Не хочу быть героем (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 30

Рядом с хижиной была поставлена коновязь – даже сейчас выглядевшая на диво прочной, и виднелся каменный колодец, прикрытый замшелой крышкой.

Я прекрасно понимал, что идти осматривать эту хижину – не самая хорошая идея, но что-то вдруг потянуло меня туда с непреодолимой силой, а камень в навершии моего посоха начал слабо светиться.

- Нам нужно войти туда… Нужно посмотреть… - сказал я своим спутникам.

- Зачем? – осторожно переспросил Эрил. – В таких заброшенный домах может таиться древнее зло.

- Здесь везде может таиться древнее зло, - ответил я. – Но мне нужно посмотреть… Я это чувствую.

Эрил вздохнул и направил вамми к хижине. Нирка последовала за ним, не протестуя, только добавила:

- Мне кажется, что эту хижину помогал строить кто-то из Подземного Народа. Они умели разговаривать с камнями…

Я присмотрелся и понял, что имела в виду Нирка. Валуны, из которых была выстроена хижина, были подогнаны друг к другу с изумительной точностью, и кладка до сих пор выглядела прочной. То же самое с крышей – кто сумел с таким искусством сложить вместе плиты песчаника? Похоже, что тут потрудилась некая магия… И магия нечеловеческая. Интересно. Очень интересно.

Мы спешились и привязали вамми к древней коновязи. Точнее, здесь её правильнее было бы называть ваммивязь… но я по привычке мысленно употребил слово из родного мира.

Рогатые лошадки вели себя спокойно, но всё равно были насторожены. Они просто замерли у коновязи, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания.

Мы же двинулись к двери. Эрил уже хотел переступить порог, но я неожиданно для самого себя вспомнил старый обычай, что первой в дом пускают кошку, и сказал фарту:

- Зайди в дом, Фелька, осмотрись, что там…

Фелька кивнул и тихонечко проскользнул в дом через выбитую дверь. На некоторое время наступила тишина, которую вдруг прервала целая охапка мысленных ругательств.

«Фель, ты чего?» - поразился я.

«Да тут такое… Зайдите… То есть нет, просто так не заходите… Нужно попросить хозяев… Они здесь…»

После этого "здесь" мне стало совсем уж жутко, но я бесстрашно подошёл к двери, поклонился и сказал:

- Простите нас, хозяева этого места, что потревожили ваш покой. Мы не со зла. Впустите нас, незваных, и не сердитесь.

Мне показалось, или после этих моих слов дом как-то странно скрипнул, хотя, по идее, скрипеть там было вообще нечему. Но я всё-таки собрался с силами и вошёл, сжав посох в подрагивающих пальцах.

В хижине было ожидаемо темно, но камень моего посоха стал светиться всё ярче и ярче, и нам удалось рассмотреть обстановку. Ничего особенного – массивный деревянный стол с парой лавок, широкая кровать, самодельные полки для посуды, на которых сейчас не было ничего, кроме черепков, раскрытый сундук, с той же аккуратностью, что и хижина, сложенный из камней очаг… А вот и хозяева…

Один скелет - явно мужской, массивный и крепкий, в лохмотьях истлевшей одежды, был подвешен на ремне за потолочную балку. Не за шею – а так, как вешают человека на дыбу, когда хотят пытать. И его, похоже, пытали – на костях остались царапины, одна ступня была отсечена, а в очаге небрежно валялись железные щипцы… за что ж его так?

Но когда я разглядел распятый на столе тонкий женский скелет – мне стало совсем худо. Поза, в которой несчастную бросили умирать, не оставляла никаких сомнений в том, что ей пришлось пережить перед смертью. А когда я увидел, что ладони женского скелета прибиты гвоздями к столу…

Но хуже всего была люлька, подвешенная рядом с кроватью. Значит, у несчастной пары был ребёнок… И что же с ним стало? Я заглянул в люльку, боясь увидеть там крохотные останки младенца, но не обнаружил ничего. Легче мне от этого не стало – вряд ли те, кто так жестоко расправился с обитателями хижины, страдали излишним милосердием. Какой была судьба несчастного младенца – я и гадать боялся.

Тихо заплакала Нирка, а Эрил прошептал:

- Похоронить… Их надо похоронить… Негоже им так…

Я кивнул:

- Копай могилу, Эрил. Я позабочусь об останках.

Эрил взял из угла рядом с дверью заржавленный заступ и вышел. А я поднял посох и навёл его на подвешенный к балке скелет мужчины. Ремень лопнул, но я не хотел ничего ронять, поэтому, повинуясь движениям посоха, скелет плавно опустился на кровать. А я навёл посох на женский скелет, и гвозди тут же вылетели из пробитых ладоней, и женские останки поплыли по воздуху к мужским и легли рядом.

- Их нужно во что-то завернуть, - сказал я. – Не класть же в яму просто так…

И потащил с плеч собственный плащ. Запасного у меня не было, ну и Бог с ним. У меня было твёрдое ощущение, что на рассвете эта проблема уже перестанет меня волновать.

Я расстелил плащ на кровати, и мы с Ниркой стали осторожно перекладывать на него косточки, я мужские, она – женские. Почему-то это нам обоим казалось правильным. А потом… Потом перед глазами словно фотовспышка мигнула, а потом ещё одна…

Вспышка… Красивая светловолосая девушка собирает ягоды в лесу и не видит, как за ней наблюдает высокий сильный парень в кожаном костюме с луком за плечами…

Вспышка… Вот он набирается храбрости и знакомится с ней… Они вместе гуляют по лесу… смеются… целуются…

Вспышка… Тёмный роскошный зал глубоко под землёй… Высокий статный мужчина в богатой одежде, кричащий на юношу… юноша разворачивается и уходит…

Вспышка… юноша идёт по лесу, прижимая к себе рыдающую девушку с уже заметным животиком и маленьким узелком в руках… вслед им несутся проклятия жителей деревни…

Вспышка… Юноша строит хижину… Он не берёт в руки камни, просто сидит и играет на флейте, и камни слушаются его…

Вспышка… Счастливая жизнь в лесу… появившийся малыш… ощущение тепла и любви…

Вспышка… злобные лица в окнах хижины… это сородичи девушки пришли наказать её… юноша пытается её защитить, но их слишком много… боль… ужас… смерть… долгий жалобный крик ребёнка, который становится всё глуше и слабее…

Я смотрю на Нирку. Нирка смотрит на меня и горестно шепчет:

- Мерзавцы… Они замучили принца Подземного народа, бежавшего со своей человеческой возлюбленной и их дитя… Вот почему на эти земли пало проклятие…

========== Глава 21. Тварь ==========

Я смотрю на Нирку. Нирка смотрит на меня и горестно шепчет:

- Мерзавцы… Они замучили принца Подземного народа, бежавшего со своей человеческой возлюбленной и их дитя… Вот почему на эти земли пало проклятие…

- Ты… - шепчу я в ответ, - ты тоже видела?

- Видела, - всхлипывает Нирка. – Как они их мучили… А потом бросили умирать… А дитя плакало… плакало…

- Но младенца нет в колыбели, - говорю я с надеждой. – Может быть, кто-нибудь его всё-таки спас?

Глаза Нирки темнеют. Она не отвечает мне, просто молчит. Но молчит так, что мне становится не по себе. Неужели несчастный ребёнок кричал здесь, пока не умер от голода и холода? И его маленькие, хрупкие косточки обратились в прах? Нет ответа.

- Мерзавцы, - говорю я. – Мерзавцы. Как они могли сотворить такое? Почему принцу не помогла его семья?

Нирка пожимает плечами. В самом деле – что теперь рассуждать и строить гипотезы, когда перед нами лежат на кровати останки мужчины и женщины, виновных только в том, что полюбили друг друга, и неслышно, но горестно стонет старый дом, построенный для того, чтобы в нём долгие годы царили любовь и счастье?

Я осторожно заворачиваю останки в плащ и выношу во двор, где уже ждёт нас у выкопанной могилы Эрил. Косточки совсем сухие и лёгкие, нести их нетрудно, но Нирка всё равно помогает мне. Фарт идёт следом.

Мы опускаем останки в могилу, и я шёпотом рассказываю Эрилу о вспышках… и о том, что мы видели. Он хмурится:

- Боюсь, что такое проклятие невозможно снять. Ребёнок… Вот почему захирел Подземный народ. Они предали дитя своей крови, не пришли ему на помощь… Их тоже настигло Проклятие, как и эти земли…

- Давай похороним их, - отвечаю я. – А потом будем думать, что делать дальше. Скажи, Эрил, может быть, нужно помолиться? Я не знаю здешних обрядов…