Влюбленный опекун - Кинсейл Лаура - Страница 39
- Предыдущая
- 39/71
- Следующая
Став ее сопровождающим, Гриф был обязан танцевать с ней и едва смог выдержать это тяжелое испытание. Аромат тубероз пьянил его сильнее вина, туманил голову и давал волю безрассудному воображению: будто бы она принадлежит ему. и он может без конца целовать этот пленительный изгиб ее губ и нежную шею.
Музыка прекратилась, и Тесс улыбнулась ему так невинно и радостно, что Гриф вынужден был отвернуться и сосредоточить свое внимание на толстой жене французского чиновника. Лишь после этого он смог пошевелить языком и выразить благодарность своей даме, как того требовал этикет.
Проводив Тесс до места, Гриф оставил ее с подругой, молодой миссис Фрейзер. Обе женщины тотчас принялись хихикать и болтать по-таитянски. При этом миссис Фрейзер удостоила Грифа лукавым взглядом и представила другой молодой местной светской даме, которая увлекла его на веранду весьма деликатным образом и предприняла попытку завязать с ним отношения, которые вполне бы подошли для девиц в порту.
Она была довольно хорошенькой, эта Мамуа, в розовом платье с длинными рукавами, которое скорее походило на ночную рубашку. Глядя на нее, Гриф решил, что ей не больше шестнадцати. Она без умолку болтала по-французски и отпускала непристойные шуточки, однако обходила кульминационные моменты с такой изобретательностью и искренней улыбкой, что Гриф не мог удержаться от смеха. Тем не менее он не испытывал желания по отношению к ней, и это открытие беспокоило его. Он танцевал с ней, ел вместе с ней, даже целовал ее, когда она не оставляла ему другого выбора, но в конце концов начал подумывать, что, может быть, вообще потерял вкус к женщинам. Пять месяцев в море – пять месяцев воздержания. Потом прибытие к этим легендарным романтическим островам... и вот теперь он не желает того, что ему так милостиво и откровенно предлагают.
Чтобы не разочароваться окончательно, Гриф стал убеждать себя, что, наверное, это связано с юным возрастом девушки и ее невинностью. А может быть, напротив, с отсутствием невинности. Наконец, устав от всевозможных предположений, он решил, что скорее всего сошел с ума, когда впервые увидел пару веселых голубовато-зеленых глаз под намокшей зюйдвесткой.
Владелица этих глаз, Тесс, казалось, была чрезвычайно довольна собой в тот момент, такой оживленной она не выглядела ни на одном балу. Лицо ее раскраснелось, глаза блестели. Она танцевала почти все танцы и ослепительно улыбалась британскому военно-морскому капитану, который чаще других приглашал ее. Тесс не обращала внимания на Грифа, тогда как он не мог оторвать глаз от ярко-красного платья, в котором она порхала в центре зала.
Мамуа перехватила его взгляд и утешающе похлопала по руке.
– Пойдем со мной, – сказала она. – Иначе ты окончательно измучишься из-за нее.
После такого бесцеремонного замечания, сделанного таитянской девчонкой, Гриф решил, что ему действительно пора уходить. Тесс и мистер Сидни собирались гостить у Фрейзеров в течение всего времени пребывания на Таити, поэтому Грифу не нужно было провожать ее домой. Он сомневался даже, что она вообще заметит его отсутствие.
Позволив Мамуа проводить его до входной двери, Гриф раскланялся с Уильямом Стюартом, который в этот момент обнимал мадам де ла Ронсьер, жену комиссара, так что ему было вовсе не до дружеских воспоминаний.
Под конец Гриф снова обратил свое внимание на Мамуа и постарался найти вежливый способ уговорить эту рано развившуюся девицу вернуться в свою детскую комнату. После этого он намеревался забраться на ближайший утес и, бросившись в море, отдать себя на съедение вечно голодным акулам.
Тесс напряженно следила за Грифом поверх плеча с эполетом капитана Буша и заметила, как эта скороспелая маленькая кузина Майны увела его на темную веранду. Она видела также, как они танцуют, как вместе сидят за столом с освежающими напитками и таитянка угощает своего кавалера кусочками ананаса. Когда они вместе направились к двери, настроение Тесс окончательно упало, несмотря на все ее усилия оставаться довольной и веселой.
Она лелеяла слабую надежду, что ошиблась относительно их намерений, но, когда они остановились, чтобы попрощаться с хозяином, ее иллюзия окончательно рассеялась. Все же благодаря выдержке, которую она приобрела в Лондоне, Тесс ухитрилась скрыть свою подавленность до окончания танца, после чего подошла к Майне и сказала, что ужасно устала.
Майна изучающе посмотрела на подругу, затем подошла к мистеру Фрейзеру и предупредила, что гостья отправляется домой.
Тесс была очень рада снова встретиться с Майной после долгих лет разлуки, но ей было странно видеть бывшую сумасбродную и беззаботную девчонку, какой та была десять лет назад, в роли жены английского коммерсанта и матери троих детей. При этом она выглядела ничуть не старше, чем была, и сохранила стройность фигуры и гладкость лица. Майна по-прежнему много смеялась, показывая белые зубы, и ее черные глаза все так же весело блестели.
Мистер Фрейзер, пожилой бородатый мужчина, лишь снисходительно улыбнулся и покачал головой, когда она попыталась вытащить его из общества деловых партнеров, и в результате Тесс и Майна отправились домой одни.
Как только таитянка причмокнула, погоняя лошадь, и они тронулись с места, она повернулась к Тесс и спросила:
– Ты и этот капитан... Вы что, в ссоре?
Тесс удивленно подняла глаза.
– Ты имеешь в виду капитана Буша? Нет, мы не ссорились.
Майна поморщилась, как во времена их детства.
– Капитан Буш, – сказала она презрительно, – ничто. Я не знаю, почему ты танцевала с ним так часто и позволила Мамуа увести другого капитана.
Несмотря на прохладный ночной воздух, Тесс почувствовала жар на щеках.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Да ты нисколько не изменилась! Вспомни, как ты влюбилась в Тави, а Энн Додд увела его у тебя из-под носа. Они поженились после того, как ты и твой отец уехали. Правда, теперь она супруга одного из королевских гвардейцев, потому что Тави развелся с ней. Он говорит, что спать с ней – все равно что спать с боевым петухом: всю ночь летят пух и перья, впиваются когти и раздаются победные кличи.
Этот небольшой экскурс в прошлое живо напомнил Тесс о ее первом романтическом увлечении в четырнадцатилетнем возрасте. Она потерпела тогда неудачу, уступив распутной Энн, потому что в юношеском возрасте любовь на Таити была значительно серьезнее, чем просто тайные поцелуи за амбаром, и ее отец устроил экспедицию на другой остров, прежде чем Тесс узнала о том, чем можно соблазнить юного Тави.
– Этот твой капитан, – глубокомысленно продолжила Майна, – он как раз то, чего хочет Мамуа. Она считает его очень красивым и скоро начнет кормить его с рук кусочками папайи и массировать ему спину, а ты не сможешь даже покинуть этот остров, потому что он бросит свой корабль и навсегда останется здесь.
Мысль о том, что кузина Майны считает Грифа очень красивым, не могла утешить Тесс, так же как и картина его идиллического будущего в щедрых объятиях Мамуа, поэтому она перестала притворяться равнодушной и тихо сказала:
– Что я могу сделать? Он ненавидит меня.
Майна недоверчиво посмотрела на Тесс.
– Ненавидит? Да он не мог отвести от тебя глаз!
– В самом деле?
– Но почему ты решила, что он тебя ненавидит?
– Ну... – Тесс попыталась найти объяснение. – Он должен мне деньги, это злит его. К тому же... есть еще другие причины.
Майна покачала головой:
– Деньги. Он что, любит выпить?
– Нет.
– У него есть другая женщина?
– Не думаю.
– Тогда для чего ему твои деньги?
– Для ремонта корабля.
– О... Тогда почему бы тебе не сказать ему, чтобы он оставил при себе эти деньги?
– Потому что это будет выглядеть так, будто я сделала ему одолжение, в то время как он ничем не может отплатить мне за это.
– Ясно. – Принцип взаимной щедрости был хорошо понятен таитянской девушке. – Значит, он очень глуп, если просит больше, чем может вернуть.
– Он ничего не просил, – медленно сказала Тесс. – Я вручила ему деньги обманным путем.
- Предыдущая
- 39/71
- Следующая
