Лейтенант Дмитрий Петров - Зарипов Альберт Маратович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/9
- Следующая
Отсмеявшись первым, я нашарил на столе свой бокал с чаем и отхлебнул из него, чтобы промочить горло.
– От наших солдат конечно можно всего ожидать, но такого… – отдышавшись, выдавил Петров. – Ну а дальше-то что?
– Тогда я подумал, что генерала или инфаркт с инсультом схватят, или же он на меня кинется… Говорю ему: «Всё ясно! Безногий солдат оторвался от преследовавшего его вашего полковника только лишь при помощи двух костылей! Чего же тут непонятного?! Ясное же дело – костыли… От нашего брата – инвалида еще и не такого можно ожидать!» Он зубками поскрипел, и мы на этом расстались…
– А зачем вы к нему приходили?
– Его клерки мне денежную компенсацию не выплачивают, да и не только мне одному… Талоны для проезда инвалида 1 группы не выдают, путевки в санаторий… Он меня выслушал и ничего не сделал… Зато стал меня укорять тем, что его племянник погиб ведь в Чечне… Мол, учился с тобой в одном же воздушно-десантном училище и погиб, а я остался слепым, но зато живым… И теперь отрываю его от важных дел…
– Может, он занят был? – заступился за облвоенкома мой собеседник.
– У него есть приёмное время, когда он обязан вникать в просьбы военных пенсионеров, инвалидов войны и вдов погибших, чтобы своей властью устранять нарушения своих же подчиненных… А он этого не делает… То есть покрывает их преступления… Ведь на одну зарплату дачу не построить… Получается так, что он жирует за счет инвалидов, вдов и сирот, а при каждом удобном случае прикрывается смертью своего племянника… Не родного же сына…
– Нельзя так говорить! – осуждающе произнес Петров. – Грех…
– Может быть, и нельзя… – мой запал стал постепенно проходить. – Грех на душу брать не буду… Мне всех их жалко… И солдат погибших, и офицеров… Но в России оказаться инвалидом войны – это всё равно что умирать постепенно… День за днем… И наживаться за счёт изувеченных и сирот – это ещё больший грех… Это кощунство…
– Пожалейте его…
– А он меня пожалел, когда у меня ни копейки денег не было? Когда я у друзей-знакомых в долг просил? – стиснув зубы, спросил я. – Вот то-то и оно…
Наступила тишина. Очень тягостная из-за обсуждаемой темы…
– А про шестую роту что вы думаете? – внезапно изменил тему разговора Дмитрий Викторович.
А что я мог сказать про очередное наше военное блядство? Скоро должна была быть уже вторая годовщина гибели этого подразделения, но для меня всё это было как вчера, и поэтому я ответил, может быть, цинично и грубо, но откровенно.
– Шоу маст гоу он… То есть люди гибнут уже целыми ротами, но это предвыборное представление под названием «Маленькая, но очень победоносная война» должно продолжаться… Ведь даже на своих ошибках мы не учимся! Что, кроме них больше войск не было в Чечне? А артиллерия и авиация? Эта же мясорубка продолжалась не один час! Ведь перед этим по телевизору показывали, как оперативно-тактическими ракетами из Владикавказа наносили точечные удары по боевикам, которые построились утром на развод то ли в Атагах, то ли в Шалях… Моментально и аккуратно замочено столько террористов! Жалко, что не в сортире их!.. А то бы и ракетчики стали бы Героями. А тут? Это же целая рота! Почти сто человек! У них что, радиостанций не было?
– Да были у них радиостанции… – каким-то посеревшим голосом сказал Петров. – И связь была хорошая… И погода была нормальная.
– И что дальше? – ожесточенно спросил я. – Да они могли хоть до самого лета сидеть на этой горке! Сначала надо было навести артиллерию и пристрелять по квадратам всю местность вокруг, а потом спокойно корректировать стрельбу по результатам попадания снарядов. У них же там и самоходки есть, и гаубицы эти дальнобойные… Я уж не говорю про эти десантные «Ноны», автоматические минометы «Васильки» и обыкновенные дедовские минометы. Да этих артиллеристов зимой хлебом не корми – только дай им пострелять вволю… Чтобы потом было много пустых снарядных ящиков для обогрева… А наша авиация? Они, летчики, разучились, что ли, бомбы сбрасывать? Всё равно эти боеприпасы еще с войны у нас на складах хранятся. Выбросить нельзя, а на утилизацию денег нет. И ведь всё повторяется! Раз за разом! В этом же районе буквально накануне погибло в полном составе две разведгруппы из Псковской бригады спецназа! В каждой по шестнадцать человек минимум! И все до единого убиты…
– Я не слышал об этом, – тихо произнес Петров.
– По телевизору об этом сообщили один-два раза. Когда показали чью-то мать! Когда она забирала тело… И через десять-пятнадцать дней опять такие потери! Только уже в три раза больше! Целая рота десантников! Ну как так можно воевать?! Они же не в глубоком тылу противника высадились! Где их никто не мог прикрыть или поддержать! Это всё наши начальнички не могут наладить нормальное взаимодействие между различными подразделениями или они не хотят это делать потому что не умеют… Ну и на хрен он тогда такой мудак там нужен? Пинка под зад, и иди поднимать сельское хозяйство! Ведь сколько жизней из-за таких погублено! А сейчас трезвонят по всем телеканалам: «Ах, какие десантники смелые и мужественные… Погибли все до единого, но врага не пропустили… Не посрамили честь и славу воздушно-десантных войск России… Ах, ах, ах!!!» А скажите мне, ради чего всё это? Кому нужны такие потери? Папкам да мамкам? Я бы этих командиров лично за яйца подвесил на стволе БМД-2, чтобы они сутки так помучались, а потом отдал бы их на руки родителям погибших пацанов… Чтобы другим была наука… Чтобы думали сначала перед тем, как…
– У меня там сын погиб, – совершенно безжизненным голосом сказал Дмитрий Викторович.
– Что-о? – переспросил я, так и не поняв до конца весь смысл этих вроде бы простых слов.
– У меня в шестой роте погиб сын… Погиб мой сын, – механическим тоном повторил он.
– Как? Кто? – от неожиданного известия я сам внутренне сжался и окаменел, а мои нелепые по сути фразы вылетели в тот же миг помимо моей воли, тоже как-то машинально или скорее по инерции… Все вопросы, ответы и прочие слова здесь были неуместны. Чисто по-человечески можно было бы двумя руками сжать его за плечи и сказать: «Держись, мужик!» Но большинство мужчин так сдержанны и скупы на проявление сочувствия горю… Хотя всё и так понятно… Без пафосных речей, слов ободрения и поддержки…
– Командир третьего парашютно-десантного взвода… Лейтенант Петров… Дмитрий Дмитриевич. Двадцать два года… Не женат… – как будто зачитывал анкетные данные его отец. – Выпускник Рязанского воздушно-десантного училища девяносто девятого года выпуска.
– Он один у вас был? – тихо спросил я, втайне надеясь на то, что оставшиеся дети помогут ему пережить эту боль.
– Да. Сын у нас был единственным…
– А… – хотел было что-то сказать я, но мой голос неожиданно сел и не смог ничего произнести.
Меня резко охватило безвыходно-тоскливое чувство щемящей жалости и сочувствия к этому еще не старому человеку. Ведь ему ничто не заменит так рано ушедшего ребенка … Его ребенка… Его сына, которым он всю жизнь гордился… На которого он возлагал свои отцовские надежды на достойное продолжение их рода и фамилии… И вот вся жизнь рухнула в один миг от одного-единственного сообщения о смерти ИХ Димы. По воле судьбы лейтенант Петров Дмитрий Дмитриевич даже после своей гибели продолжал еще несколько дней ЖИТЬ в сознании своих родителей и таким образом еще какое-то время заслоняя их от страшного горя… Но оно всё-таки пришло в их дом…
– Из молодых командиров взводов никто не хотел идти со своими солдатами на эту высоту… Даже Ротный и его замы были против. Расположение было нехорошим… Зампотех сразу сказал, что никакая машина, ни БМДшки, ни танки на эту горку не поднимутся. То есть своего огневого прикрытия не будет никакого. Но задачу ставил комбат… Марк Евдюхин… Его вот-вот должны были представить к назначению на новую должность замкомандира полка по боевой подготовке, и поэтому была нужна хорошо проведенная тактическая операция… Он и сказал, что для воздушно-десантных войск нет невыполнимых задач… Ведь мы же десантники…
- Предыдущая
- 3/9
- Следующая
