Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 154

====== Глава 43. Разбитое сердце ======

Эстелла ещё долго лежала на окровавленной груди Данте. Он так и не шевелился, и его глубокие, как омуты, очи смотрели в никуда. Эстелле было безразлично, кто и что о ней подумает. Она убила Данте. У неё был шанс спасти ему жизнь, но она неправильно сварила зелье, и теперь его больше нет. И её тоже больше нет. Ничего не осталось. Душа её умерла вместе с Данте, и в груди теперь кровоточила огромная рана.

— Данте, забери меня с собой, — хрипела девушка, прижимаясь губами к его ещё тёплым губам. — Пожалуйста... я не смогу жить без тебя... Не оставляй меня одну, я хочу к тебе... Она рыдала, кричала, гладила Данте по лицу, перебирала его волосы, но всё было напрасно. Вдруг кто-то схватил девушку за талию. Эстелла уцепилась обеими руками за Данте. — Нет... Данте... Данте... — Вставайте! — приказал один из палачей. — Оставьте нас в покое, — прошипела Эстелла. — Вы уже сделали всё, что хотели, вы забрали его у меня, проклятые убийцы! Вы не давали нам спокойно жить, дайте хотя бы спокойно умереть. — Ну сейчас ты у меня схлопочешь! — завопил голос Роксаны. Эстеллу, приподняв за волосы, протащили по земле. Упав, она ударилась о булыжники. Перед глазами всё плыло от слёз, воздух в лёгких отсутствовал, а грудь болела так, будто её разрубили топором. Скорей бы умереть, уйти вслед за Данте и больше не страдать. Но, похоже, этот день был лишь началом её мучений. — Ты, грязная подстилка! — громко рявкнула Роксана. От злости она забыла, что вокруг стоят люди. — Значит, хочешь сдохнуть вместе со своим пастухом? Прекрасно! Сдыхай, но сначала я разукрашу твою рожу! Ты мне заплатишь за позор, которому подвергла всю семью! Будь проклят тот день, когда ты родилась, скотина! На Эстеллу посыпался град ударов. Роксана била её руками и таскала за волосы. Девушка не сопротивлялась, ожидая конца. Сейчас мать её убьёт, и они с Данте опять будут вместе. Скорей бы. Раздалось хлопанье крыльев. Народ завизжал, когда на голову Роксане села большая птица. Это была Янгус. Она вцепилась крючковатыми когтями женщине в волосы и стала долбить её клювом прямо в затылок. — Уйди, тварь! Уйди прочь! — Роксана попятилась, смахивая птицу с себя, наступила на подол и шмякнулась на каменное покрытие Пласа де Пьедрас. Янгус, злобно шипя, ухватила её за пальцы и проклевала их до крови; защёлкала острым клювом, целясь Роксане в глаза. Стоял гвалт — народ гудел, с воодушевлением глядя на представление. Прибежали Арсиеро и двое роксаниных слуг. Один из них согнал Янгус с Роксаны, ударив птицу хлыстом. Промахнулся. Янгус взвилась к облакам, засыпав его голову чёрными и алыми перьями, с шумом пролетела над толпой и приземлилась рядом с Данте. Завопив, растопырила крылья, точно пыталась укрыть ими своего хозяина. Роксана отряхнулась и подошла к Эстелле, которая всё лежала на голых камнях. Пнула её ногой. Но Арсиеро удержал супругу от дальнейших действий. — Вы что делаете? Ну-ка прекратите! Что за беспредел? — заорал он. — Не смейте указывать что мне делать со своей дочерью! Я её родила, она моя собственность! Захочу убью, захочу побрею наголо, захочу отрублю ей уши, как свинье! — у Роксаны глаза чуть из орбит не вываливались, но Арсиеро впервые в жизни проявил характер, приказав слугам отвезти супругу домой. Хотя Роксана упиралась, мужчины усадили её в экипаж, и тот умчал всех троих в неизвестном направлении. Арсиеро приподнял Эстеллу. Она кое-как села, обхватив себя руками за колени. Девушка была вся в ссадинах и в крови, но чья это кровь, её или Данте, понять было невозможно. — Вы можете встать? — спросил Арсиеро. — Ухватитесь за меня и пойдёмте домой. Эстелла взглянула на отчима с такой ненавистью, что тот поневоле отшатнулся.

— Я. Никуда. С вами. Не пойду, — выговорила она отрывисто. — Не трогайте меня! Убийца! Идите к чёрту! — Эстелла повысила голос так, чтобы её слышали зеваки. — Вы все отныне для меня не существуете! Все, абсолютно все, кто здесь находится, убийцы и сообщники убийц! Вы молчите, вы позволяете этим извергам убивать невинных людей! — она покосилась на Арсиеро, а потом и на падре Антонио, и на судей в серых мантиях, и на стрелков. — Вы здороваетесь с ними и принимаете их в своих домах, зная, что руки их испачканы чужой кровью. Отныне никто мне не в указ! Никому я не буду подчиняться! Убирайтесь все прочь от меня! — Эстелла кое-как поднялась на ноги и доковыляла до Данте, но...

— Не пускайте её! — приказал Арсиеро палачам. Те не могли ослушаться главу города и преградили Эстелле путь, направив на неё арбалеты. — Что, хотите и меня застрелить? Давайте! — выкрикнула Эстелла. — Так, всё, хватит устраивать этот балаган! — выкрутив Эстелле руки, Арсиеро взвалил её себе на плечо и потащил. — Я не пойду! Никуда не пойду! Данте! Данте! Я хочу умереть вместе с Данте! — Сейчас же закройте рот! — Арсиеро был груб, как никогда. — Так позориться из-за бродяжки, когда вас ожидает чудесный жених. Как вам не стыдно? Как вы можете быть такой неблагодарной? Данте, тем временем, завернув в саван, погрузили на телегу. Янгус пристроилась на его грудь, и, как палачи не сгоняли её, это было бесполезно. Эстелла визжала, кусалась и вырывалась, но Арсиеро затолкнул её в ближайший экипаж. — Трогай! — приказал он кучеру. — Нет! Нет! Данте!!! Данте!!! — Замолчите вы, наконец, или нет? Забудьте о нём, он мёртв, а у вас через три месяца свадьба. Вы должны радоваться. Маурисио Рейес — прекрасная партия, да и он не знает о том, каким позором вы себя покрыли. Считай, вам повезло. Минут десять ехали молча. Эстелла, сжимая кулаки, глядела в потолок. В её израненном сердце кипела жгучая ненависть ко всем людям, что так безжалостно растоптали её любовь. Нет, домой она не вернётся. Снова видеть наглые физиономии матери, Мисолины, Хорхелины, Арсиеро... Они все будут ликовать, насмехаться над её горем. Прав был Данте, прав абсолютно, когда говорил, что все люди твари. Нет, она не поедет домой! Когда экипаж поравнялся с Авенида де Лухо и слегка успокоенный Арсиеро отвлёкся на созерцание пейзажа, Эстелла решилась на отчаянный шаг. Распахнула дверцу и на полном ходу выпрыгнула из экипажа. — Эй! Вы что рехнулись? — крикнул Арсиеро. Кучер натянул вожжи, и экипаж остановился. Эстелла упала на землю, но даже боли не почувствовала. Тут же вскочила и побежала по дороге. Не важно куда, лишь бы подальше отсюда. Данте... Данте... Они его убили! Отняли у неё человека, который составлял смысл её жизни. Мерзкие скоты! Боль в груди оглушила девушку. Размазывая слёзы по лицу, Эстелла неслась куда глаза глядят. Мимо ехали экипажи и кареты, мелькали дома и магазины, шли прохожие, одна улица сменяла другую, но Эстелла ничего не видела. Наконец, силы её иссякли. Она привалилась спиной к дереву и сползла прямо на землю. Данте... Данте... его больше нет. Она не смогла его спасти. Какая же она дура! Чем подкупать конвой, лучше бы она подкупила каких-нибудь бандитов, чтобы те выкрали Данте по дороге на площадь. Надо было помочь ему сбежать, а не варить этот идиотский эликсир. — За что? За что?! — выкрикнула девушка, молотя кулаками по стволу дерева. — Почему они отняли его у меня? Данте, вернись ко мне! Почему ты оставил меня одну? Как же так? Ты же обещал, что мы будем вместе всю жизнь... Долго она плакала и кричала, лежа на земле. В мозгу стоял туман, и Эстелла не имела представления, где она находится. Вся дрожа, приподнялась. Огляделась по сторонам. Увидела табличку на углу одного из домов: «Баррьо де Грана». Это название ничего Эстелле не говорило, и она не обратила внимания, что улица выглядит своеобразно.

Все фонари в округе были красные, как и окна в домах. Повсюду бродили толпы вульгарно размалёванных женщин, одетых в пёстрые, едва ли не клоунские наряды.

Эстелла закрыла лицо руками и, тихонько раскачиваясь вперёд-назад, заскулила. Так прошло ещё некоторое время. Вдруг кто-то схватил её за плечо. Эстелла отняла руки от заплаканного лица. Перед ней стоял бородатый мужчина. — Пойдём, крошка? — спросил он. — Что? — не поняла Эстелла. — Пойдём со мной. Эстелла тупо на него уставилась. — Я вас не понимаю. — А-ха-ха! Смотрите-ка, шлюха строит из себя монашку! А ну-ка пошли, кому сказал! — мужчина, протянув руку, схватил Эстеллу за грудь. — Вы что себе позволяете? — взвизгнула Эстелла, резко отпихнув его. — Я сейчас жандармов позову! — А козочка-то ретивая попалась. Ну я люблю таких обламывать! — с этими словами бородач долбанув Эстеллу лапищей по лицу так, что она упала ничком на землю, выкрутил ей руки и поволок за собой. — Пустите! Отпустите немедленно! Помогите, на помощь! Люди! Люди! — вопила Эстелла во всё горло, но никто не реагировал. В Баррьо де Грана, районе красных фонарей, это было обычным явлением: девиц частенько били и таскали за волосы прямо среди улицы и никто за них не вступался — такова участь проститутки. Наверняка бородач принял Эстеллу за одну их них, ибо был в хлам пьян — перегаром от него несло за версту. Открыв ближайшую дверь, он впихнул туда Эстеллу. Это оказался прокуренный кабак. Минуя холл, они вломились в туалет. — Раздевайся! — приказал мужчина. — Ах, ты, грязная свинья, выпусти меня сейчас же! — Ну раз ты сопротивляешься, сегодня поработаешь бесплатно. Мужчина принялся снимать с неё платье. Эстелла кусалась и царапала его ногтями, но насильник вплотную прижал её к стене, и девушка никак не могла вырваться. За спиной у Эстеллы находилось зеркало. Терять ей было нечего, и она со всей одури стукнула по нему кулаком, разбив вдребезги. — Какая темпераментная шлюшка! — волосатые руки мужчины забрались под её юбку, и он принялся лапать Эстеллу за бедра, стягивая панталоны. Эстелла подняла голову вверх. Взгляд её зацепился за длинный кусок зеркала. Она схватила его рукой. Острые края глубоко врезались в ладонь. Полилась кровь, но боли она не ощутила. Эстелла потянула осколок, хрустнув, он отломился от рамы. В этот момент бородач расстегнул штаны. — Ну-ка, доставь мне удовольствие, детка. — Непременно, — и Эстелла полоснула мужчину осколком. — Ах, ты, сука! — извиваясь и корчась, он повалился навзничь и завопил, держа руками ширинку. Окровавленная стекляшка осталась у Эстеллы в руке. — Таким, как ты, размножаться не следует, — грубо выдала девушка. Перед глазами её летали звёзды и возникло страстное, безумное желание кого-нибудь убить. — Надеюсь, ты сдохнешь, животное, — отбросив стекляшку, Эстелла ринулась прочь. Выйдя на улицу, она решила убежать отсюда от греха подальше, ибо до неё начало доходить, что попала она в дурное место — порядочные женщины по этой улице не ходят. Кровь из ладони хлестала ручьём. Эстелла кое-как перемотала руку кружевным платочком и, прижимая её к себе, помчалась дальше. Она миновала кабак, таверну, казино, заведение под названием ««Фламинго» — дом наслаждений», и, наконец, Баррьо де Грана остался позади. Эстелла шла и шла, и в результате выбралась за окраину. Впереди — только глухой лес. С этой стороны Ферре де Кастильо она не была никогда. Заходящее солнце расцветило горизонт фиолетово-огненными мазками, будто нерадивый художник опрокинул на холст свои краски. Поблуждав ещё немного, Эстелла наткнулась на озерцо, заросшее камышами и кувшинками, добрела до него и рухнула лицом в воду. Она вспомнила их с Данте излюбленный берег реки. Там, детьми, сидя на брёвнышке, они болтали ногами в воде. И тот берег, где недавно они занимались любовью. Восхитительное наслаждение тогда она испытала. Но отныне никогда этого не будет, потому что Данте у неё больше нет.