас.

— Наденьте шляпу!

— В шляпе не ходят в помещении.

— Кто вам сказал такую глупость? Это вы так думаете, потому что никогда нигде не были, кроме как в этом захолустье. Шляпы надевают на голову, чтобы их снимать и кланяться при встрече с высокопоставленными особами. Поэтому наденьте шляпу.

— Вы так говорите, дорогая, как будто на этот бал приедет сам вице-король с семьёй. Но ведь всего-навсего будут ваши родственники и друзья отца.

— Всего-навсего? Мой отец — герцог! Он бывает на королевских балах, а вы хотите показать ему, за кого он выдал замуж свою дочь. Впрочем, может оно и к лучшему. Если вы покажетесь ему во всей своей красе, быть может, отец пожалеет, что отдал вам мою руку. Я спускаюсь вниз встречать гостей и жду вас там. Без парика! — командным тоном закончила Роксана и, приподнимая юбки и чуть сгибаясь, дабы не зацепиться «Пиратским парусом» за архитрав [2], вышла прочь.

— Ну что за несносный характер? — пожал плечами Блас. Он был спокоен как сонный, обожравшийся сметаной кот.

Однако, Блас, при всей его бесхребетности, оказался крепким орешком. Роксана это поняла, увидев, как её супруг пять минут спустя появился на лестнице. В шляпе и парике.

К особняку, тем временем, подъезжали всё новые и новые экипажи. Роксана, злая на Бласа из-за нелепого парика, отошла от него и огляделась в поисках отца и брата. Но их видно не было.

Праздник ещё только начался, а Роксана заскучала сразу, как спустилась вниз.

Мужчины, оккупировав канапе и кресла в дальнем углу залы, пили вино, курили трубки и сигары и болтали об одном и том же:

— Знаете, Жозе I [3] уже вовсю готовит наступление на Санта-Катарину.

— Какой-то бред.

— Нет, позвольте, ваше Сиятельство, война между Португалией и Испанией — это уже свершившийся факт.

— Но, ваша Милость, не думаю, что король Карлос позволит этому факту принять масштабные размеры.

— Они разобьют португальцев в два счёта!

— Я не был бы так уверен. Метрополия уже набирает в армию одних колониальных молокососов.

— Видимо, считает, что нам армия не нужна.

— Абсолютно солидарен с вами, господа. Вы знаете, что они отправляют служить Кавалерию Карабинеров? Оставляют нас без армии. Подумайте, как такое возможно?

— Ещё бы жандармов на войну отправили!

Эти разговоры о войне мало того, что утомляли Роксану, так ещё и напоминали ей о судьбе Гаспара, которого могут на этой самой войне убить. Действительно, что за нелепость? Зачем они забирают армию Ла Платы, дабы бросить её на войну с португальцами? Роксана поморщилась и отошла от мужчин подальше.

В другом углу юные девушки играли в вист [4], и зала то и дело сотрясалась от вспышек девичьего смеха. Вист Роксана не любила, как и прочие азартные игры.

У окна древние старухи, матроны в возрасте, а также молодые замужние женщины обсуждали наряды. У каждой из дам, под стать Роксане, на голове высилась настоящая башня. Они все также выписывали модные европейские журналы и были в курсе того, что сейчас носят в Париже. Конечно, ни у одной из этих особ не было паруса на голове, кружев блонд и топазов на платье, и это придало Роксане уверенности. Она подошла к дамам, приветствуя их, и вслушалась в разговор:

— Она одета как мужчина! — воскликнула очень худая женщина с лебединой шеей. На голове её красовалась корзина искусственных фруктов.

— Вы правы, Элиза, это возмутительно! — сказала толстая дама, укутанная в шаль цвета жжёного кофе.

— Смотрите что у неё на голове! Это же просто неприлично!