Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 85

— Тогда что?

— Отдашь Янгус часть своей силы, и она будет жить.

— И всё?

— В данном случае этого достаточно. Ты уверен, что хочешь на это пойти?

— Да, — без колебаний выдал Данте.

— Хм... а я действительно тебя недооценивал, — Салазар, прищурив антрацитовые глаза, сверкнул ими.

— Что я должен делать?

— Надень волшебный перстень на большой палец левой руки.

Данте снял с шеи шнурок, на котором висел серебряный перстень. Надел на палец, и рука тут же завибрировала. Изумруд увеличился, сверкая так, что осветил собой всю комнату.

— Теперь возьми кинжал, разрежь себе руку, любую, и заполни кубок кровью до половины, — Салазар указал на кубок на столе.

На раздумья у Данте времени не было — Янгус едва дышала и каждая минута могла стать для неё последней. Вытащив из-за пояса кинжал, он закатал правый рукав и одним движением располосовал запястье. Данте не чувствовал боли — схватил кубок и принялся собирать в него кровь. Падая на дно кубка, кровь превращалась в голубоватую жидкость. Заполнив сосуд до половины, Данте кое-как перемотал окровавленную руку платком.

— Салазар, что делать дальше?

— Теперь заставь Янгус выпить содержимое кубка. Если не будет пить, открой ей клюв руками и вливай жидкость насильно.

— Янгус, миленькая, ты должна мне помочь, — взмолился Данте, подползая к птице. Он боялся трогать Янгус руками — она была как мёртвая. — Янгус, это надо выпить, — Данте поднёс кубок к клюву птицы. Та вздрогнула от прикосновения, но пить не стала.

Делать нечего. Аккуратно приподняв Янгус, Данте уложил её к себе на колени. Обычно тяжёлая птица теперь была невесомой, как кусочек японского шёлка.

— Янгус, пожалуйста, постарайся... Я хочу тебе помочь... Надо это выпить, умоляю тебя... — прошептал Данте, гладя птицу по хохолку.

Он вновь поднёс кубок к Янгус, и она послушно открыла клюв. Чуть приподняв птичью голову, Данте стал по капельке вливать ей в горло волшебную жидкость.

Длилась эта процедура бесконечно — боясь, что Янгус задохнется, юноша действовал крайне осторожно.

Поставив, наконец, пустой кубок на пол, Данте закрыл глаза, в изнеможении облокотился о бортик кровати и некоторое время так сидел, изредка трогая пальцем лежащую на его коленях птицу. Она была тёплая и дышала.

Минут через пятнадцать перья Янгус осветились красным. Данте с ужасом и надеждой одновременно смотрел на птицу — из её ноздрей вырывались искры. Потом свечение погасло и Янгус подала признаки жизни: замахала крыльями и что-то тихонько пробулькала.

— Янгус... — весь дрожа пробормотал Данте. Птица ласково ткнулась клювом ему в ладонь.

Ещё через час она уже сидела на жёрдочке, чистя склеенные пёрышки. Данте в абсолютно невменяемом состоянии ходил кругами, будто сумасшедший по палате.

— Янгус, ты есть хочешь? — взяв поднос с фруктами, он протянул ей киви. Янгус затарахтела и, подхватив киви когтями, вонзила клюв в сочную мякоть.

Данте бессознательно смеялся, глядя на выздоравливающую любимицу, и кормил её фруктами, пока не ощутил головокружение. В глазах резко потемнело, ноги подкосились и юноша тихонько сполз по стеночке. Слегка отдышался и заметил, что пол в комнате весь красный, как и его одежда. А он и забыл про свою руку, потерял очень много крови, поэтому ему и дурно. Убрав с раны платок, Данте увидел: перстень, который он и не подумал снять с пальца, вибрировал, впитывая как губка все попадающие на него капельки крови.

Данте, сняв перстень, провёл камнем по ране. И чуть не вскрикнул. Изумруд, вбирая в себя кровь, становился всё зеленее и зеленее и параллельно заживлял рану. Она затянулась на глазах, даже и следа не осталось.

Зеркало на стене вспыхнуло — в нём снова появился Салазар. Теперь он больше не был двенадцатилетним мальчиком, а был взрослым юношей возраста Данте. Всё те же чёрные волосы струились до поясницы, изумрудный плащ стелился по полу, а раскосые антрацитовые глаза сверкали на бледном лице. Салазар смеялся.

— Знаешь, что ты только что сделал?

— Знаю. Спас жизнь Янгус. Но если бы не ты... спасибо...

— Нет, дело не в Янгус, а в перстне. То что ты сделал — Магия Крови, сильнейший чёрный ритуал, позволяющий закрепить за собой магический артефакт. Перстень вобрал в себя твою кровь, и ты стал полноправным его хозяином. Раньше он работал в руках любого колдуна. Теперь он не станет слушаться никого, кроме тебя. В твоих руках величайшая магическая сила. И ты не можешь от неё отказаться. Я тебе уже говорил, что чёрная магия необратима. Ты больше не можешь прикидываться обычным человеком, ты больше не можешь давить в себе магию. Если ты попробуешь, она тебя уничтожит, — Салазар улыбнулся краешком губ.

— Но... но... я не понимаю...

— А что ты не понимаешь? Я тебя предупреждал. То, что ты сделал сегодня, — магия, замешанная на человеческой крови — это самое наичернейшее колдовство из всех, что существуют. И у тебя теперь нет иного пути, кроме как научиться своей силой управлять и жить с ней в мире, или однажды она тебя задушит. Хочешь проверить? Только попробуй завтра сунуться в церковь, — и щёлкнув пальцами, Салазар растворился в зеркале.

====== Глава 19. Миром правят лжецы ======

Проспал Данте от силы часа три и к рассвету уже был на ногах. Янгус спокойно дрыхла, уткнувшись клювом в спину, и умирать больше не намеревалась.

Покинув дом, Данте вышел во двор. Вдыхая прохладный предрассветный воздух, он пытался прийти в себя после тяжёлых испытаний этой ночи. Предупреждения Салазара не убедили Данте, что он поступил неправильно. Чёрная магия? Да какая разница белая она или чёрная? Любая магия работает как во зло, так и во благо. Он не сделал ничего дурного, напротив, спас Янгус. Птица жива и здорова, это главное. Если бы она умерла, он бы умер вслед за ней, такой потери он бы не пережил. Иногда Данте пугался своей привязанности к животным — он любил и Янгус, и Алмаза с какой-то нездоровой фанатичностью. Если бы умирала вчера не Янгус, а та же Каролина, он бы перенёс это гораздо легче. Наверное.

Данте провёл рукой по волосам, убирая их со лба, поднял голову и улыбнулся звёздам, уже тускнеющим на фоне тёмно-голубых небес. Всё будет хорошо. Сегодня свадьба Клементе. Не очень весёлое мероприятие, но и портить его Данте не хотелось. Салазар нарочно его дразнил, да и в церковь не пойти он не может. Максимум, что там произойдёт: ему станет плохо. Ничего, переживёт, не впервой.

Каролина настояла именно на церковном венчании, хотя падре Антонио мог бы приехать и в посёлок. А многие гаучо и вовсе женились на открытом воздухе и без присутствия падре. Данте обожал индейско-африканские свадьбы, сопровождаемые ритуальными плясками под стук барабанов. Но Каролина, Пия и Анхель Лозано категорически противились даже венчанию вне церкви. Клементе и Гаспар не спорили, а с Данте никто и не советовался, хотя он был обеими руками и ногами за то, чтобы свадьба вообще не состоялась.

Ну ничего, он выдержит. Как хорошо, что жива Янгус! Данте пребывал по этому поводу в состоянии бешеной эйфории. Но что же с ней произошло? Ни с того, ни сего никто не болеет и не умирает, должна быть причина. Янгус заболела позавчера, хотя Данте кормил её самолично из рук. Кормил... кормил грушами. Быть может, грушевое дерево поливали ядом? Но ведь и он ел эти груши и не отравился.

Взгляд Данте упал на пустую собачью будку, и в мозгу у него словно включился свет. Вот оно! Как же он раньше не додумался? Буквально за сутки до болезни Янгус умерла Гроза — собака, живущая во дворе. Умерла внезапно и очень быстро. И непонятно от чего. Таких совпадений не бывает, наверняка одно напрямую связано с другим.

Данте припомнил хронологию событий того дня. С утра он был в церкви с Каролиной, они вернулись домой, пообедали, и Данте с Гаспаром уехали на встречу с перекупщиками, а Клементе отправился к портному. В доме оставалась только Каролина, и когда они с Гаспаром к вечеру вернулись, Гроза уже полумёртвая лежала в будке. Неужели всё-таки Каролина? Но ведь она клялась, что не травила Янгус! Данте не хотелось верить, что Каролина способна на такое. Она, конечно, совсем помешалась на церкви, но убивать животных... Нет, нет, невозможно!