Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 133

— Да нет, напротив, обожаю. Вернее, я не могу тебе сказать, какая жизнь мне нравится больше. Здесь — полная свобода, там — эйфория. Когда я впервые попал в город, я почувствовал его ритм, хотя меня и раздражают толпы людей вокруг, но там интересно, можно куда-то пойти. Там я чувствовал себя полноценным человеком, а здесь опять чувствую себя пастухом.

Эстелла, не помня себя от счастья, покрыла всё лицо Данте поцелуями.

— Данте, ты просто чудо!

— Так ты согласна?

— Ну конечно! Я уже несколько дней об этом думала, но не решалась тебе сказать. Я тебя обожаю!

— До сих пор не верится, что я нашёл человека, который так меня понимает, — вздохнул Данте. — Мне так хорошо с тобой, Эсте...

— Просто мы чувствуем друг друга, ведь у нас одна душа на двоих.

Они ещё долго плавали в собственном мирке из ласк и поцелуев, но нежности были прерваны громким стуком в дверь. Это оказался Клементе.

— Привет. Простите, что помешал, но я принёс новость.

— Надеюсь, хорошую? — спросил Данте.

— Ммм... — Клем почесал голову. — Это как посмотреть. Богомольные наши, думаю, придут в восторг, а вот вы, не знаю. В общем... умер Тибурон.

Эстелла и Данте переглянулись.

— Боже мой! Это тот, который нас поженил? — ахнула девушка. — Как жалко, а мне он не показался старым.

— Никто не знает, сколько ему было лет, старый он был или молодой, — уточнил Клем.

— А от чего он умер? — голос Данте дрогнул.

— Все только руками разводят. В последнее время он куда-то исчез. Его никто не видел в посёлке со дня вашей свадьбы. Дом его был заперт, окна заколочены, а вчера он вдруг объявился. Люди говорят, он был страшно бледен и постарел лет на двадцать. Один человек зашёл к нему, чтобы договориться о празднике для своего сына, увидел, что дверь в дом открыта, и заглянул внутрь. Тибурон лежал мёртвый на полу. Его служанка Эу тоже была мертва. По какой причине — никто не знает. Есть версия, что они сами отравились либо их отравили. В общем, расследовать это навряд-ли кто-то будет. Жандармы ни за что не приедут в нашу глушь из-за такой ерунды. Да и кому это надо? Церковники вон рады без ума. Они все его терпеть не могли. Некоторые даже болтают, что падре Антонио самолично к этому ручку приложил, но это бред, я думаю. Похороны будут завтра.

— Клем, будешь чай? — предложила Эстелла.

— Нет, спасибо. Я забежал на минутку, новость рассказать. Меня ждёт сеньор Анхель. Дела совсем плохи. Ветеринар, приехавший из столицы, сказал, что у быков чума. Они мрут десятками. Сеньор Анхель боится, как бы это не перекинулось и на другой скот. Мы договорились, что будем сегодня вместе с ветеринаром отделять здоровых быков от больных. Может, получится спасти тех, кто ещё не заражён. В общем, дел невпроворот. Пойду я.

Пока Эстелла провожала Клементе и закрывала за ним дверь, Данте сидел не шевелясь.

— Что с тобой, милый? — поинтересовалась она, воротившись в гостиную.

— Ничего.

— Ты из-за быков так расстроился? Ну да, чума — это ужасно, но что ж сделаешь.

— Нет, быки тут ни причём.

— Тогда что? Ах, да, эта новость! Странно правда, что тот старик умер? Но ведь он нам не родственник, мы его едва знали. Жаль, конечно, но разве это повод так переживать?

— Я не переживаю, я просто не ожидал, — выговорил Данте. На самом деле эта смерть поразила юношу. Не связана ли она с перстнем?

— Данте, любимый, всё равно ты задумчивый какой-то сегодня, — Эстелла, тронув его за подбородок, заглянула ему в глаза. — Ну что ты?

— Нет, нет, ничего, — промямлил Данте. Может ли он рассказать Эстелле о своих подозрениях? Нет, не может. Зачем её пугать? Это только его проблемы. Обвив руками талию девушки, Данте прижался к её животу. — Просто мне тоскливо. Я же тебе объяснил причину.

— Значит, решено? Мы возвращаемся в город?

— Да!

— Когда?

— По мне, так хоть завтра, ведь нас здесь ничто не держит.

— Да, ты прав. А на похороны к старику ты не пойдёшь? — спросила Эстелла.

— Нет, — вновь помрачнел Данте. — Нет, ни ты, ни я туда не пойдём, Эсте. Нам нечего там делать. Давай-ка займёмся сборами. Если сегодня упакуем вещи, завтра с утра сможем выехать, и к вечеру уже будем в городе. Как тебе?

— Очень хорошо! Жду-не дождусь смены обстановки! — и Эстелла бросилась в спальню. Вытряхнув из шкафа одежду и выудив из-под кровати чемоданы, она начала складывать вещи.

Ночью Данте заснуть не мог и ворочался до самого утра. Какая-то смутная тревога терзала его. Это продолжается уже несколько дней, словно какое-то предчувствие. Вспоминая происки своей сверхинтуиции, которая ни разу его не подводила, Данте пожалел, что придумал этот план с отъездом. Да ещё дурацкий дед взял и умер.

Эстелла спала безмятежно, улыбаясь во сне. К шести утра Данте, не выдержав, встал с кровати, умылся, оделся и выставил собранные Эстеллой чемоданы к порогу. Накормил Янгус бананами, расчесал гривы Жемчужине и Алмазу, проверил их подковы, и, когда вернулся в дом, у двери увидел длинную узкую коробку. Она была обернута пергаментом и перевязана алой лентой.

Осмотрев коробку, Данте занёс её в дом. Поставил на стол, открыл и ахнул. Внутри лежал меч. Серебряный, небывалой красоты, с ручкой инкрустированной рубинами. Эта штука явно стоит целое состояние!

Данте, обожающий красивые вещицы, но с детства лишённый возможности окружить себя ими, испытав восторг, схватил меч за рукоять. И тот засиял, да так ярко, что затмил бы собой любой факел. Похоже, меч волшебный. Но кто его подложил под дверь и зачем?

Данте поковырялся в коробке. Вытряс оттуда записку. Развернул. На ней микроскопическими буковками было выведено:

«Этот меч волшебный. При правильном использовании он не причинит зла, но может и убить. Это мой подарок на твою свадьбу. Желаю, чтобы ты никогда больше не разбрасывался магическими артефактами. Не стояло отдавать перстень кому попало. Перстень уничтожил старика, потому что никто не может управлять им, кроме тебя. Дед умер, но перстень жив. Ты ещё можешь забрать его. Мне жаль, что я не могу сказать тебе это в лицо, но однажды мы встретимся, и ты поймёшь меня. Справедливость — вот истинная суть бытия».

Подписи на записке не было. Кто-то знает и о том, что он колдун, и о его свадьбе, и о том, что он отдал перстень, и даже о том, что перстень не слушается другого колдуна. Он и сам забыл об этом, когда заключил сделку с Тибуроном, а этот человек знает абсолютно всё.

Данте уронил меч на пол, тот вспыхнул, и в его лезвии, остром-остром, как в зеркале, Данте увидел своё отражение. Нет, не своё. Чёрные глаза и хищное лицо. Это был Салазар.

— Давно ты не появлялся, — вполголоса шепнул Данте, дабы Эстелла не услышала из спальни.

— И не появился бы, но не могу не сказать тебе, что ты придурок.

— Что?

— Кто тебя просил отдавать перстень?

— Это была сделка.

— Разве я тебе не сказал, что Магия Крови — вещь сильная.

— Я забыл об этом, — вздохнул Данте. Это была правда.

— Ты убил Тибурона. Бедный старикашка, — ухмыльнулся Салазар. — Впрочем, туда ему и дорога, нечего было совать свой нос куда попало.

— Нет, я не убивал его! Я не виноват! — в отчаянье вскрикнул Данте. Эстелла в соседней комнате шевельнулась.

— Ты его убил, — повторил Салазар. — Это твоя вина. Ты не предупредил его о том, что перстень пропитан твоей кровью. Ты убийца и смирись с этим. Но дело не в том. Мне на это глубоко наплевать. Я хотел сказать кое-что ещё: отныне я не стану тебе помогать.

— Что?

— Что слышал. Ты можешь больше меня не звать. Ты пренебрёг силой, что тебе была подарена. Ты пренебрёг вещью, которая была отдана тебе. Ты променял свой дар на бестолковую девчонку. Ты получил, что хотел, — девчонка теперь твоя. Но то что сделал Тибурон — тоже чёрная магия. Любой ритуал, замешанный на крови, относится к магии Тьмы. Ты сделал свой выбор, решил, что сила твоя тебе не нужна. Ты предал свою сущность, отдав перстень.

— Но... Салазар... — Данте растерялся. — Я... я... просто хотел, чтобы Эстелла была со мной.