Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 327

====== Глава 44. Приступ ревности ======

Пока семейство, окружив расстроенную Берту, утешало её, Эстелла начала соображать. Она догадывалась, что Амарилис колдунья, с момента, когда Сантана рассказала ей про хвост. А теперь Амарилис при всех обернулась в чёрную кошку с глазами-лимонами, в ту, что оборачивалась и Клариса. Совпадение? Нет, в такие совпадения Эстелла не верила. Может, Амарилис и Клариса договорились специально всех запутать? Они ведь подруги, но... дядя Ламберто сказал, что настоящая Амарилис погибла. А эта — самозванка. Клариса же, по версии Ламберто, пропала без вести, когда на дом её приемных родителей напали индейцы. Чем больше Эстелла сравнивала повадки Амарилис и Кларисы, их фразы, жесты, манеры, тем больше понимала: Амарилис и Клариса — это один человек!

Клариса умна, хитра, коварна и вполне может выдать себя за умершего человека. Она была обижена на семью за то, что они её бросили, как и Данте обижен на своих родителей, а характером они с Кларисой схожи. И она, явно задумав отомстить, внедрилась в семью Сантаны, чтобы попасть в высшее общество. Подружилась с Роксаной, которая заняла её место в доме Фонтанарес де Арнау. Оправдание Креспо Бернарди и разоблачение дедушки Альсидеса — это лишь предлог, скелет, что она вытрясла из шкафа за компанию. А главная причина — месть. Поэтому она и помогла Роксане убить возлюбленную дяди Ламберто и мать Данте. Бедный Данте! Ну и семейка у него! Мстительная тётка, двоюродный дедушка Альдо, который соблазнил собственную племянницу. Хотя и у неё ничуть не лучше. Блас ей не отец, а мать гулящая. И Мисолина мечтает об участи содержанки. Ну и чёрт с ними. Они всё равно не понимают и не принимают её чувств к Данте. И, судя по тому, что к ней так никто и не подошёл, им без разницы, даже если она околеет. Эстелла всхлипнула, глотая слёзы. Так всё разом навалилось... Она хотела уйти, сбежать, но сил не было. И Эстелла так и сидела на лавке, пялясь в одну точку, пока Алехандро Фрейтас громко не крикнул, что свадьба окончена и все могут разъезжаться по домам.

Остаток дня прошёл как в забытье. Гости, возмущённые сорванной свадьбой и потерянным временем, загружали свои баулы в экипажи и покидали «Ла Герру». Эстелла старалась отключиться от мыслей об отце. Она подумает об этом, когда вернётся в город, пойдёт в «Маску», помирится с Данте. Всё-всё ему расскажет, и он утешит её, защитит, вытрет ей слёзы, излечит её раненное сердечко. Единственный человек, которому она нужна, единственный, кто её понимал всегда. Её Данте. А пока надо отвлечься. Она давно хотела побеседовать с дядей Ламберто, рассказать ему о Данте. Надо поставить точку в этой истории. Хочет Данте того или нет, а он должен занять своё место.

С бабушкой Эстелла не перемолвилась ни словом — та старательно её избегала, носясь по «Ла Герре» туда-сюда. Она и сеньор Альдо загружали в экипаж многочисленные баулы, а Мисолина, не ударив палец о палец, ныла и жаловалась, что от плохого настроения у неё ухудшился свет лица, а она всегда должна быть красивой, чтобы в неё влюбился вице-король. Сантана была чернее тучи — хоть свадьба и отвлекла её от мрачных мыслей, но Эстелла понимала: подруга явно думает об измене Клема.

Задуманный разговор с дядей Ламберто обещал быть тяжёлым. Эстелла не хотела откладывать его в долгий ящик, но с чего начать не знала. Интересно, а как бы Данте поступил на её месте? Характер его Эстелла изучила, как свои пять пальцев. Данте прямолинейный, он бы не ходил вокруг да около. И она, следуя этой логике, решила пойти напролом: ворвалась в библиотеку, где Ламберто уединился с огромной книгой и чашечкой кофе, и выпалила с порога:

— Дядя, я должна вам кое-что сказать! Дело в том, что у вас есть сын!

Разговор, как Эстелла и полагала, лёгким не получился. Одним махом она вывалила дяде всё, что знала об истории Данте и Йоланды Риверо. Не рассказала лишь о магии. Ламберто был так потрясен, что Эстелле пришлось повторить несколько раз, что с Данте он знаком.

— Дядя, ваш сын — Данте. Мой муж, про которого я вам рассказывала. Он ещё спас Мисолину, когда она упала в обморок на улице. Помните, вы и портреты его видели у меня?

Когда Эстелла упомянула про свои рисунки, на лице Ламберто появилось осмысленное выражение.

— Так вот оно что, — прошептал он. — Вот почему он похож на дедушку Ландольфо. А я думал, это какой-то побочный потомок дедушки.

История про дедушку Эстеллу заинтересовала. Ламберто показал ей его портрет и выложил всю его биографию. И чем дольше Эстелла слушала, тем больше сердце её когтем царапала тревога.

— Дедушка Ландольфо — родной брат Леопольдо, папиного отца, — объяснял Ламберто. — Он жил в их доме и папа наблюдал его поведение своими глазами, будучи ещё маленьким мальчиком. У дедушки не было жены и детей, но отец говорил, что он был влюблён в одну очень красивую женщину. Её звали Соледад. Сначала они встречались, но потом она вышла замуж за другого. Дедушка был очень видный мужчина, — Ламберто указал на портрет, где красовался эффектный брюнет с раскосыми чёрными глазами, похожий на Данте так, что их можно было принять за близнецов. — Претенденток на сердце его было немало, но он так и не женился. В двадцать девять лет у него начались провалы в памяти, припадки агрессии, во время которых он хватался то за револьвер, то за нож. Отец говорил, что произошло это на почве неразделенной любви. Когда Соледад вышла замуж, психика дедушки не выдержала. Он очень её любил, и всегда отличался излишней чувствительностью, обидчивостью, нервозностью. Такие люди крайне болезненно переживают эмоциональные потрясения. И в итоге, у него развился магнетический сомнамбулизм. Это психическое заболевание, очень редкое. Он воображал себя другим человеком. Его настоящая личность как бы засыпала, входила в транс. При этом он жил полноценной жизнью, называя себя чужим именем, но повадки, манеры и характер имел другого человека. А потом становился собой и ничего не мог вспомнить. Сначала это напоминало шутку, дедушка любил пошутить, поэтому в семье полагали, что он дурачится. Но потом болезнь стала прогрессировать, он слышал голоса, забывал даты, события, представлял себя разными личностями; со временем этих личностей в его голове стало аж четыре.

— И чем всё закончилось? — с дрожью спросила Эстелла. Она не могла оторваться от портрета. У Данте лицо тоньше, а уголки глаз сильнее приподняты к вискам. И глаза синие. И надменности чуть меньше.

— Он умер молодым, в тридцать четыре года, — сказал Ламберто. — Он несколько лет провёл в Жёлтом доме, а когда его оттуда забрали, он покончил с собой. Проткнул себе грудь шпагой. Отец говорил, что одна его личность поссорилась с другой и убила её.

Холодок бегал по коже Эстеллы всё время, что она слушала рассказ о прадедушке Ландольфо. История его напомнила ей о проблемах Данте. Тот упоминал о голосах, называл себя другим именем, даже в лиса оборачивался, и многое не помнил. Из медицинского курса Эстелла знала, что болезни головы неизлечимы и передаются по наследству. А она-то думала, что это из-за зелья! Неужели Данте унаследовал болезнь прадедушки? Тогда это катастрофа! Она срочно должна вернуться домой. Излечить его сможет только любовь и ласка. Это она виновата. Болезнь могла бы и никогда не развиться у Данте, если бы Эстелла сама, своими руками, её не спровоцировала. У прадедушки толчком стала неразделённая любовь. А Данте ведь тоже думает, будто она его не любит. Ну какая же дура! Он столько пережил, нервы у него ни к чёрту, а она всё усугубила. Нет-нет, нельзя допустить, чтобы Данте закончил, как прадедушка. Надо ехать домой!

О своих подозрениях Эстелла Ламберто не сказала. Пока она не убедится в них, не стоит никого пугать. Может, у Данте нервный срыв, и она напрасно паникует.

Но о Кларисе Эстелла не смолчала, объявив дяде, что, возможно, Амарилис и есть та сестра, которую он ищет. И вздрогнула, когда Ламберто со всей дури хлопнул себя по лбу.

— Чёрт возьми, какой же я тупица! Ведь всё лежало на поверхности! Две девочки дружат: бедная и богатая; богатая погибает, а бедная исчезает. А потом погибшая вдруг объявляется. Она выдала себя за сестру Креспо Бернарди! Но я не понимаю, как ей удалось всех обмануть, они ведь не близняшки и непохожи внешне.