Не хочу быть героем (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 51

Заметив приближающихся нас, они подбоченились и насмешливо засвистели. Ладно, пренебрежём. Надо всё-таки попробовать спасти парня.

Мы подъехали достаточно близко, чтобы можно было вести переговоры, и я, мужественно переждав взрыв насмешливого улюлюканья, поднял руку и начал:

- Позвольте обратиться к вам, уважаемые воительницы!

Воительницы дружно заржали, показывая отсутствие передних зубов у некоторых особо ретивых, а та, что постарше всех – с полуседыми косами, шрамом через всю щёку и вытекшим глазом, кое-как прикрытым повязкой, довольно доброжелательно отозвалась:

- Эй, парень, судя по виду, тебя начали коптить на костре в Сарайате, да недокоптили… но ты повредился рассудком. Ты что, хочешь в гарем к кому-нибудь из нас?

- Вот уж нет, - ответил я. – Думаю, что ваши гаремы и без меня не пустуют.

Воительницы заржали в ответ, а старшая цыкнула на них и спросила:

- Тогда ты хочешь предложить нам своего дружка? Я бы от такого не отказалась.

Эрил аж попятился от такого счастья.

- И тут мимо, - тем же спокойным тоном продолжил я. – Самому нужен.

Красотки заржали ещё громче, но старшая снова цыкнула и заметила:

- Тогда зачем ты пересёк наш путь? Мы сегодня добры, но начинаем терять терпение…

- Я хочу купить у вас то, что вам уже не нужно… - быстро предложил я, вовремя вспомнив о мешочке с камнями, который подсунул мне Маурил.

Седая кинула понимающий взгляд на скорчившегося раба и, ехидно усмехнувшись, заметила:

- Каждый волен покупать всё, что пожелает, даже если это ни к чему более непригодная падаль. Но это не значит, что мы продадим тебе эту падаль дешёво. Однако, милые мальчики, вы не выглядите настолько богатыми, чтобы заплатить запрошенную нами цену. А если заплатить вы не в состоянии… смотрите, насчёт гарема я не шутила…

- Мы можем тебе заплатить твою цену, уважаемая, - спокойно сказал я. – Назови её.

- Десять тысяч Имперских шеке и можешь делать с этой дохлятиной всё, что пожелаешь, - невозмутимо заметила воительница. – Мы уйдём.

Судя по тому, как присвистнули её товарки, сумма была просто немыслимой.

- Хорошо, - согласился я и сунул руку в кошель. Рассудив, что любой из камней, отданных мне Маурилом, стоит наверняка больше тысячи неведомых мне шеке, я нашарил вслепую десять камней, вытащил руку и протянул старшей воительнице раскрытую ладонь.

- Думаю, - сказал я, - здесь хватит на выкуп.

Камни на моей ладони заиграли немыслимой красоты радужными бликами, и воительницы невольно загляделись на это разноцветное сияние, их глаза расширились, как у маленьких девочек, увидевших чудо.

- Ух, ты! – бесхитростно заявила одна. – Это стоит куда больше, чем десять тысяч шеке!

- У тебя есть ещё такие камни? – поинтересовалась старшая воительница.

- Простите, - ответил я, - но это вас уже не касается.

- Да? - хмыкнула седая. – А что мне помешает приказать моим девочкам схватить вас и надеть рабские ошейники? И отобрать у тебя все твои камушки, а, чернушка?

- Думаю, что вам в этом не может помешать ничто, - ледяным тоном отрезал я, - кроме остатков того, что обычно называют воинской честью. Обычно вас называют воительницами, а не разбойницами.

Честно говоря, во время этого эпичного монолога у меня поджилки тряслись, и холодный пот стекал по спине ручьём, проще говоря, я безбожно трусил, надеясь, что голос у меня звучит достаточно твёрдо.

Седая внимательно посмотрела на меня, и именно этот момент выбрал Ромаш, который, пока мы ехали, опять спрятался в капюшон, для своего повторного явления.

Он надулся, вздыбил щетинки и защёлкал хелицерами, на которых повисли две крохотные прозрачные капельки яда.

Седая отшатнулась:

- Бурбур!

- Ну, да, - ответил я. – Он ещё маленький, так что не стоит кричать. Он может испугаться и кинуться…

- Да кто ты такой, что спокойно таскаешь с собой этакую пакость? – рявкнула седая. Остальные дамы тоже как-то испуганно подобрались. Похоже, женщинам во всех мирах не слишком нравятся пауки. Ну то – пауки, а то – Ромаш. Он у нас милаха, чего ж бояться-то? Хотя… пусть боятся.

Ромаш, почувствовав, что настал его бенефис, растопырился ещё больше, стал быстро-быстро с хрустом перебирать лапками, делая вид, что хочет прыгнуть. Я поднял руку и погладил его:

- Не надо, не бойся… Эта тётя больше не будет шуметь, она хорошая…

И тут седая впервые обратила внимание на посох в моей другой руке, точнее, на тихонько звякнувший колокольчик. Лицо её под многодневным загаром побледнело, став неприятно-серым.

- Давай свои камушки, парень, - быстро сказала она. – Мы торопимся.

Я положил камни ей в ладонь, и седая, развернувшись, издала несколько резких, лающих команд.

Дисциплина у тибурейских воительниц была железная, они быстро развернулись, построились клином, пришпорили вамми и уже через пять минут скрылись за холмом.

- Легко мы отделались, - сказал Эрил. – Чем-то ты их напугал.

Я пожал плечами, соглашаясь с ним. И мысленно поблагодарил дедушку Зинат-Шо – было у меня чувство, что именно его колокольчик заставил воительниц оставить нас в покое.

В траве зашевелился и застонал освобождённый нами раб. Вот уж кому сейчас требуется помощь. Мы с Эрилом переглянулись, улыбнулись друг другу и начали спешиваться.

========== Глава 37. Вопросы доверия ==========

В траве зашевелился и застонал освобождённый нами раб. Вот уж кому сейчас требуется помощь. Мы с Эрилом переглянулись, улыбнулись друг другу и начали спешиваться.

Эрил приблизился к рабу, склонился над ним и тихо спросил:

- Эй, ты как? Ты живой вообще?

Раб испуганно сжался в комок – это выглядело бы забавно, парень был высокий и мускулистый, но многочисленные свежие и застарелые рубцы на теле слишком явно говорили о том, как его «дрессировали», приучая к покорности. На короткий миг мне захотелось пустить галопом своего вамми, нагнать местных амазонок и, хорошенько рассмотрев их «коконы» вторым зрением, разорвать их в клочки. Я ничуть не сомневался, что это мне по силам, и отнюдь не человеколюбивые соображения меня остановили. Для такого действия мне потребовалось бы слишком много Силы, а позволить себе бездумно тратить её сейчас я не мог. Мы не в пансионе благородных девиц отдыхали в покое и безопасности, да и парня наверняка подлечить придётся.

Между тем бывший раб продолжал настороженно сверкать глазами то на меня, то на Эрила, не решаясь сказать ни слова. Но, глянув вторым зрением, я увидел, что ему действительно плохо. Разглядывая «коконы», я уже наловчился определять внутренние повреждения. Так вот, парень был сильно истощён и, похоже, давно не ел досыта, у него была сломана рука, трещины в паре нижних рёбер, костные мозоли на нескольких верхних, множество застарелых рубцов от ран и ожогов, кое-какие проблемы с сердцем и почками… ого… плюс недавнее изнасилование… это кто ж его так – неужели сотоварищи по рабству? Во всяком случае, в таком состоянии парень нуждался в срочной помощи – хотя бы для того, чтобы он мог продолжать путь. Здесь, в степи, мы все были в опасности – а вдруг прекрасные воительницы решат, что я недостаточно отсыпал им блестящих камушков?

Я тоже подошёл поближе, присел на корточки – так, чтобы наши глаза находились на одном уровне - и мягко сказал:

- Мы просто хотели тебе помочь. Не бойся, мы не причиним тебе вреда.

- Да? – переспросил бывший раб. – Мне уже встречались люди, которые хотели бескорыстно помочь. А в итоге я оказался постельной грелкой у этих бешеных тибурейских сучек! А теперь я знаю только одно – верить нельзя никому! Никому!

Тяжёлый случай… Как говорится, если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят… Похоже, бедолаге пришлось пережить жестокое предательство… предательство того или той, кому он безоговорочно доверял. А освобождённый пленник сердито продолжил:

- Если вы и взаправду хотите мне помочь – просто оставьте меня.

- Да? – ехидно спросил Эрил. – И долго ты проживёшь здесь? Без одежды, оружия, воды и пищи? Или просто самоубьёшься красиво, радуясь тому, что умираешь свободным?