Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 200

— Я вам никогда этого не прощу, — выплюнула она Ламберто в лицо. — Вы могли бы рассказать мне эту гадость хотя бы тет-а-тет, чтобы никто не знал. Но вы меня унизили перед всеми. Я умру, да, умру, но непременно вернусь за вами. Так что ждите.

И она побежала по лестнице, приподняв подол и явив взорам окружающих ярко-синие туфельки с бантиками.

— Верните мне папку, — в полной тишине потребовала Берта.

— Нет, не верну. Она мне нужна, — возразил Эстебан.

— Зачем? Хотите продолжить развал семьи?

— Она и так уже развалена, мама, дальше некуда. Мой отец был подонком и этот факт остаётся только принять.

— Как вам не стыдно говорить так о родном отце? Вы неблагодарный, — Берта обиженно выпятила нижнюю губу.

— А как, как я должен о нём говорить? — отозвался Эстебан. — Он меня разочаровал, скажу больше, он меня убил. Моральное убийство — это тоже убийство, знаете ли, мама. Мало того, что он на пару с Дамианом де Фьабле разворовал весь городской бюджет и убил человека, а может и не одного, как знать, так ещё и нас едва по миру не пустил со своими золотыми рудниками. Разорил собственную семью и семью друга. Дочери Дамиана де Фьабле Беренисе тоже пришлось выкупать дом у кредиторов. Отец сломал мне жизнь к тому же. Десять лет моей жизни он засунул коту под хвост.

— Что вы имеете ввиду? — не поняла Берта.

— А то, что этот дом был заложен, и чтобы мы не оказались на улице, мне пришлось жениться на Хорхелине. Иначе мы бы все сейчас жили в какой-нибудь подворотне. Благодаря её наследству нам удалось выкупить дом и сохранить видимость приличной семьи ещё на долгие годы. Но я больше не собираюсь ничего скрывать и никого покрывать. Всё, хватит! Вы вот обвиняете Эстеллу в аморальности, а она — единственный разумный человек среди нас. Она борется за то, что считает своим счастьем. А мы все трусы и моральные уроды.

Берта сделала нетерпеливый жест.

— Ну всё хватит! Как я устала! Это не дом, это сущий ад. Знаете что? Я отсюда уеду! И чем скорее, тем лучше.

— ЧТО? — хором воскликнули Эстебан, Ламберто, Эстелла и Либертад, которая пришла убирать раскиданные по полу цветочные горшки — последствия семейных разборок.

— Да, чего слышали! Раз вы все решили загубить нашу семью, я не собираюсь быть крайней. Сеньор Альдо мне предложил стать его женой. Я долго думала и не хотела соглашаться, потому что свадьба — это глупо в нашем возрасте, но я больше не желаю оставаться в этой клоаке. Я выхожу замуж и переезжаю, и живите как хотите! Пойду водички выпью, в горле пересохло, — и Берта вразвалочку уковыляла в сторону кухни.

Эстелла и Либертад переглянулись.

— Ой, — сказала Либертад, — похоже, сеньора чокнулась. Но этот человек, ведь он...

— Что, Либертад? — заинтересовался Эстебан.

— Н-н-нет, ничего. Сеньорита Эстелла, идёмте-ка со мной, поговорим с вашей бабушкой, — Либертад поманила Эстеллу за собой.

Та подчинилась, хотя сейчас ей было не до бабушкиных романов. Вот бы лечь на пол и тихо умереть, а ещё лучше — никогда, никогда больше не видеть своих родственников.

Женщины покинули гостиную, а мужчины им вслед только плечами пожали.

— Это не дом, это дурдом какой-то, — сказал Ламберто. — Не представляю, как вы столько лет здесь живёте. У меня уже голова кругом.

Эстебан в ответ только рассмеялся.

====== Глава 8. А бабушка сошла с ума ======

После приступа мстительности идти в «Маску» Данте не хотелось, поэтому он слонялся по сельве и берегу реки, вспоминая Эстеллу, её звонкий голосок, её глаза, губы... Алмаз и Жемчужина носились поблизости. Похоже, и они нашли друг друга. Как же он хочет к Эстелле! А она где-то далеко, с другим мужчиной, наверное, и думать забыла о нём, о Данте. Правильно, зачем он ей нужен? Ничтожество без кола, без двора, к тому же ещё и псих.

Лёжа в густой траве, Данте любовался на облака. Они плыли и плыли, меняя форму, то вращались по кругу, а то медленно ползли или замирали на месте. С детства Данте обожал разглядывать облака, он мог часами изучать их, воображая целые картины и даже миры. Вон то курчавое облако напоминает овечку, а следом плывёт крылатый единорог, выпуская из ноздрей клубы дыма, а за ними скачет длинноногая антилопа, грациозная и пугливая. А вот то огромное облако похоже на человеческую голову.

Данте впал в какой-то блаженный транс. Пусть бы это ощущение свободы длилось бесконечно. Не думать ни о чём, не страдать, не ненавидеть, не решать никаких проблем, а просто вот так любоваться красотой небес и мечтать, мечтать, мечтать... Почему нельзя всегда жить в придуманном мире, в мире фантазий и снов, где нет страха и боли, а только счастье, крылатые лошади и любовь? Почему нельзя туда убежать навсегда? Наверное, есть люди, которым это под силу, но он не относится к их числу. Даже в этом ему не повезло. Завтра он поедет на охоту, надо начинать жизнь заново, забыв о кошмарах последних месяцев. Но сегодня он останется здесь. Тут так хорошо. Прохладный ветерок ласкает траву и кожу, где-то за головой постукивают копытами две прекрасные лошади, раскидистые деревья шелестят листьями, а чуть поодаль, скрытая зарослями мимозы, журчит речка.

Смеркалось, а Данте всё лежал и даже шевелиться ему было лень. Глаза постепенно сами закрылись, но, по ощущениям, он не проспал и десяти минут, как вдруг кто-то тронул его за плечо.

— Данте! Данте, проснись!

Сквозь дремоту Данте не смог понять кто это, хотя голос был знакомым. Угрюмо забурчав, юноша сел. Протёр глаза. Сначала увидел светло-рыжую лошадь. Знакомая лошадь... Лимончик! Подняв голову, Данте обнаружил рядом с конём и его хозяина — Клементе. Тот смотрел на Данте во все глаза. На лице его восторг боролся с недоверием.

— Клем?! Откуда ты взялся? — изумился Данте. — Я так сладко спал... — он зевнул. — Ну? Чего ты таращишься? Меня вроде пчёлы не кусали в лицо и выгляжу я нормально. Что с тобой?

— Данте, это ты? — прошептал Клем потрясённо. — Не могу поверить... Ты живой? А мы... мы думали, что ты помер, что тебя... того... этого... Это что всё неправда? А у нас в посёлке все говорили, будто бы ты кого-то убил, церковь сжёг, всё такое, и тебя арестовали да расстреляли на площади. Все были так потрясены, даже мама.

— Да ну? — Данте провёл рукой по волосам, ероша их. — Небось все рады были без ума. Ну, это долгая история, я потом расскажу, сейчас не хочется.

Клементе с сомнением косился на Данте, на его гриву до пояса, на длинные когти, шёлковый плащ и украшения на руках.

— Ты как-то изменился. Вроде ты, а вроде и нет, — сообщил Клем. — С трудом тебя узнаю. Ты похож на призрак богача. Это и вправду ты, Данте?

— Да я, я, — рассмеялся Данте. — Не приведение я. А ты что тут делаешь, Клем, и как ты меня нашёл?

— Никак не искал. Ехал себе по дороге, решил свернуть к реке, гляжу лошади бегают и кто-то лежит в траве. Присмотрелся, а это ты. Чуть не помер с испугу.

Данте расхохотался, представив эту картину. И сам себе не верил, что, оказывается, ещё способен смеяться от радости, а не от злости.

— А зачем ты едешь в город? Хотя... догадываюсь. К Лус небось.

Клементе понурил голову.

— Да не знаю я где Лус. Пропала она.

— Как так?

— Ну, после той истории с беременностью. Я ей сказал, чтоб она избавилась от ребёнка и всё, исчезла она с концами. В борделе нет её и никто ничего о ней не знает. Я вот хотел найти её, а заодно хотел найти и твою Эстеллу.

— Зачем?

— Про тебя узнать хотел. Мы-то про тебя слыхали со слов падре Антонио и местных сплетников, а толком ничего и не знали. Да ещё Алмаз твой к нам прибёг месяца три назад, а позавчера как испарился. Я всю округу обыскал, нету и всё. А он к тебе дёрнул, оказывается. Во даёт! — хихикнул Клементе. — Так вот, хотел я узнать про тебя у Эстеллы. Где, кстати, она?

Данте отряхивал колючки с плаща. В синих очах его мелькнула тоска. Клементе, заметив её, насторожился.

— Чего с тобой? Я чего-то не то спросил что ль? Неужто поругались?