Разум на торги - Нортон Андрэ - Страница 2

– Ладно, – перебил Али. – Я уже понял: дело плохо. Почему бы не сказать о нем прямо?

Тау вопросительно взглянул на слушателей. Рип кивнул, внимательно глядя живыми черными глазами, и Дэйн тоже кивнул автоматически. Только Джаспер Уикс – неизменно вежливый и сдержанный, как все венерианские колонисты, насколько Дэйну было известно, – терпеливо ждал, пока Тау перейдет к главному.

– Вернемся мысленно назад, – сказал Тау. – К нашим приключениям на планете Саргол.

– Трудно их забыть, – прокомментировал Али с иронией в голосе. – Дэйн тогда благоухал, как танцовщица-перышко из веселого дома, собираясь на каждую торговую встречу с этими саларики...

– Эта межзвездная банда из кожи вон лезла, чтобы выставить нас зачумленным кораблем, – добавил Рип.

– А потом четверых из нас выворачивало наизнанку, как пустые мешки, – вспомнил Дэйн, вздрогнув. – Не помню, чтобы меня еще когда в жизни так тошнило. Да и не было больше такого.

Джаспер быстро поднял глаза, и Тау ему улыбнулся:

– Нет, Джаспер, это не случайное совпадение. Вы помните, что тошнило тех из вас, кто выпил “чашу воина” саларики, и это правда, но когда межзвездная банда запустила нам чуму на борт “Королевы”, с токсинами справились только ваши иммунные системы.

– И что? – спросил Али с напряженной улыбкой. – Это связано с моими кошмарами? Тау ответил:

– Именно так, но имей терпение. Следующий пункт – вспомните наш почтовый рейс до контракта с Кануче.

– Ксэхо...

– И Трюсворлд, – сказал Дэйн. Этого он вспоминать не любил. В кошмарах он до сих пор видел лежащего в его койке покойника с его же, Дэйна, лицом.

– Помните, что тогда проскользнуло на борт “Королевы”?

Джаспер втянул в себя воздух:

– Эсперит. Тау кивнул. Али фыркнул:

– Старый мой друг Крейг, я тебя ценю и уважаю, но если ты хочешь вывалить на нас, что мы превращаемся в стаю космогончих с пси-возможностями, значит, ты слишком долго изучал эту вудуистскую чушь.

Дэйн усмехнулся, ожидая, что врач будет это опровергать. Рип тоже улыбался, и только Джаспер сидел с непроницаемым, как всегда, лицом.

После долгой паузы Тау ответил:

– Боюсь, что именно это я и собираюсь вам сказать.

На глазах у Тау Али Камил зарылся лицом в ладони. Молодой инженер испустил такой театральный стон, что трое его товарищей улыбнулись. Тау хорошо знал этих ребят, и, несмотря на шутовство Али, было видно, что ему это известие далось тяжелее всех. Тау подумал, глядя, как Али трясет головой, что чем дольше Али шутит, тем сильнее он расстроен.

Теперь Али сунул пальцы в уши и затряс ими, потом посмотрел на Дэйна.

– В чем дело, викинг? Не слышу тебя – думай громче!

Высокий и костлявый грузовой помощник улыбнулся, но настроение у него на самом деле было комбинацией легкой озадаченности и неопределенного неудобства. Это тоже не удивило Тау. Возможные реакции он предсказал довольно точно. О чем он не мог догадаться – как они это знание используют.

– Вопросы есть? – спросил он. Камил поднял прищуренные глаза:

– Есть. Как будем от этого избавляться?

– От чего именно? – возразил Тау. – От самого синдрома? Или от изменений в вашей нервной системе, от которых он возник?

– Подозреваю, – заметил Рип со своей спокойной улыбкой, – что это убрать не так просто, как срезать бородавку.

– Боюсь, что нет.

Тау ждал, пока до них это дойдет.

Али вздохнул:

– У тебя явно есть новости и повеселее. Можно выложить и их тоже.

Тау допил джекек, пустая банка автоматически сложилась, и он запустил ее в утилизатор.

– Прежде чем двигаться вперед, давайте вернемся назад. Я первым начал что-то замечать несколько месяцев тому назад: если кто-то из вас плохо спал, остальным тоже неизменно снились дурные сны. Я стал вести записи, учитывая, где вы спали при назначении на разные работы. Если вы находились по своим каютам, то есть относительно близко друг к другу, яркие сны одного действовали на других. При назначении на работы, требовавшие отсутствия, видимой реакции не было.

– Расстояние ослабляет воздействие, – заключил Джаспер.

Тау кивнул.

– Есть еще один момент – достаточно тонкий, и я не хотел вам говорить, чтобы...

– Старик все это знает? – перебил его Али.

– Капитан Джеллико знает, конечно. И доктор Кофорт тоже. Али вздохнул.

– Я в своем последнем рапорте отметил, что вскоре, наверное, с вами поговорю. Дэйн заинтересовался:

– А Старик на это что-нибудь сказал? Тау улыбнулся:

– Сказал только, что мне сочувствует.

– Тебе? – вытаращил черные глаза Али. – Тебе он сочувствует? А нам?

Дэйн засмеялся, Джаспер улыбнулся. Только Рип сидел, задумавшись и глядя вдаль.

Потом посмотрел на Тау:

– Второе, про что ты говорил, – сказал он. – Это насчет того, что мы иногда.., знаем, кто где?

У Тау сердце забилось чуть быстрее, но он изо всех сил постарался этого не показать.

– Да, это и есть второй момент. Я это заметил, когда мы так надолго сели на мель на Бирже. Если кто-то из вас искал другого, создавалось впечатление, что он бессознательно знает, где этот другой находится на борту “Королевы” и на борту ли вообще. Опять-таки этот синдром снимался расстоянием.

Дэйн запустил пальцы в свои желтые волосы, взъерошив их дыбом.

– Я думаю... – Он покачал головой.

– Ты это заметил, – подсказал Тау. – Я однажды видел твою реакцию.

– А это не может быть оттого, – спросил Дэйн, неуверенно улыбнувшись, – что мы просто знаем, где тот, другой, должен скорее всего быть? Мы так давно работаем вместе, отлично знаем расписание друг друга – почти как свое.

– И это правда, – согласился Тау. – Еще одна причина, из-за которой я так долго ничего вам Не говорил. Я хотел посмотреть, не придет ли кто-нибудь из вас к тем же выводам.

– Это недавнее прошлое. – Али откинулся на стуле. – А что будет дальше? Если Викинг забудет пригнуться перед люком, будет у меня синяк на лбу? Или если Джаспер во время вахты пропустит ланч, проснусь ли я на смене вахт с мыслью о венерианском грибковом супе?

Али говорил легко и небрежно, и на его смуглом лице и в черных чуть припухших глазах отражался только интерес, но Тау знал, что он злится. Для Али новые горизонты медицины и развитие возможностей человека мало что значили по сравнению с перспективой, что кто-то или что-то может вторгнуться в границы его частной жизни. Это значило, что ты не можешь просто уйти в свою каюту, когда хочешь быть один, и покрепче закрыть дверь, потому что это будут знать все четверо.

– Не могу сказать с уверенностью, – ответил Тау. – Когда стало ясно, что наши проблемы с кредитом на Бирже решены, капитан дал добро на покупку последних данных медицины. Я копаюсь в них с тех самых пор, как мы покинули зону космоса микосян. Ничего, прямо связанного с вашим случаем, я не нашел – и это неудивительно, – но есть кое-какие данные, позволяющие мне строить гипотезы о безграничных возможностях биологической адаптации человека.

– И что из этого следует? – спросил Али.

– Из этого следует, что у нас есть три альтернативы, каждая ведет в двух направлениях. Первая: вы ничего не делаете, и ничего больше не случается. Возможно, что синдром вообще исчезнет. Или же, наоборот, этот потенциал возрастет.

– Второй выбор: мы пытаемся с этим бороться? – спросил Али, и улыбка его чуть искривилась.

– Одна из возможностей, – согласился Тау. – Можем ставить эксперименты с попытками притупить эффект, и снова либо это сработает.., либо ваши тела против вас восстанут.

Он подождал, чтобы эта мысль усвоилась.

– И третье: мы пытаемся с этим работать. Снова-таки, это может дать нам лишь то, что вы четверо ловите образы из снов друг друга и знаете, где кто из вас находится. Или же... – Он развел руками.

– Или же мы будем играть по высоким ставкам в барах и космопортах, – произнес Али с горьким смехом. – Отличный способ сделать себе состояние – читать карты партнеров через их собственный разум.