Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 150

За два месяца Данте превратился в тень. Глаза его, по-прежнему ярко-синие, теперь особенно выделялись на лице, косо уходя к вискам, и Данте походил на дикого зверька, которого посадили в клетку и долго морили голодом.

Пару минут юноша и девушка молча смотрели друг на друга, потом окаменевшее лицо Данте приобрело осмысленное выражение.

— Эсте... — выговорил он шёпотом.

Она была в ужасе. Её Данте в таком жутком месте. Глаза его больше не сияли — Эстелла увидела в них печать смерти.

— Эсте... — повторил Данте.

Эстелла расплакалась, но вымолвить не могла ни слова. Так много хотела ему сказать, рассказать про колдуна из зеркала и Эликсир Силы, но молчала.

— Не плачь. Зачем ты плачешь? — Данте погладил её по щеке. Эстелла, давясь слезами, судорожно вцепилась в него. Данте всегда был стройный, что ей безумно нравилось (Эстелла не любила толстых мужчин), но сейчас, даже сквозь рубашку, у него выпирали рёбра.

— Девочка моя, не надо плакать, — сказал он глухо. — Как ты сюда попала? Откуда ты здесь?

— Д-д-данте... — это всё, что она смогла выговорить.

Он вытирал ей слёзы, обнимал, гладил по волосам, но был какой-то заторможенный.

— Это хорошо, что ты пришла, — эмоций в голосе Данте не было. — Я хотел тебя увидеть. Гораздо лучше будет, если мы попрощаемся сейчас.

В ответ на эту реплику Эстелла заскулила, как собачка, которой отдавили лапы.

— Успокойся, Эсте. Я не хочу, чтобы ты страдала. У тебя вся жизнь впереди, у тебя всё будет хорошо. Пройдёт время, и ты снова научишься улыбаться, радоваться каждому дню. Вот увидишь. Оставь сегодня прошлое в прошлом. Оно канет в лету и не вернётся больше, а ты пойдёшь вперёд не оглядываясь.

На ресницах Эстеллы сверкали хрустальные капельки. В мозгу у неё стоял туман, но девушка понимала: Данте говорит что-то не то. Не то, что она хочет услышать. Какой-то бред.

— Знаешь, а я ни о чём не жалею, — продолжил он. — Моя жизнь не была радостной, но я не думал, что она закончится так быстро. Хотя было время, когда я жаждал с ней расстаться. А потом встретил тебя и она заиграла новыми красками. То, что мы пережили вместе — это было невероятно. Это самое прекрасное, самое сильное, самое глубокое чувство из всех, что я когда-либо испытывал. Я никогда никого не любил, кроме моих друзей-животных. Я ненавидел и ненавижу людей, и я думал, что не способен кого-то полюбить, пока не появилась ты. Знаешь, Эсте, если бы можно было всё начать сначала, я бы не стал ничего менять. Я бы сделал всё то же самое. Я жалею лишь о том, что счастья, которое мы испытали, было мало. Мы не успели им насытиться, не успели вкусить его, насладиться им в полной мере. Прости меня за это. Я не хотел причинять тебе боль. Прости, что так вышло.

Эстелла онемела, не могла выдавить из себя ничего, кроме нечленораздельных звуков в виде стонов и всхлипов.

— Эсте, послушай, — взяв её за подбородок Данте заглянул ей в глаза. — Пообещай мне, что не станешь ломать свою жизнь из-за того, что уже никогда не вернётся. Я знаю, ты сильная и смелая, и ты всё выдержишь. Ты пойдёшь дальше одна, без меня, ты забудешь меня и встретишь ещё своё счастье.

Эстелла в ответ замотала головой.

— Нет, нет, не отрицай, — прервал он. — Я хочу, чтобы это было так. Я не хочу, чтобы ты всю жизнь оплакивала нашу любовь. Ты должна жить дальше. Я знаю, это тяжело, но время вылечит.

Эстелла завыла, судорожно хватая губами воздух. Данте прижался щекой к её щеке. В последние месяцы в душе его зияла чёрная дыра. Он не боялся умереть, свыкся с этой мыслью и уже давно ждал конца. Но сейчас он вдруг осознал: он не хочет, не хочет расставаться с Эстеллой. И он не хочет умирать!

— Эсте, прошу тебя, не приходи завтра на площадь. Не надо. Мы должны попрощаться сейчас.

— Н-н-нет...

— Мы попрощаемся сейчас. Я не хочу, чтобы ты там была. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, какой я сейчас. Живым.

Ещё некоторое время они обнимали друг друга. Данте гладил Эстеллу по лицу, рассматривал её, стараясь запомнить каждую её чёрточку.

Лязгнула щеколда. Эстелла вцепилась в Данте сильнее. Он застонал сквозь зубы. Это всё. Они больше не увидятся.

— Ваше время вышло, — сказал конвоир. — И так уже полтора часа прошло.

Эстелла дрожала, цепляясь за Данте, как утопающий за соломинку, пока Данте сам не разжал ей руки. Обнял ладонями её за щёки.

— Эсте... Эсте, послушай меня. Ты должна быть сильной. Иди домой, моя девочка. Иди домой, тебе здесь не место. Иди. Ты должна идти.

— Нет...

— Я тебя люблю, ты единственный человек, которого я любил и люблю в этой жизни.

— И я... я... люблю... — Эстелла задыхалась.

— Иди. Позаботься о Янгус, об Алмазе. Забери их к себе. Если не сможешь, выпусти на свободу.

— Д-д-данте...

— Ну, долго я буду ждать? — тюремщик был раздражён. Подхватив Эстеллу под локти, он потянул её на выход. — Идёмте!

Она сейчас умрёт. Просто возьмёт и умрёт, не сходя с этого места.

Данте и Эстелла до последнего смотрели друг на друга, пока тюремщик не вытолкал девушку в коридор. Загремел ключами.

Данте остался один. Несколько минут он прожигал взглядом стену. Ну вот и всё. Он больше не увидит свою Эстеллу. И как никогда в нём буквально кричало желание жить. Он хочет жить, хочет! Он хочет быть рядом с этой девушкой, снова ласкать её, целовать...

По фарфоровым щекам Данте скатились две крупные слезы. Как так может быть? Он уже целый месяц знает, что обречён. Он ждал смерти как избавления от мучений, и тут пришла Эстелла и в один миг вырвала ему сердце. Лучше бы она не приходила. Ну почему у него вечно всё шиворот-навыворот? Сколько людей живут себе припеваючи и ни с чем подобным не сталкиваются и за семьдесят лет жизни. А он за свои восемнадцать уже испытал столько, сколько и в кошмаре не приснится.

— Чёрт возьми! — выкрикнул Данте, ударив кулаком в стену. — Я не хочу умирать! Не хочу умирать в восемнадцать лет, так и не познав настоящей жизни, не насладившись любовью, которую с таким трудом отвоевал. Почему? Ну почему? Салазар! Салазар, отзовись! Я знаю, ты злишься, ну пожалуйста, неужели ничего нельзя сделать?

Но никто не ответил. Данте закрыл лицо руками и разрыдался.

ПЫХХХ...

Данте поднял голову. Перед ним стоял Салазар — такой, каким он видел его в тот раз, когда выпустил из зеркала. В чёрных глазах сияли искорки.

— Надо же, оказывается, я ещё на что-то гожусь! — съехидничал он. — А я думал, ты решил, что прекрасно обойдёшься и без меня, и без перстня, и без своей магии — того, что тебе подарили за просто так, а ты это выбросил за ненадобностью.

— Не говори так. Ну неужели какой-то перстень стоит такой обиды? — воскликнул Данте, вытирая слёзы. — Помоги мне, пожалуйста.

— Чего ты хочешь? Умереть легко и спокойно? О, стоит ли дожидаться завтра?! Я могу устроить это прямо сейчас, — в речи Салазара сквозила насмешка.

— Нет, я не хочу умирать!

— Гм... странно. По-моему, тебе всегда было наплевать на свою жизнь.

— Может быть. Но не сейчас. Ну как ты не понимаешь, я люблю Эстеллу! Она мне нужна, я хочу быть с ней. И всё что я сделал — это ради неё, и перстень я отдал ради неё, — Данте убрал со лба нечёсаные волосы.

— Так чего ты хочешь от меня? Чтобы я помог тебе взорвать тюрьму и сбежать из неё?

— Это было бы неплохо.

— Увы, нет, — отрезал Салазар. — Во-первых, тебя поймают сразу. Далеко ты не убежишь. Тебя в лицо теперь знает каждая собака в городе. Этот падре приказал всюду расклеить твои портреты с надписями: «безбожник, еретик, колдун» и всё в том же духе. Во-вторых, сейчас я не могу вмешиваться.

— Почему? — искренне не понял Данте.

— Я не могу вмешиваться в ход времени. Я не могу менять прошлое, это чревато, — вкрадчиво сообщил Салазар.

— Какое прошлое? Что ты несёшь? — взбесился Данте. — Ты спятил?

— Вовсе нет. О, это длинная история! — Салазар прогулялся по камере, поднимая тучи пыли изумрудным плащом. — Пока действие Зелья Времени не закончится, я не смогу ничего сделать. Об этом знает только Эстелла, причём сейчас она не помнит что произойдёт через три месяца. Мы находимся в прошлом. Вмешиваться в него нельзя. Все события пойдут своим чередом. Изменить ситуацию можно лишь раз. И этот момент наступит завтра. Ни днём раньше. Прости, но таковы законы времени. Если их нарушить, произойти может что угодно. Например, мы попадём в очень глубокое прошлое — в каменный век к пещерным жителям, или в далёкое будущее, где, возможно, люди станут ходить на головах.