Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг - Страница 31

Джориан с трудом оторвался от созерцания песчаного берега с островками осоки, колыхавшейся на ветру, и принялся разглядывать возвышенность в центральной части острова. На Реннум Кезимаре не было деревьев; здесь росла лишь высокая трава, высохшая и пожухлая в это время года, да темнели купы падубов и стелющегося остролиста. Капустные грядки вокруг замка – на вершине островка – были единственным ярким пятном в окружающем ландшафте, безрадостном, сером, будто вылинявшем. Серый замок светлел на фоне свинцово-серого пасмурного неба.

Наконец шлюпка в третий раз причалила к берегу. Последние рабыни высадились на мостки.

– Все здесь, – сказал Джориан.

Староста Хуравэла мотнул головой:

– Пошли.

По крутому откосу они вскарабкались к замку. Несколько бывших заплечных дел мастеров копошились на капустных грядках. Вокруг замка тянулся пересохший ров, наполовину заваленный мусором; через него был перекинут подъемный мост.

Процессия пересекла мост, прошла под опускной решеткой, установленной в проеме сводчатой арки с тайными ловушками, миновала небольшой вестибюль, перестроенный в сторожку привратника, и оказалась в главном зале. Светильники не были зажжены, и в зале царил тусклый полумрак. Хотя в башнях и стенах на месте прежних бойниц пробили окна – замок более не предназначался для обороны – оконные проемы были обклеены промасленной бумагой, и в пасмурную погоду свет сюда почти не проникал. Два палача играли в шашки и не обратили на вошедших никакого внимания. В противоположном углу стояла рама, к которой был подвешен огромный бронзовый гонг. Вдоль стен тянулись длинные столы.

Когда все вошли, Хуравэла направился к большому столу. Он тяжело опустился в массивное дубовое кресло во главе стола и сказал:

– Построй их.

Джориан так и сделал. Хуравэла пересчитал рабынь, тыча в каждую толстым указательным пальцем и беззвучно шевеля губами.

– Все правильно, – проговорил он наконец. – Вот твои деньги. Двести сорок серебряных марок за голову; по нынешнему курсу сорок шесть Мальванских крон на круг.

Хуравэла высыпал на стол целую горсть крон, двукронников, пятикронников и десятикронников и отсчитал плату. Джориан проверил, все ли правильно, и пересыпал квадратные золотые монеты в свой кошелек.

– Сделай одолжение, распишись, – сказал он, подавая старосте расписку.

– От, дерьмо! – простонал великан. – Перо мне. Вы двое заверите подпись.

Хуравэла поставил свой знак, а Джориан с Карадуром заверили его подлинность.

– Вечером большой праздник, – сказал Хуравэла. – Вы с доктором приглашены; капитан ваш тоже. Брат Чамбра, пошли Штрассо записку. Брат Тилакия, уведи рабов, – он обернулся к Джориану. – Пора вздремнуть. Мэру покажет замок. Увидимся в три часа.

Хуравэла с усилием поднялся и удалился в темный коридор. Другие братья потянулись следом, и скоро в зале остались лишь Джориан, Карадур и один из братьев.

– О Джориан, – зашептал по-новарски Карадур, – я бы предпочел не оставаться на этот праздник. Позволь мне вернуться на корабль.

– Что стряслось? Тебе разве не хочется отведать для разнообразия нормальной еды?

– Не в еде дело. Над этим местом витает что-то зловещее, я чувствую.

– Ерунда! Развалюха, правда, мрачновата, но ее обитатели, кажись, вполне приличные люди.

– Нет, у меня на такие вещи астральная интуиция.

– Все равно останься. Ты не можешь бросить меня одного с этими молодцами!

Предоставленный в их распоряжение палач Мэру был среднего роста и телосложения. В отличие от большинства здешних жителей он брил бороду и не носил тюрбана. Несмотря на то, что в его волосах уже пробивалась седина, Мэру выглядел моложе своих отставных собратьев.

– Если господам угодно последовать за мной, – широко улыбнувшись, сказал он, – я покажу вам Замок Топора. Вы увидите памятные экспонаты – свидетельства исторических событий, которые всемогущий царь – да правит он вечно! – милостиво разрешил нам забрать с собой в отставку.

– Благодарю вас, что-то не хочется, – поспешно сказал Карадур. – Я устал. Здесь найдется место, где можно прилечь?

– Конечно. Пожалуйте в этот покой. Чувствуйте себя как дома, доктор, а мы с мастером Мальто покамест осмотрим замок.

Мэру, в противоположность Хуравэле, тараторил без умолку.

– Присмотрись, – говорил он. – Видишь, нижние ряды стенной кладки не такого цвета, как верхние? Внизу – остатки древнего замка; то, что выше, надстроено при Чоланки Третьем... Тут у нас кухня; а это – жены семейных братьев, стряпают вечернее угощенье...

– Твоя тоже здесь? – поинтересовался Джориан, разглядывая дюжину коренастых пожилых теток.

– Моя? Ха! Что мне женщины, я был обручен со своим искусством.

– Чего ж ты так рано ушел на покой?

– В правом плече завелась ломота, и рука уже не могла служить, как прежде. Плечо и теперь ноет в сырую погоду. Веревка, удавка, топор – еще куда ни шло, а вот с двуручным мечом управляться ре по силам. Каждый Головоруб в конце своей карьеры обречен орудовать презренным ломом.

– Как так?

– Знай же, что у правоверных каждому сословию положена своя казнь, и по обычаю таким благородным орудием, как меч, казнят только членов царского дома да знатных господ. Для знати – меч, для воинов – топор, для чиновников – удавка, для торговцев – петля, ремесленникам – кол, и так далее, хотя есть особые преступления, за которые полагается особое наказание – потоптание, к примеру, царским слоном.

Так вот, одна из жен царя Шайю – да правит он вечно! – завела шашни со знатным вельможей; по высочайшему указу обоих ждала смерть от моей руки. Сперва все шло отлично; голова владетельного господина Вальшаки скатилась с плеч в один момент. Но когда я занес меч над женщиной, мне стрельнуло в больное правое плечо и тяжелый меч ударил ниже, чем надо, – по лопатке. Как ты, конечно, догадываешься, от моей промашки ее отбросило на помост, а в спине образовалась огромная рана. Мои подручные приподняли ее, снова поставили на колени – она вопила благим матом, кровь хлестала ручьем – и разложили на плахе для повторного удара.