Дарданеллы 1915
Самое кровавое поражение Черчилля - Больных Александр Геннадьевич - Страница 9

Вот после этого плохо стало уже туркам, им предстояло объяснять, что делают немецкие корабли в турецких портах. Турецкое правительство заседало круглые сутки, но так и не смогло решиться на какие-то определенные действия. Зато Сушон после консультаций с генералом Лиманом фон Сандерсом 12 августа сообщил в Берлин, что намерен совершить вылазку в Черное море. При этом, однако, он писал: «Чтобы успокоить общественное мнение. Турецкое правительство заявило, уведомив германское правительство, что „Гебен“ и „Бреслау“ проданы Турции. По политическим соображениям необходимо развеять эти слухи. Разумеется, корабли остаются немецкими».

«Гебен», уже как «Явуз» под турецким флагом. У борта стоит торпедная канонерская лодка «Берки Шефкет». Сентябрь 1914 г.

Вот здесь чутье все-таки изменило Сушону, берлинские дипломаты видели ситуацию иначе. Хотя при этом 14 августа Берлин передал: «Утверждаем предложенную операцию в Черном море с согласия или даже против воли Турции». На следующий день Сушон встретился с морским министром Турции Джемаль-пашой и предложил ему выслать английскую морскую миссию во главе с адмиралом Лимпусом. Джемаль согласился, и тогда Сушон приказал передать, чтобы там подняли турецкий флаг, но при этом оставили немецкий адмиральский флаг. Линейный крейсер получил название «Султан Явуз Селим» в честь султана Селима I Грозного (Yavuz Sultan Selim). «Бреслау» превратили в «Мидилли» — турецкое название города Митилена на острове Лесбос.

16 августа немецкие корабли вышли в Мраморное море, и там на борт «Гебена» прибыл Джемаль-паша. На мачту взлетел его штандарт, и состоялась официальная церемония передачи кораблей турецкому флоту. Однако команды на них остались немецкими, что и привело к дальнейшим трениям с англичанами. Самые главные события были еще впереди.

Как ни странно, когда «Гебен» вошел в Дарданеллы, в британском Адмиралтействе испытали облегчение, с души свалился тяжелый камень, больше ничто не угрожало британскому господству на Средиземном море, а французы могли спокойно заняться перевозкой войск из Северной Африки, ничего не опасаясь. Их Лордства нарисовали себе приятную картину трусливого бегства и последующего бесславного интернирования немецких кораблей. Премьер-министр Асквит бодро заявил: «Мы потребуем, чтобы „Гебен“ был укомплектован турками вместо немцев, а они не смогут на нем плавать». Британский официоз «Нэйвал энд милитари рекорд» писал: «С тех пор, как строятся корабли, ни одно военное событие не было столь неожиданным, как бегство „Гебена“ и его маленького спутника „Бреслау“. При одном виде легкого крейсера „Глостер“ германские корабли удрали под прикрытие Дарданелл. Чем бы ни кончилась война, это событие навсегда останется непонятным. Маловероятно, чтобы германский Морской Генеральный Штаб выступил, наконец, с разъяснениями и признался германскому народу в бесславном жребии, выпавшем на долю обоих кораблей в Средиземном море». Но многие думали иначе, министр иностранных дел Великобритании сэр Эдвард Грей телеграфировал в Каир: «Это означает, что Турция присоединилась к Германии и, возможно, бросится на Египет».

Поэтому, несмотря на общее благодушное настроение, все-таки кое-какие меры были приняты. 18 августа командующий Средиземноморским флотом адмирал сэр Беркли Милн был отозван в Англию. Он рассчитывал на теплое местечко в кресле коменданта военно-морской базы в Норе, однако в действительности события пошли иначе. Отбиваясь от критики, обрушившейся на него со всех сторон, Милн утверждал, что его главной задачей была защита французских войсковых транспортов, тогдашний Первый Морской Лорд адмирал Баттенберг его поддержал. Действительно, транспорты не были атакованы, но ведь немцы даже и не пытались это сделать! В провале попыток перехватить «Гебен» Милн обвинил Адмиралтейство, которое не обеспечило его необходимой информацией, и адмирала Трубриджа, который не сумел атаковать немцев. В свое оправдание он привел целых 6 телеграмм Адмиралтейства, мешавших ему преследовать «Гебен». Воистину, кто хочет — ищет способ, кто не хочет — ищет повод! В результате следственная комиссия 30 августа объявила: «Распоряжения адмирала Милна и расположение сил, принятое им по отношению к германским крейсерам „Гебен“ и „Бреслау“, тщательно проверены Адмиралтейством, в результате чего Их Лордства во всех отношениях одобрили принятые меры». Когда Милн прибыл в Лондон, Черчилль и Баттенберг были вполне удовлетворены его объяснениями, в результате Милн ушел в отпуск, совершенно уверенный, что, как и было обещано в июле, он станет командующим военно-морской базой в Норе.

Исмаил Энвер (Энвер Паша) — член триумвирата (вместе с Талаат-пашой и Джамаль-пашой) фактически руководившем Турцией в 1913–1918 годах. Военный министр, заместитель Верховного Главнокомандующего.

Но имелись и другие мнения, престарелый адмирал Фишер, которому еще предстояло сменить Баттенберга, открыто обвинял «гадюку Милна» в неспособности помешать бегству немцев и переименовал сэра Беркли Милна в сэра Беркли Гебена, который нанес непоправимый ущерб военно-морскому престижу Англии. «Лично я расстрелял бы сэра Беркли Милна за „Гебен“», — писал Фишер. Ключевым моментом считалась даже не сама погоня, а то, что Милн выпустил «Гебен» из Мессины. На приказ Адмиралтейства не приближаться на 6 миль к побережью Италии Фишер отреагировал в свойственном ему стиле: «К черту международные законы!» Адмирал Битти писал жене: «Знать, что именно флот в первую очередь повинен в этом провале, для меня просто страдание».

Однако все поменялось, когда 30 октября 1914 года Фишер стал Первым Морским Лордом и получил возможность свести счеты с «сэром Беркли Гебеном». Он написал Черчиллю: «Разумеется, его нужно немедленно снять! Разумеется, его ни в коем случае нельзя назначать командующим в Норе после такой вопиющей бездарности! Мы должны сохранить Нор для Джеллико, когда тот вернется с одной рукой!!!» В результате Черчилль, не утруждая себя какими-либо объяснениями, 19 ноября сообщил Милну, что он не получит вожделенного назначения. Милна перевели на половинное жалование, а в 1919 году отправили в отставку.

Надо сказать, что турки сами были изрядно напуганы таким поворотом событий, далеко не все министры разделяли воинственные взгляды Энвера. Сначала было предложено разоружить корабли, «хотя бы формально и для приличия». Но после нервных переговоров была оформлена «продажа» кораблей Турции и 16 августа на них был поднят турецкий флаг, хотя команды остались немецкими. Британский посол попытался протестовать, он даже потребовал, чтобы немецкие команды были высажены на берег и отправлены в Германию. На это Энвер издевательски ответил, что лучшие турецкие моряки находятся в Англии, ожидая возвращения на родину, а потому сделать ничего нельзя. В общем, жаловаться было не на кого, эту яму выкопал Уинстон Черчилль. Но здесь нам следует вернуться немного назад.

История современного турецкого флота началась в 1876 году, когда был свергнут султан Абдул-Азиз. К власти пришел Абдул-Хамид II, к имени которого довольно часто и вполне заслуженно добавляли эпитет «Кровавый». Новый падишах относился к флоту довольно сложно. Стальные исполины, вооруженные чудовищными орудиями, вызывали у него восхищение, но в то же время он всегда помнил, что флот активно участвовал в восстании против Абдул-Азиза. Поэтому Абдул-Хамид выбрал довольно оригинальный способ строительства флота. Он решил строить новые корабли, не увеличивая численности личного состава. Как тут не вспомнить прелестную армейскую поговорку советских времен: «Лучше сто танков на ответственном хранении, чем один отличник боевой и политической в подчинении». И Абдул-Хамид благополучно сдал флот на ответственное хранение. Корабли мирно ржавели на якорях в бухте Золотой Рог, не помышляя о выходах даже в Мраморное море.