Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 296

Данте шёл пешком, не разбирая дороги и утопая в своих мыслях. Янгус летела за ним. План Амарилис сначала показался ему дерзким, но разве есть ещё шанс забрать артефакт? Да, нехорошо обманывать людей, но люди всегда его подставляли, унижали, гнобили. Так что они будут квиты. Действовать надо хитростью, завуалированной под искренность. Нельзя попасть впросак. Он должен втереться в доверие.

Данте не думал, что справится с этой задачей. Даже обладая притягательной внешностью, врождённой аристократичностью и своеобразным обаянием, которое женщины уж точно ощущали, Данте не умел главного — находить общий язык с людьми, располагать их к себе. Если ему что-то не нравилось, он мигом переходил на колкости или грубости, что собеседника настораживало. Нет-нет, сегодня он должен показать себя с лучшей стороны!

С таким сумбуром в голове Данте дошёл до белоснежного здания ратуши, где ежедневно кучковались люди, читая списки умерших. Янгус, сев на дерево жакаранды, укрылась в его раскидистых ветвях.

Вопреки сомнениям Данте, его переговоры с народом прошли удачно. Он втиснулся в толпу, делая вид, что ищет кого-то в списках, и, навострив уши, вслушался в болтовню. Сразу уловил недовольство и злобные интонации в голосах людей.

— Когда же этому конец? — возмущался бородатый мужчина в залатанной одежде. — Сил нет никаких. Люди мрут как мухи.

— Я похоронил жену, — пожаловался его сосед — мужчина с усиками, подкрученными лихо вверх.

— А я сестру и сына, — вздохнула сухопарая старушка в чепчике.

— У нас много соседей поумирало, а я каждый раз боюсь за своих родных. Мне всё время снится, будто они померли, — вздохнул интеллигентного вида старичок с лорнетом.

— А списки всё больше и больше, — посетовал бородатый в заплатах.

— А что все говорят, неужто нет никакой надежды? — нервно теребила старушка свой чепчик.

— Видимо, нет, алькальд же хочет уничтожить город, — усатый гневно помахал кулаком.

— В каком смысле? — удивился старик.

— Да в прямом. Говорят, будто бы у него есть лекарство от этой чёртовой заразы, — объяснил усатый. — Но он скрывает его от людей, чтоб все неугодные ему померли, понимаете? А ежели сам заболеет, так он лекарство выпьет и опять здоров, вот и не боится. Мерзкий Иуда!

— Да вы что?! Как-то не верится даже! — всплеснула руками старушка.

— А вы поверьте, уж будьте любезны.

Данте примкнул к говорившим вплотную.

— Но неужто нельзя заставить алькальда отдать нам это лекарство? — вопросил старик.

— Похоже, нет.

— Но это в наших силах! — влез Данте.

Люди оглянулись и уставились на него. Он стушевался — не выносил внимания к себе. Но никто этого не заметил. Чтобы не смущать народ своей внешностью, Данте предусмотрительно заплел волосы в косу и надел широкополую шляпу, прикрыв ею лоб и глаза. Костюм гаучо и вид юноши, молодой, сильный, энергичный, внушил отчаявшимся людям доверие.

— Что вы имеете ввиду? — спросил бородатый.

— Если это лекарство существует и оно у алькальда, не надо дожидаться его милости. Мы должны пойти и забрать лекарство сами.

— То есть?

— Нас много, а алькальд один, — продолжил Данте воодушевлённо. — Если мы все, здесь присутствующие, или хотя бы половина из нас, ворвёмся в ратушу, он обязан будет отдать нам лекарство. Он будет бессилен. Кто он один против нас? Муравей против слонов.

Данте говорил это так громко и уверенно, что не прошло и пяти минут, как толпа окружила его кольцом. Лица у многих посветлели.

— Власть выбирает народ! — выкрикивал Данте. — А народ — это мы. Если власть идёт против народа, её свергают. Раз алькальд хочет погубить всех нас, так долой его!

Народ одобрительно загудел, и голос Данте утонул в пучине гвалта.

— А парень ведь прав!

— Давно пора положить этому конец!

— Нас много, а он один!

— Долой алькальда!

— Он не за нас, а против нас!

Данте сам не понял, как ему удалось заболтать этих людей, ведь даром красноречия он никогда не обладал. Амарилис была права — все так напуганы, что готовы на всё, лишь бы спастись от эпидемии.

Тут же на месте толпа провозгласила Данте своим лидером и условилась: сегодня ночью они пойдут штурмовать ратушу.

— Только не забудьте взять оружие, — советовал старик с лорнетом. — У кого какое есть. Знаете, правители ведь тоже не лыком шиты, на то они и правители. Они могут начать обороняться, даже позвать жандармов.

— А нам уже всё равно от чего подыхать! — выкрикнул бородатый в заплатах. — От чумы али от выстрелов. Всё одно. Так хотя бы мы сдохнем героями, и никто не скажет, будто мы ничегошеньки не сделали для своих родных!

— Правильно! Правильно!

— Вперёд на ратушу!

— Плевать на жандармов, они едят с рук у алькальда!

— Долой алькальда!

Ещё около получаса люди кричали у стен ратуши, а потом разбежались по домам готовиться к ночной вылазке.

— Вот так! — властно сказал Данте, оставшись один. После столь удачного заговора у него будто крылья выросли, и в сапфировых глазах зажглось что-то недоброе.

Куда идти Данте не знал, не к Эстелле же обратно. И в «Маску» не пойдёт. Он задумал нечто чудовищное, возможно сегодня же ночью их всех упекут в тюрьму. Надо ли компрометировать сеньора Нестора да и вообще кого бы то ни было?

Так, вместе с Янгус Данте вернулся на реку и улёгся на берегу, накрыв лицо шляпой. И его сморил сон. Приснился ему реальный эпизод из жизни, когда Маурисио пытал его на глазах у Эстеллы. И почему это вдруг всплыло в подсознании через столько лет? Самое удивительное, в этом сне Данте не ощущал себя жертвой. Он был палачом. Он поднимал хлыст, нанося удар за ударом, и испытывал наслаждение. А Эстелла плакала. Её обезумевшее лицо он тоже помнит. Ну ничего, это ей полезно.

Данте никак не мог выбраться из этого дурацкого сна. Разбудила его Янгус. Сев к нему на грудь, она сбросила с него шляпу и завопила. Данте не реагировал, и тогда Янгус клюнула его в нос. И он ощутил своё тело, траву, ветерок, колышущий волосы. Открыл глаза. Крича, Янгус метнулась ввысь и спряталась на дереве. Он смерил её недоуменным взглядом. Что за мерзкий сон? А, кстати, уже темнеет, пора идти.

Приведя себя в порядок, Данте присвистнул, подзывая Янгус, и тронулся в обратный путь. Из оружия у него при себе был кинжал с изображением парадисы на рукояти.

Как было условлено ранее, заговорщики собрались в конюшне на улице Ремесленников. По мере прибытия всех мужчин, что желали участвовать в штурме, толпа завернула за угол, пройдя два квартала, и остановилась перед ратушей. Часовых поблизости не наблюдалось, ночь стояла тёмная и тихая — даже ветер не шевелил листья. Мужчины (всего их было около двадцати) перелезли через забор и добежали до парадного входа. Каменная дверь ратуши была закрыта изнутри наглухо. На окнах — решётки.

— Тогда через крышу! — скомандовал Данте.

Отыскав пожарную лестницу, люди поочерёдно забрались наверх и — ура! — чердачный люк оказался незаперт. Подцепив крышку, Данте открыл люк и первый спустился вниз, в темноту мерно спящего здания. Другие последовали за ним. Миновав пару неосвещенных коридоров, заговорщики попали в галерею второго этажа и тут чуть не напоролись на трёх часовых, что спали, сидя на стульях и уткнувшись головами друг в друга. Шума они не услышали, и Данте на цыпочках провёл всех за собой.

Кабинет алькальда найти удалось ни сразу. Мужчины долго блуждали по галереям и коридорам, освещённым канделябрами. Натыкались на зал переговоров, кабинеты, гостиные, комнаты отдыха. Наконец, обнаружили полукруглую дверцу, спрятанную за рядом из колонн.

Данте, повернув ручку, распахнул дверь. То, что это кабинет Алехандро Фрейтаса, сомнений не вызвало. По центру комнаты стоял дубовый стол, возле него — кожаное кресло, по стенам — высоченные шкафы с книгами и антикварными коллекционными вещицами. И канапе в углу напротив.

Окна закрывали тяжёлые коричневые портьеры с кистями. Над креслом висел портрет Алехандро Фрейтаса в полный рост за авторством ныне популярного в городе художника Марсело Бьянте, что рисовал в подражание Караваджо [1].