Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. - Звонарев Константин Кириллович - Страница 53

Наблюдения мнимых пленных (агентов контрразведки) показали, что из всей массы военнопленных Фрейтаг ведет особенно часто беседы лишь с тремя немцами, что у этой тройки весьма часто пропадают мундиры, и что всегда после пропажи мундиров возникают пожары.

Фрейтаг заболел, и к нему были приставлены как доктор, так и сиделка из числа лиц, вполне преданных союзникам. Доктор объявил Фрейтагу, что он должен оставаться в постели не менее 1 1/2 месяцев и отказаться от приема посетителей. Последней мерой надеялись вынудить Фрейтага передавать кое-какие поручения сиделке. Однако, эти меры никаких результатов не дали. Тогда контрразведка отправила сиделку в лагерь от имени Фрейтага сообщить, что он болен и поручает сиделке оказывать им возможную помощь.

Спустя некоторое время, к сиделке подошел один из указанной выше тройки военнопленных и попросил ее передать Фрейтагу, что те две кислоты, которые он получил от него раньше для уничтожения паразитов, не обладают достаточно сильным действием и что он просит Фрейтага прислать ему немного большую порцию этих кислот.

Фрейтаг в свою очередь попросил передать этому военнопленному, чтобы тот не употреблял этих кислот до тех пор, пока Фрейтаг их сам лично не испытает.

Получив эти данные о кислотах, начальник американской контрразведки установил, что они при соединении дают пламя. Практически поджоги при помощи этих кислот проводились следующим образом. Фрейтаг покупал кислоты. Одну из них он давал всем военнопленным для стирки верхнего платья в целях уничтожения паразитов. Вторую же кислоту в небольшом пузырьке он давал одному из трех посвященных в это дело военнопленных. Последний, по окончании работы в складе, оставлял свой мундир, пропитанный кислотой, назовем № 1 и в кармане этого мундира пузырек с кислотой № 2, заткнутый бумажной пробкой. Спустя некоторое время кислота № 2 разъедала бумажную пробку и соединялась с кислотой № 1, что давало в результате — пламя и пожар…

После выздоровления Фрейтага накрыли с поличным во время испытаний этих кислот. На допросах он держал себя весьма гордо, не отвечая ни на какие вопросы. Лишь на замечание начальника контрразведки, что он будет повешен, Фрейтаг ответил, что имеет право быть расстрелянным.

Германское правительство, узнав об аресте Фрейтага, предложило обменять его на большое количество союзных военнопленных. Американцы вначале отказали в этом. Путем весьма сложной разработки контрразведке удалось установить, что Фрейтаг не кто иной, как младший сын Вильгельма — Иоахим. В конце концов, он был выслан в Германию, где по какому-то поводу офицеры обвинили его в измене и он застрелился…

Командовавший во время войны германскими вооруженными силами в Восточной Африке полковник Леттов-Форбек[105] рассказывает следующий случай из активной деятельности своей разведки:

"…Наша техника также не оставалась без дела. Ловкие фейерверкеры и оружейные мастера непрестанно изготовляли, совместно с заводскими инженерами, аппараты, годные для порчи железных дорог. Некоторые из этих механизмов взрывались в зависимости от того, как они были установлены, или сразу, или же после того, как по ним проехало определенное число осей. При помощи последнего устройства мы рассчитывали на разрушение паровозов, так как англичане, в виде мер охраны, ставили перед ним один или два вагона, нагруженные песком. В качестве взрывчатого материала на плантациях имелся в большом количестве динамит, но гораздо более действительными оказались захваченные при Танге подрывные патроны…"

Капитан германского каперского парусника "Морской Орел" Ф. Лукнер[106]рассказывает случай, когда пленные немцы в Девенпорте умудрились испортить электрические зажигательные провода подводных мин, после того, как те были освидетельствованы и приняты комиссией".

Перейдем теперь к рассмотрению другой области диверсионной работы немцев — так называемой "бактериологической войны".

Генерал Людендорф в своих "Воспоминаниях" пишет:

"…Фронт кронпринца Рупрехта разработал план, в виде дневника работ по эвакуации и разрушению, рассчитанный на пять недель и получивший условное название — "Альберих"… Суть заключалась в том, чтобы избежать сражения. Затем надо было стремиться спасти материальную часть, поскольку она не была безвозвратно израсходована на укрепления, военное сырье, и, наконец, следовало разрушить пути сообщения, селения и колодцы… отравление колодцев было воспрещено (курсив мой. — К.З.)".

Эта фраза показывает, что раз Людендорф находил нужным запретить в данном случае отравление колодцев, то, видимо, имели место и другие случаи когда, отравление колодцев считалось обязательным для германской армии. Наличие таких случаев подтверждается фактами. Вот несколько примеров из области отравляющей деятельности германской разведывательной службы.

Француз де-Флер выпустил книгу под названием "На путях войны". В главе этой книги "Изнанка одного посольства" он пишет следующее об отравляющих мероприятиях Германии, проводившихся ею в Румынии в 1916 г.:

"…14 августа 1916 г., в день объявления Румынией войны Австрии, германский консул в Кронштадте де-Брассо отправил дипломатической почтой в Бухарест посылку, состоявшую из нескольких ящиков и небольшой коробки. Посылка имела следующую наружную надпись на немецком языке: "Совершенно секретно. Держать стоя. Для М. Костова. А. М. Самаржиева — полковника и военного атташе королевской болгарской миссии в Бухаресте".

Под первой оболочкой посылки находилась вторая, имевшая следующую надпись: "Совершенно секретно. Для А. М. фон-Гаммерштейна — полковника и военного атташе германского посольства".

М. Костов передал посылку в германскую миссию, где она была помещена в подвал.

Вскоре после этого началась война между Румынией и Германией.

Защита интересов немцев, а также помещение и архивы германского посольства в Румынии были переданы на хранение посольству тогда еще нейтральной Америки.

Перед отъездом из Бухареста, советник германского посольства приказал указанную выше посылку зарыть в землю. Ящики были зарыты в одном углу посольского сада, а коробка в другом.

Румынская полиция разнюхала это дело. После долгих дипломатических переговоров с американским посольством, последнее согласилось на обыск во владениях бывшего германского посольства в Румынии. Обыск производился в присутствии представителей Американского посольства и двух служащих германского посольства, оставленных для охраны имущества этого посольства.

Ящики и коробка были вырыты. В ящиках оказалось: 50 минных патронов, по одному кило каждый и 50 кусков бикфордова шнура. Мины были начинены тринитротолуолом.

В коробке оказались маленькие деревянные футлярчики, содержавшие каждый по стеклянному пузырьку, наполненному желтоватой жидкостью.

Кроме того, в коробке оказалась препроводительная на немецком языке бумажка, написанная на машинке и содержавшая следующее:

"При сем один пузырек для лошадей и четыре для рогатого скота. Употреблять, как условлено. Одного пузырька достаточно для 200 голов. Стараться, по возможности, влить прямо в рот. При невозможности же этого вмешать в пищу. Просьба возможно скорее уведомить о результатах. Желательно было бы на один день присутствие Д. К. (Костова)"…

Анализ содержимого указанных пузырьков установил в одном из них культуру сапа, в остальных — культуру сибирской язвы.

Их назначение пояснений не требует"…

Другой аналогичный случай.

В марте 1917 г. французская главная квартира предупреждала свои войска о следующем[107]:

"Во фронтовой зоне был задержан германский агент. При нем обнаружены подозрительные предметы. Агент сознался, что ему поручено вызвать эпидемию сапа среди конского состава французской кавалерии.