Ведьмин дом - Каплан Виталий Маркович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/21
- Следующая
– Так значит, ты разговаривать умеешь?
А она смеется.
– Конечно, умею. А ты думал, языка у меня нет?
– Ну, – он говорит, – в доме-то нашем ты же все время молчишь.
А она улыбается и спрашивает:
– Это в каком же таком доме?
Он ей говорит, что в Захаровке, в господском доме. И тут она ему такое сказала, что он чуть было задницей на пол не хлопнулся. Оказывается, она ни про какую Захаровку вообще не в курсе, она всю жизнь здесь в лесу прожила. Ну, студент ей, конечно, не поверил, слишком уж она была похожа на ту девку. Он ее спрашивает:
– Значит, это не ты мою комнату подметала?
– Ты что, совсем сдвинулся? – она говорит. – Конечно, нет.
Ну, он подумал-подумал и сказал:
– А может, это была сестра твоя?
– Нет у меня никакой сестры, одна я на свете живу. Бабушка была, да померла давно.
Он спрашивает:
– А на какие шиши ты кормишься?
– Ну, – она отвечает, – летом грибы-ягоды собираю, зимой шью, пряжу пряду, холсты тку. Мне же много не надо. Перебиваюсь помаленьку.
Ну, поболтали они, потом девка эта накормила его щами да картошкой, постелила ему на лавке и лампу потушила. А студенту не спится, он же сразу в нее втюрился. Лежит все, ворочается, переживает, а как полночь пробило, он зырит на нее, а она тоже на него глядит, и глаза у нее зеленые-зеленые, и светятся. Потом она говорит:
– Ну, чего же ты? Неужто боишься? Иди-ка сюда, милый.
Он пошел к нее, лег рядом, она его обняла и засос в губы поставила. И только, значит, она его засосала – у него огонь по всему телу пробежал, голова закружилась и в ушах зазвенело. Он, понятное дело, сдрейфил смальца, а потом смотрит – ничего, жить можно. А девка его спрашивает:
– Ты меня любишь?
Он говорит – конечно, люблю. И еще крепче ее обнял.
– Значит, мой будешь. Сам-то хочешь этого?
Ну, он говорит, что хочет. Тогда она ему сказала:
– И пальцы твои, и глаза, и губы – все мое будет. Не пожалеешь их?
Он, понятное дело, отвечает:
– Все для тебя отдам!
И опять сквозь него огонь пробежал.
…А утром он глаза продрал – в избе пусто. Ни вещей никаких, ни мебели – будто никто там и не жил. Мусор только на полу валяется. И ясное дело, девки этой нигде нет. Студент тогда решил, что все это ему приснилось. Вышел он, кобылу свою отвязал и домой вернулся.
А там его, оказывается, уже искали. Он рассказал, что с ним случилось, только про девку говорить не стал. Наврал, будто в лесу шалаш нашел и там заночевал. А в доме бабка одна была, из прислуги, она ему и говорит:
– Повезло тебе, барин. Там рядом места нехорошие, нечистые. Добрые люди в тот лес ни за грибами, ни за чем не ходят. Там, говорят, стоит изба, а в избе ведьма живет. И всех, кто к ней забредет на огонек, она губит. Сперва влюбит в себя, а потом из человека душу вытащит и черту несет. За это он и дал ей такую силу.
Студент, конечно, только поржал. Он же в университете учился, ни в каких ведьм и чертей не верил.
А потом лето прошло. Студенту надо бы в город вернуться, каникулы-то тю-тю. Но он чем-то приболел малость и решил чуток погодить. Оно понятно, учиться-то никому неохота.
И вот однажды заметили, что девка эта бездомная, что комнаты подметала, забрюхатила. Ну, стали ее спрашивать, кто же это ее так обработал, а она вдруг пальцем на студента показала и усмехнулась. Тут, конечно, скандал случился, старый барин, генерал который, велел ее высечь. Чтобы, значит, она хозяев своих не позорила. А потом он вообще ее продал. За копейки какие-то, лишь бы избавиться.
Ну, приехали за ней, посадили на телегу, а она вдруг, уже на телеге сидя, тыкает в студента пальцем и смеется. А потом, когда уже лошади тронулись, ладонь к нему протянула и около его головы круг начертила.
Студент только посмеялся над этим. Что с дурочки взять!
А вечером у него голова разболелась, и его в постель уложили. А ему все хуже и хуже. Врача, конечно, у них не было, в город послали, только врач не приехал. Осень же, дороги в грязи. Застрял, наверное, где-то.
А студент лежит весь красный, жар у него. С каждым часом ему все хуже. И вот, как в церкви полночь прозвонили, в окно птица влетела, здоровенная такая, черная. Он затрясся весь – окно же закрыто было, значит, выходит, что птица эта сквозь стекло прошла. И вдруг он слышит жуткий такой голос:
– Пора! Пора! Иди за мной!
И он смотрит – а он уже не в доме не в постели своей а в лесу. Луна светит, красная вся, и деревья к нему ветки тянут, и кажется ему, что не ветки это, а лапы когтистые. И снова голос слышится:
– Вперед! Вперед!
У него со страха ноги прямо как ватные сделались, но он все-таки пошел за птицей. И не хотел идти, а словно его кто-то в спину толкал.
И дошел он до избы, до той самой, где летом с ведьмой любовь крутил. Ну, дверь перед ним медленно так сама открылась, он вошел, а дверь тут же за его спиной и захлопнулась.
В общем, глядит он – и видит, что уже не в избе стоит, а в огромном каком-то зале, еле-еле стены видны – так до них далеко. Вокруг шастают всякие скелетики такие маленькие, крысы, жабы, ящерицы, а главное – сидит в черном кресле та самая ведьма, улыбается ему. И свет непонятно откуда берется, красноватый такой, и тени в нем пляшут.
Ну, взглянула ему ведьма в глаза и говорит:
– Здравствуй, милый. Вот и пришло время любви нашей. Ты же любишь меня?
Студент отвечает: «Люблю!», а у самого губы трясутся.
– Значит, пора, – засмеялась ведьма и посмотрела ему прямо в глаза. А студент вспомнил, что летом-то у нее глаза зеленые были, как у кошки. Но сейчас они уже не зеленые, а красные, словно нагретые угли. И вдруг из ее глаз выплыл огонь и охватил студенту руки.
А ведьма смеется:
– Эти руки меня ласкали. Теперь мои будут!
Студенту, ясное дело, больно, он дергается, кричать хочет, но из горла – ни звука. И с места он сдвинуться не может, будто его на цепь посадили. А огонь выше поднялся, начал губы жечь. А ведьма все хохочет:
– Эти губы меня целовали! Теперь я их себе возьму!
А языки пламени все выше забираются, прямо ему в глаза.
– Этими глазами на меня твоя душа смотрела. Теперь моя над нею власть!
И тут студента такая страшная боль скрутила, что он сознание потерял. А когда очнулся, видит – он в своей комнате на постели лежит, а вокруг все бегают, хлопочут. И говорят ему, что утро уже, что он всю ночь бредил, насчет какой-то ведьмы кричал.
Но, он тогда собрал все силы и рассказал про то, что с ним случилось. А только закончил – судороги у него начались, закричал он жутким голосом и помер.
Доктор приехал, так понять и не смог, что же со студентом стряслось, что за болезнь такая.
Потом его хоронили. Поп сперва все хвостом крутил, говорит, он с нечистой силой контачил, нельзя мне его отпевать. Но генерал попу пригрозил, поп и согласился.
А время уже позднее было, когда службу начали, и вот в полночь гроб сам собой стал открываться.
Все сдрейфили, понятное дело, к стенам отшатнулись, бабы визжат, а гроб открылся, и встал из него студент. Все смотрят – а у него лицо сожженное, глаз нет – только две черные дырищи, а вместо рук одни обгорелые кости.
Ну, поп малость очухался, стал молитвы читать от бесов, и труп тогда затрясся и у всех на глазах растаял, а вдали, из леса, плач послышался.
Вот так. Потом мужики эту ведьму изловить хотели, искали по всему лесу ее дом, а когда нашли, видят – нет там никакой ведьмы. Гнилье одно. Они хотели избу поджечь, а она не загорается – сырая вся. Ну, они плюнули и пошли себе.
С тех пор все этот дом стороной обходят. Иногда, говорят, ночью свет в окнах зажигается. А еще рассказывают, в лунные ночи, как вот сейчас, бродит по дому призрак того студента. До рассвета ходит, костяшками своими обгорелыми всюду шарит, хочет ведьму найти, а что нету ее, не видит – глаза у него сожженные.
Между прочим, однажды, давно уже, пацаны деревенские решили смелость испытать, в дом забрались, а когда в полночь привидение появилось, они сразу воздух спортили. Такой мандраж на них нашел, что с места сдвинуться не могли. И привидение случайно одного пацана коснулось, тот вздрогнул весь, будто ток сквозь него пропустили.
- Предыдущая
- 2/21
- Следующая
