Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 307

— Ты зря сюда пришёл, Данте, ты ведь заразишься.

— Не важно, — вместе с чувством облегчения к Данте пришла и усталость. Он держался до последнего, ещё с начала варки зелья испытывая дурноту. Но сейчас в ушах зажужжало с новой силой, будто там мухи застряли, перед глазами всё поплыло, и жутко разболелась голова. Хотелось забиться в уголок и тихо умереть. Но Данте ничего не сказал Эстелле, дабы её не пугать, уложил голову к ней на живот и замер.

Эстелла гладила его по волосам. Её Данте снова с ней рядом. Так хорошо. Но, спустя минут пятнадцать, она ощутила, как запульсировала кровь в венах; её бросило в жар.

«Наверное, это конец», — решила Эстелла.

Но если это смерть, она не такая уж и страшная. Никакой боли. Тепло разлилось по телу. Дрожь прошла, и голова перестала кружиться. Эстелла ощутила прилив сил, хотя и не тешила себя напрасными иллюзиями — давно смирилась с тем, что должна умереть. Как девушка умная и образованная, она знала, что перед смертью наступает облегчение. Наверное, поэтому ей вдруг стало хорошо. Замечательно, что Данте здесь. Она умрёт на его руках. Эстелла переплела ему косу, пропуская мягкие локоны сквозь пальцы. Данте чуть вздрагивал, но ничего не говорил. Эстелла решила, что он плачет.

— Данте, не надо, прошу тебя. Это чума и уже ничего не изменится. Пообещай мне, что будешь жить дальше, — шепнула она. Но он молчал. Наверное, не хочет, чтобы она видела его слёзы.

Однако, Эстелле становилось всё лучше и лучше. Даже возникло ребяческое желание встать с кровати. Она села и вот тут заметила: с Данте что-то не то. Он тяжело дышал и был покрыт испариной. Эстелла положила руку ему на лоб — огонь.

— Данте, да ты весь горишь! Тебе плохо? — всполошилась она.

— Угу...

— Что с тобой?

— Не знаю, это ещё с утра, наверное, я заболел...

— О, боже мой, боже мой... — Эстелла в ужасе прижала руки к щекам. Судя по виду Данте, симптомы у него были те же, что у неё. Неужели он заразился чумой?

— Данте, Данте, посмотри на меня, — она взяла его за подбородок, заглянула ему в глаза — они были мутные. Пощупала шею — нащупала увеличенный узел размером с перепелиное яйцо. У неё тоже самое было. Походу, у него действительно чума.

— Данте, я же тебе говорила, не надо со мной сидеть! О, боже мой! Неужели у тебя тоже чума?

Он вяло рассмеялся.

— Чума... чума... Может быть, я об этом не подумал. Наверное, я где-то её подцепил. Погляди в плаще.

— Что?

— В плаще, в кармане, там есть лекарство.

Эстелла мигом схватила плащ, что лежал у неё в ногах. Обшарив карманы, выудила пузырек с зельем, открыла и сунула его Данте в рот. Он послушно выпил и через минут двадцать начал приходить в себя.

Эстелла глазам своим не поверила. А ведь Данте и её напоил этим же лекарством. Теперь она чувствовала себя здоровой, словно и не было никакой чумы.

— Данте, тебе лучше?

— Да... а ты... как ты, Эсте?

— Всё хорошо. Но я подумала, что так и должно быть, перед смертью всегда бывает улучшение.

— Нет-нет, ты не умрёшь! — воскликнул Данте радостно, встряхивая головой, как мокрый кот. — И я не умру! Оно действует! Понимаешь, действует! Я сварил его правильно!

— Не понимаю...

— Это зелье Жизни и Смерти, — объяснил Данте. — Я его сварил вместе с тёткой твоей противной подружки Сантаны. Сеньора Амарилис тоже ведьма и она нашла рецепт.

— Зелье? Лекарство от чумы? — выпучила глаза Эстелла. Амарилис ведьма? Значит, не зря Сантана видела у неё хвост.

— Да-да, и я сварил много. Можно избавить город от чумы, прекратить этот кошмар. Я пообещал это алькальду.

— Не могу поверить! — Эстелла подпрыгивала на кровати, хлопая в ладоши. Она не умрёт, не умрёт! Данте спас ей жизнь, теперь они будут вместе. Всегда. А эпидемия закончится. Чудо какое-то.

Но потихоньку энтузиазм Эстеллы иссяк — она захотела спать. Данте даже испугался — вдруг лекарство не подействовало, но он-то чувствует себя хорошо.

— Не волнуйся, — успокоила его Эстелла. — Просто за время болезни я плохо спала. Да и у лекарств бывает побочный эффект.

Сладко зевнув, Эстелла погрузилась в негу сна. Данте долго изучал её черты, потом «вспомнил», что Эстелла не любит его больше. Действительно, за всё время, она не сказала ему ни слова о любви. Она любит Маурисио. Стоит ли тешить себя напрасными надеждами?

— Спи, Эсте, спи. Ты ещё слаба, — шепнул Данте. Обвёл пальцем контур её губ.

Ну вот и всё. Всё закончилось. Теперь он должен уйти навсегда. Тщеславие, горевшее в Данте в тот момент, когда он варил зелье, ещё подспудно грызло его, но уже не так сильно. Увидев Эстеллу, он понял: ему не нужна ни магия, ни власть, ни слава. И не хочет он никому доказывать, что как маг чего-то стоит. То, что ему нужно, — любовь Эстеллы — этого он не получит. Любовь нельзя выпросить или украсть. Она либо есть, либо нет.

Выудив из плаща несколько флаконов с зельем, Данте сунул их в карман эстеллиного платья, что висело на спинке кровати. Надо оставить ей зелье, вдруг болезнь до конца не ушла или она захочет спасти близких.

Набросив плащ на плечи, он покинул госпиталь, ни с кем не прощаясь.

Через полчаса Данте уже стоял в кабинете Алехандро Фрейтаса. Тот рот разинул, когда Данте выставил перед ним коробки с флакончиками — алькальд был убеждён, что юноша его надул, забрал статую и испарился.

— Вот лекарство, о котором я говорил, сеньор.

— Что правда? И оно действует? — обалдел алькальд.

— Действует. Я тому пример. Я выпил его сам и напоил свою жену. И оно помогло. Мне было ужасно плохо, как и ей, она умирала.

Алькальд нервно сглотнул.

— Думаю, мы в расчёте, — поставил точку Данте.

— А статуя?

— Статуя у Амарилис де Пенья Брага, — пояснил Данте, решив не упоминать, что она оживила единорога — алькальд всё равно не поверит. — Это была цена за рецепт. Я отдал ей статую, она дала мне рецепт лекарства, и я его приготовил. Теперь я пойду. Знаете, сеньор, мне кажется, вы хороший человек и хороший алькальд. Лучше тех, что управляли городом до вас. Надеюсь, популярность не изменит вас к худшему. Прощайте, — Данте эффектным жестом нахлобучил шляпу на лоб и вышел.

— Удачи! — услышал он пожелание вслед.

Оставалось зайти к Амарилис. Пора перевернуть эту страницу жизни и начать всё с чистого лица.

— Вот, как и обещал, я возвращаю вам палочку, — сказал Данте, представ перед Амарилис. Сняв с шеи волшебную палочку, он вложил её женщине в руку.

— Значит, зелье подействовало? — полюбопытствовала Амарилис.

— Именно так.

— А я не думала, что ты придёшь, — поцокала она языком, любовно вертя палочку в руках.

— Думали, я вас обману? — ухмыльнулся Данте. — Я всегда держу своё слово, сеньора. И я не охотник за артефактами. Мне не нужна палочка, мне не нужна статуя, мне не нужно ничего, кроме счастья человека, которого я люблю больше жизни. А что вы сделали с единорогом?

— О, он пока у меня в конюшне. Там кроме меня и конюха никто не бывает. Сантана боится лошадей, после того, как в детстве одна кобыла едва её не лягнула. Не надо было дергать лошадь за хвост и лезть под копыта, но моя племянница неисправима. Она сочла виноватой лошадь, а не себя, и с тех пор не подходит к конюшне. А конюх у нас подслеповат, так что единорог пока сойдёт за лошадь, а дальше поглядим.

Данте поблагодарил Амарилис, пожимая ей руку.

— Я думаю, мы скоро увидимся, — воскликнула она, кокетливо взмахивая ресницами.

Он нервно встряхнулся.

— Нет, сеньора. Мы с вами хоть и маги, но из разной среды. И пересеклись случайно. Если бы не чума, я бы никогда не попал в ваш дом.

— Никогда не говори никогда, — со строгостью учительницы предостерегла она. — Когда в зеркальном отражении сойдутся одновременно прошлое и настоящее, мы встретимся вновь, Данте. А пока до свидания, драгоценный мой чёрно-белый маг.

— Прощайте, сеньора.

Данте был сбит с толку непонятными словами Амарилис, но когда оказался на улице, на душе сделалось легко. Вот только грудь там, где соприкасались перстень и волшебная палочка ещё горела. Расстегнув рубашку, Данте увидел: на груди у него небольшой ожог. Перстень сиял всеми цветами радуги. Пришлось снять его с шеи и надеть на палец — на безымянный правой руки.