Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 127

— Кстати, а где сеньор Анхель? — полюбопытствовала Эстелла, силясь перевести разговор в более позитивное русло. — Он вроде собирался ужинать с нами.

— О, он очень извинялся, но он ушёл по срочному делу, — Клем развёл руками. — Кажется, у быков началась эпидемия. Мрут один за другим и никто не поймёт от чего.

Вернулась Пия, принеся с собой бутылку женевера. Молча разлила его по стаканам.

— А что вина у нас нет? — спросил Данте. — Вообще-то Эстелла не привыкла к таким напиткам...

Каролина закатила глаза.

— О, любимый, ничего страшного! Я попробую, — ответила Эстелла.

— Хочу пожелать вам большого счастья! — провозгласил Гаспар, поднимая стакан. — Дети, живите в любви и мире. Никогда не ссорьтесь и не упрекайте друг друга ни в чём. Это убивает любовь на корню.

Мужчины выпили. Пия едва прикоснулась к содержимому стакана и тотчас заела его маслиной. Эстелла, понюхав напиток, осторожно сделала глоток. Тут же горло обожгло огнём, будто она съела зажжённый факел, и Эстелла судорожно открыла рот.

— Я же сказал, ты непривычная к таким напиткам, — Данте налил ей воды. — Заешь чем-нибудь.

Положив в рот кусочек мяса, Эстелла немного отдышалась, хотя в глазах стояли слёзы и в горле по-прежнему щипало.

— Дорогая, а ты почему не выпила? Не хочешь поздравить молодоженов? — осведомился Гаспар, заметив, что Каролина сидит с каменным лицом, не пьёт и не ест.

— Не вижу повода для поздравлений, — сказала она мрачно. — Очевидно, кто есть эта женщина. Она развращает всё, к чему прикасается. Не понимаю, что я вообще делаю в этом рассаднике греха.

Бамс! Данте ударил рукой по блюду с пирожками. Оно поднялось над столом, зависло в воздухе. Все застыли. Блюдо покрутилось, перевернулось, и пирожки разлетелись по столу.

— А я не понимаю, что здесь делаем я и моя жена! — по-змеиному зашипел Данте.

— Данте успокойся, — Эстелла схватила его под локоть.

— И не подумаю! Всё, хватит! Я долго терпел, но всему есть предел! Завтра мы с Эсте женимся, и вы больше никогда, слышите, никогда нас не увидите!

— И не надейся, что мы придём на твою свадьбу, — сказала Каролина жёстко. — Я не намерена участвовать в этом богопротивном мероприятии.

— А я вас туда и не приглашаю! — крикнул Данте вставая. — Эсте, пойдём отсюда.

— Но, Данте, это ведь твоя семья!

— Ладно, как хочешь. Когда тебе надоест участвовать в этой комедии, поднимайся в спальню. А я ни секунды больше тут не останусь! — и он бросился прочь.

Ужин продолжался. Пия подала десерт — вишни и яблоки в вине, но их ели только Гаспар и Клементе. Эстелле кусок в горло не лез, хотя она старалась до победного сохранить спокойствие. Каролина по-прежнему не притрагивалась к еде.

— Мама, пофему фы нифефо не ефите? — спросил Клем с набитым ртом.

— Потому что готовить твоя жена не умеет. В рот это взять нельзя. Не понимаю, как ты до сих пор не умер с голоду. Вон исхудал совсем, сразу видно, что она тебя не кормит.

Пия покраснела и опустила голову, вилкой выковыривая сердцевину из яблока.

— А по-моему очень вкусно! — сказала Эстелла. — Я, кстати, хочу научиться готовить что-нибудь интересное для Данте. Пия, ведь ты меня научишь?

Пия молча кивнула.

— Вы ещё и готовить не умеете? — Каролина сделала брезгливое лицо. — Какой ужас! И из какого же притона он вас вытащил? Впрочем, вы два сапога пара. Вырастили изверга на свою голову, змею на груди пригрели. Он никого не уважает! Я говорила тебе, Гаспар, не надо брать в дом чужого ребёнка. Но это всё моя доброта и моя жалость, да твои уговоры. Я не смогла настоять на своём. Результат на лицо. Мало того, что он бесноватый, распущенный и неблагодарный, так теперь он решил опозорить нас всех окончательно, породнившись неизвестно с кем! Но Бог всё равно накажет его, вот увидите! Я буду молиться за это!

— Боже, я больше не могу! — Эстелла поднялась из-за стола. — Я хотела по-хорошему, хотела познакомиться с вами, как с будущей свекровью. И я ведь думала, что Данте преувеличивает, когда говорит о вас. Но теперь вижу, что он абсолютно и во всём прав. Вы бессердечная! Вы не имеете права говорить о боге, потому что бог — он в душе, а не в иконах и не на языке. Истинно верующий человек не кичится своей верой и не выставляет её напоказ. Он просто верит. А вы показушной набожностью прикрываете свою жестокость. Вы сами взяли Данте в свою семью, а теперь унижаете его, подчёркивая, что он вам не родной. Это ужасно! — и Эстелла ушла.

— Вот мерзость, — фыркнула Каролина. — Впрочем, он нашёл девку себе под стать.

— Мама, хватит! Я уже устал от вас! — рыкнул Клементе. — Вы испортили весь ужин. Вы довели Данте до ручки и оскорбили эту девушку.

— Не затыкай мне рот, Клементе!

— Боже, какой позор, — Гаспар, поставив локти на стол, упёрся лбом в ладони.

— Вот именно позор! — разглагольствовала Каролина. — Вы только полюбуйтесь на эту так называемую невесту! Вырядилась, как шлюха. Свадьба у них видите ли. Эта свадьба незаконна! Законная свадьба только в храме божьем. А за прочую ересь на костре сжигать надо! Это богохульство!

— Как мне стыдно, — добавил Гаспар тихо. — Бедная девочка наверняка подумала, что мы все сумасшедшие. И она недалека от истины.

— Что? — Каролина сощурилась, став похожей на гигантскую ящерицу. — Бедная девочка? Да что ты несёшь? Она мне хамила! Она вела себя, как хозяйка дома! Она надела платье с вырезом! Да она... она... — Каролина задыхалась от ярости.

— Однажды я отправлю тебя в Жёлтый дом, — просто сказал Гаспар. — Сначала ты добилась того, что наши дети не хотят нас видеть, потому что ты устраиваешь скандалы ежеминутно. Ты хоть заметила, что Данте смотрел на нас с ненавистью? Не заметила? А я заметил и думаю, он прав. Мы его обидели. Теперь ты и эту девочку от себя отвернула. Молодец, поздравляю! Неужели нельзя было просто порадоваться их счастью?

— Нечему тут радоваться! — Каролину нисколько не трогали слова Гаспара. — Она его околдовала, разве не видно? Я категорически против, чтобы он женился на этой подстилке! Пусть он нам не родной, но это не даёт ему право полоскать наше имя в помойной яме!

— Она не подстилка! — у Пии вдруг прорезался голос. — Она хорошая девушка.

— Стоп, я чего-то не понял, — удивился Клементе. — Ты же только сегодня утром уверяла, что она плохая и должна гореть в аду.

— Мы с ней поговорили, и я поменяла мнение. Она из высшего общества. Она аристократка. Знаете, кто она? Дочка алькальда! И она добрая. Она единственная, кто говорил со мной, как с нормальным человеком. Проклинаю, прости Господи, тот день, когда папе стукнуло в голову породниться с вашей семейкой! Папа с самого детства ломал мне жизнь. Он не позволял мне жить, как все другие девушки. Он сделал из меня забитую старуху в девятнадцать лет. А сегодня Эстелла раскрыла мне глаза. Она рассказала мне, как она жила до встречи с Данте. И знаете что: я бы всё отдала за возможность прожить такую жизнь! Но уже поздно. А всё потому что некоторые состряпали этот никому ненужный брак! А они женятся по любви. О, они будут счастливы, в отличие от всех нас! — Пия ушла, оставив всех троих родственников сидеть с открытыми ртами.

— Я тоже когда-то женился по любви, — в полной тишине сказал Гаспар.

Когда Эстелла вошла в комнату, Данте, стоя у раскрытого окна, упирался лбом в раму. Янгус сидела у него на голове и помахивала крыльями, удерживая равновесие.

— Милый, прости меня, — голос Эстеллы звучал виновато. — Это я всё придумала, но я не знала, что твоя мать такая... такая...

Данте молчал.

— Ты обиделся на меня, да?

Он отрицательно помотал головой — Янгус, недовольно зашипев, тюкнула его клювом в затылок. Эстелла обняла юношу. Почувствовала, что он плачет.

— Ну Данте, ты чего?

— Ничего. Я никогда, больше никогда не хочу видеть этих людей! Я же тебе говорил...

— Да, но я же не знала, что всё так.

— Теперь знаешь. Дело не в сегодняшнем вечере, а дело в том, что они мне неприятны. Неужели ты не понимаешь? — смахнув Янгус с головы, Данте повернулся к Эстелле лицом, переходя на задушенный хрип. — Они меня предали! Они меня впустили в свой дом, подобрали, как брошенную собачку. Я их полюбил, полюбил всем сердцем, а потом они меня выбросили из своей жизни. Грубо, пинком. Как ненужную вещь. Все люди предатели, я всегда это знал, но продолжал и продолжаю ещё на что-то надеяться. Лучше бы я тогда остался в «Ла Пиранье». Наверное, сейчас меня бы не было в живых, тот человек однажды убил бы меня. Но от него я не и ждал ничего хорошего, я знал, что он сволочь, и знал, что он меня ненавидит. А эти люди, я думал, что они хорошие, я им верил, а они вот так со мной. Это потому что я не соответствую их ожиданиям. Я не такой, каким меня хотят видеть, вот в чём проблема, Эсте. Чтобы меня полюбить, им надо сделать из меня кого-то, кем я не являюсь. Они не любят и никогда не любили меня таким, какой я есть. Наверное, потому что я сам себя таким не люблю, — и Данте разрыдался, уложив голову Эстелле не плечо. Эстелла, потрясённая этим потоком обиды, сама едва не расплакалась.