Техника и вооружение 2011 04 - Автор неизвестен - Страница 7

Первое время свою главную задачу мы видели в том, чтобы определиться с ракетой, выбрать ее параметры, компоновку. Конечно, на предприятии эта работа не обходилась без споров, рассматривались различные проекты. Я старался вести себя в этих работах как можно более сдержанным. Но свое мнение, какой должна была получиться ракета, я уже сформировал и при любой возможности подталкивал проектировщиков к варианту с отделяемым стартовым двигателем и не оснащенной двигателем малокалиберной маршевой ступенью — к так называемой бикалиберной схеме. Такая ракета существенно отклонялась от традиций, в первую очередь, из-за отсутствия маршевого двигателя, наличие которого на зенитной ракете считалось обязательным. Бытовавшие каноны требовали наличия полностью активного участка траектории, поскольку торможение маршевой ступени ракеты требовало отработки дополнительного углового ускорения. А мы, перейдя на использование только стартового двигателя, основную работу по наведению переложили на пассивный участок. Но, поскольку при этом мы вдвое уменьшали калибр маршевой ступени, то значительно уменьшались и силы торможения. А имея траекторию полета по времени, можно было выяснить действующие силы и моменты, которые могли быть скомпенсированы в программах наведения. Хотя поначалу никто в эти цифры особенно не верил, но это была реальность. В конце концов, именно на этом варианте мы все на предприятии и сошлись. Конечно, сегодня хорошо видно, что тогда нам не удалось достичь идеала с точки зрения выбора оптимальных параметров или конструктивных решений. И все- таки найденная нами схема ракеты содержала в себе свежую и очень перспективную идею, позволившую добиться отличных результатов».

В.М. Кузнецов.

Предложенная для новой ЗУР компоновка действительно не имела аналогов среди зенитных ракет малой дальности, а потому она сразу же приобрела не только союзников, но и оппонентов, причем из числа весьма именитых конструкторов.

Как вспоминал С.М. Березин, «после выработки в нашем отделе предложений по формированию облика ракеты с отделяемым двигателем и со значительным перепадом по калибру нам пришлось не раз съездить в НИИ-3. Объяснять преимущества нашего решения, налаживать контакты с отделами, которые курировали зенитное направление и вели военно-экономический анализ. В целом нами тогда была проделана большая работа: проводились техсоветы, защиты результатов работ. Конечно, тогда мы еще довольно слабо разбирались в этой тематике, поэтому все расчеты давались сложно».

Впрочем, тулякам было не в новинку идти наперекор устоявшимся мнениям. Тем более что с каждым месяцем бикалиберная компоновка ракеты демонстрировала свои все новые и новые достоинства. Так, отсутствие двигателя на маршевой ступени исключило задымление линии визирования цели на самых ответственных участках перехвата, гарантировав надежное и точное наведение ЗУР, позволило уменьшить ее массу и габариты, упростить компоновку бортовой аппаратуры и боевого снаряжения. Этому же способствовало и реализованное для ракеты пассивное аэродинамическое демпфирование в полете, которое было обеспечено коррекцией контура управления путем передачи на ракету соответствующих команд от вычислительной системы комплекса. В целом применение бикалиберной схемы позволило практически вдвое уменьшить массу ракеты по сравнению с одноступенчатыми ЗУР, имеющими аналогичную зону поражения, и получить более высокие летно-баллистические характеристики.

Характеристики принятого для «Тунгуски» 30-мм двуствольного зенитного автомата 2А38 в полной мере соответствовали уровню ожидаемого совершенства всей установки. При начальной скорости снарядов 960–980 м/с зона его поражения составляла 4 км по дальности и 3 км по высоте. Автомат мог работать при углах возвышения от -9 до + 8°, а темп стрельбы составлял 4060–4810 выстр./мин. При этом боекомплект снарядов находился в общей патронной ленте, состоявшей из звеньев с патронами, имеющими снаряды осколочно-фугасно-зажигательного (ЗУОФ8) и осколочнотрассирующего действия (ЗУОРб) в соотношении 1:4. Автомат оснащался единым механизмом подачи и одним стреляющим механизмом ударного действия, который поочередно обслуживал левый и правый стволы. Автомат сохранял свою работоспособность в диапазоне температур ±50 °C. При положительных температурах стволы пушек охлаждались водой, а при отрицательных — антифризом.

Конструктивные решения, использованные при создании 2А38, обеспечили его надежную работу во всех условиях эксплуатации: при дожде и обледенении, при стрельбе без чистки и смазки в течение нескольких дней. При этом живучесть каждого ствола составляла не менее 8000 выстрелов при режиме стрельбы 100 выстрелов на автомат с последующим охлаждением.

А.Г. Шипунов отмечал: «На начальных этапах создания автомата нам было задано, что точность его наведения должна быть в три раза лучше, чем у «Шилки». Однако даже такие требования не обеспечивали того, что цели на границах зон поражения будут поражаться первой очередью. Конечно, мы не могли так просто согласиться с этим и обратились к разработчикам приводов наведения в Ковров. Но там каких-либо решений быстро найти не смогли, и мы взялись за это дело традиционным способом, взявшись за решение этой проблемы у себя. Вскоре мы выяснили, что точность наведения лимитируется используемыми системами управления приводами. Я предложил заняться решением этой проблемы нашему ведущему специалисту Евгению Ефимовичу Шорникову, и вскоре он нашел интересный вариант. Мы быстро сделали экспериментальный образец, отправили его на полигон, и оказалось, что все в порядке. Потом мы повторно пообщались с ковровчанами, и они приняли от нас новое задание. В итоге мы добились того, что у «Тунгуски» каждая очередь накрывает цель в любой точке зоны поражения. И даже групповые ошибки не превышают величину эллипса рассеивания.

Когда мы вышли на защиту эскизного проекта по пушечно-ракетной «Тунгуске» в ГРАУ, среди собравшихся поднялся легкий ропот. Всем с первого взгляда было более-менее понятно, что будет собой представлять боевая машина, радиолокаторы, скорострельные 30-мм пушки. Но наша бикалиберная ракета оказалась для всех полным откровением. Конечно, не все в ней выглядело изящно, что-то мы сделали с излишним запасом. Однако объявленные мной на защите характеристики настолько выбивались из общего ряда, что заставляли всерьез задуматься. Действительно, при той же массе, что и у английской «Рапиры» или «Стрелы-10», мы получили в полтора раза большую дальность действия. Англичанам, по понятным причинам, вступить с нами в дискуссию не удалось, а присутствовавший на защите проекта Александр Эммануилович Нудельман, когда начались выступления, встал и сказал, что такой ракеты быть не может. Естественно, что все взоры обратились ко мне. Председательствовавший на защите генерал, после этих слов спросил меня:

— Аркадий Георгиевич, как вы к относитесь к такому выводу? Вы согласны с ним?

А я, все еще находясь под впечатлением только что сделанного мной доклада, с некоторым торжеством в голосе сказал:

— Отношусь, как к высшей похвале! Вслед за этим последовали сдержанные усмешки присутствовавших, недовольный ропот, но в дискуссию никто вступать не стал.

Через какое-то время свои негативные выводы относительно нашей ракеты прислали в ГРАУ и другие конструкторы-ракетчики. Тогда мне не удалось познакомиться сними подробно, но в общих чертах мне о них рассказали. Конечно, это неприятно, когда сомнения высказывают коллеги по цеху, но что я мог им противопоставить? Только успешно летающую ракету».

Е.Е. Шорников.

30-мм автоматическая пушка 2А38.