Человек, который любил собак - Чэндлер Раймонд - Страница 3

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая

– Как это случилось? – небрежно, словно это не имело большого значения, спросил я.

Она отозвалась хриплым, скрипучим голосом, как будто ей больно было говорить:

– Мы живем здесь уже с неделю. Сняли этот дом вместе с обстановкой. Я была на кухне, Джерри во дворе. Тут к дому подъезжает машина, и этот коротышка топает к крыльцу так, будто он живет тут всю жизнь. Наверное, я забыла запереть калитку. Приоткрыв заднюю дверь, я увидела, как он заталкивает собаку в чулан, и тут же почувствовала запах хлороформа. А потом все произошло так быстро, что я успела только схватить пистолет, крикнуть Джерри из окна и войти в комнату как раз в тот момент, когда вломились вы. Вы-то кто?

– Когда вы вошли, все уже кончилось? Пес уже дожевывал Шарпа?

– Да, если этого типа зовут Шарп.

– Вы с Джерри его не знали?

– Впервые вижу. Собаку тоже. Но Джерри любит собак.

– Лучше смените пластинку. Джерри называл собаку по имени Фосс.

Глаза ее стали жесткими, рот упрямо сжался.

– Я думаю, вы ошиблись, – голос ее зазвенел от гнева. – И вы забыли сказать, кто вы такой.

– А кто такой Джерри? – спросил я. – Я его где-то видел. Кажется, на картинке. Откуда у него обрез? Вы что, не думаете о том, что полиция сейчас будет задавать те же вопросы?

Она прикусила губу, потом внезапно поднялась и подошла к валявшемуся на полу дробовику. Я, следя, чтобы она не хваталась за собачку, дал ей подобрать его. Она вернулась к подоконнику и засунула обрез под газеты.

Потом обернулась ко мне.

– О'кей, сколько вы хотите? – спросила она мрачно.

Я сказал:

– Собака краденая. Хозяйка ее пропала. Меня наняли ее разыскать. Шарп сказал, что собаку ему оставили люди, очень похожие, судя по описанию, на вас с Джерри. Их фамилия была Фосс. Они переехали на восток. Слыхали когда-нибудь про леди по имени Изабель Снейр?

Женщина одними только губами беззвучно ответила:

– Нет, – и уставилась на кончик моего подбородка.

Человек в комбинезоне вернулся через заднюю дверь, утирая лицо рукавом синей рабочей рубахи. Новых дробовиков при нем не было. На меня он едва взглянул, без особого интереса.

Я сказал:

– Я мог бы помочь вам распутаться с законом, если бы вы подбросили мне какую-нибудь мысль насчет этой девочки Снейр.

Женщина глядела на меня, поджав губы. Мужчина же снисходительно улыбнулся, словно держал на руках все козыри. Вдалеке завизжали шины огибающей на большой скорости какой-то угол машины.

– Ладно, хватит играть в прятки, – сказал я быстро. – Шарп струсил. Он привез собаку туда, откуда забрал ее. Наверное, он думал, что в доме никого нет. Конечно, хлороформ не лучшая мысль, но малыш был перепуган до смерти.

Они не издали ни звука, ни он, ни она. Просто стояли, уставившись на меня, и все.

– О'кей, – сказал я и шагнул в угол комнаты, – я думаю, что вы – пара порядочных подонков. Если сейчас приедет не полиция, я буду стрелять. Не думайте, что я шучу.

Женщина очень спокойно ответила:

– Позаботься лучше о себе, советчик вшивый.

Машина промчалась вдоль улицы, затем по дорожке и резко затормозила у крыльца. Я быстро выглянул наружу, увидел красную мигалку над ветровым стеклом, буквы Д и П сбоку – «департамент полиции». Из машины вывалились два здоровых костолома в штатском. Грохнулась железная калитка, топот по ступенькам.

Тяжелый кулак забарабанил в дверь. Я крикнул:

– Открыто.

Дверь распахнулась, и два фараона с пушками наготове ворвались в комнату.

Они тут же застыли на месте, уставившись на то, что лежало на полу. Револьверы были направлены на Джерри и на меня. Меня держал на мушке краснорожий верзила в мешковатом сером костюме.

– Руки! Быстро! Бросить оружие! – рявкнул он густым басом.

Я поднял руки, но не выпустил свой люгер.

– Полегче, – сказал я. – Его прикончила собака, а не пуля. Я частный сыщик из Сан-Анджело. Я тут по делу.

– Да ну? – он тяжело надвинулся на меня, воткнул свою пушку мне в живот. – Может, и так, детка. Мы разберемся.

Он поднял руку, вынул из моих пальцев пистолет и понюхал его, не отнимая от меня своего.

– Только что стрелял, так? Прекрасненько! Кругом марш!

– Но послушайте...

– Поворачивайся кругом, детка.

Я медленно повернулся. Я еще поворачивался, а он уже сунул свой пистолет в боковой карман и потянулся к бедру.

Я должен был сообразить, что это значит, но не успел. Может, я и слышал свист дубинки. Почувствовать-то ее я должен был наверняка. Но единственное, что я помню, это внезапно разлившееся у меня под ногами озеро тьмы. Я окунулся в него и пошел ко дну... ко дну...

Когда я очнулся, комната была полна дыма. Дым висел в воздухе тонкими вертикальными полосами, как занавеска из бус. Два окна в дальней стене были вроде бы открыты, но дым стоял неподвижно. Комнаты этой я никогда раньше не видел.

Я немного полежал, размышляя, потом разинул рот и завопил во всю глотку:

– Пожар!

После этого я снова повалился на кровать, и принялся смеяться. Звук моего смеха мне не понравился. В нем было что-то идиотское, это даже я заметил.

Где-то послышались торопливые шаги, звякнул в замке ключ, и дверь отворилась. Человек в коротком белом халате пристально посмотрел на меня. Я немного повернул голову и сказал:

– Извини, Джек. Это не в счет. Это так, вырвалось.

Он сердито нахмурился. Лицо у него было маленькое, жесткое; глазки-бусинки. Я его не знал.

– Может, опять хочешь смирительную рубашку? – ухмылка у него была издевательская.

– Я в порядке, Джек, – сказал я. – В полном порядке. Я, пожалуй, сейчас вздремну немножко.

– Так-то лучше, – проворчал он.

Дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ, шаги удалились.

Я лежал тихо и смотрел на дым. Теперь-то я знал, что на самом деле никакого дыма не было. Наверное, была уже ночь, потому что внутри фарфоровой лампы, висевшей на трех цепях под потолком, горел свет. Кругом лампы по краю шли, через один, маленькие разноцветные, оранжевые и синие, выступы. Пока я глядел на них, они вдруг раскрылись, как маленькие иллюминаторы, и из них высунулись маленькие, похожие на кукольные, головки, только живые. Там был человек в спортивной кепке, и пышная, пьяная блондинка, и какой-то тощий тип с криво сидящей бабочкой на шее, пристававший ко мне с одним и тем же вопросом:

– Какой бифштекс вам угодно, сэр, с кровью или средней поджаристости?

Я ухватился за край грубой простыни и вытер пот с лица. Потом сел и спустил ноги на пол. Ноги оказались босыми. Одет я был во фланелевую пижаму.

Сперва ноги мои ничего не чувствовали. Через какое-то время я попытался встать, и тут в них впились тысячи иголок и булавок. Потом пол вдруг ушел у меня из-под ног, и мне пришлось схватиться за спинку кровати. Но я все-таки встал и пошел.

Голос за моей спиной сказал:

– У тебя белая горячка. У тебя белая горячка. У тебя белая горячка.

Судя по всему, голос был мой собственный.

На маленьком белом столике в простенке между двух окон я увидел бутылку виски и потихоньку направился туда. Бутылка оказалась до половины полная. Это был «Джонни Уокер». Я взял ее, сделал длинный глоток из горлышка и поставил на место.

Вкус у виски был странный. Пока это до меня медленно доходило, я успел заметить в углу помещения раковину. Я как раз вовремя доплелся до нее, и меня вырвало.

Я вернулся к кровати и лег. После рвоты я почувствовал жуткую слабость, зато комната выглядела теперь более правдоподобно. Фантастические головки исчезли. Я разглядел железные решетки на обоих окнах, тяжелый деревянный стул. Кроме него и белого столика с какой-то подмешанной в виски наркотической отравой, никакой мебели в комнате не было. Дверца стенного шкафа была закрыта, вероятно, заперта на замок. Кровать была больничная, с двумя кожаными петлями, приделанными с обеих сторон там, где должны находиться кисти рук лежащего человека. В общем, своего рода тюрьма.

• Предыдущая
• 3/11
• Следующая