Искушения наших дней. В защиту церковного единства - Коллектив авторов - Страница 35

Нам приходилось встречаться с представителями этого движения- и нас особенно поразил их искусственно «благочестивый» облик: телогрейка, валенки (в начале сентября), длинная нечесаная борода, в которой откуда–то взялись соломинки (в первопрестольной столице). Такое впечатление, что над их обликом работал опытный имиджмейкер! Самое любопытное заключается в том, что привели этих сектантов к нам представители Зарубежной Церкви, сказавшие, что в их позиции есть много верного. Так мы видим внутреннюю сродность раскольнического мироощущения.

«МОНАХИ В МИРУ», или

 «Новые симоновцы»

Последней по времени группировкой, имеющей все признаки сектантского новообразования, стало разрастающееся ныне движение, известное под названием «монахи в миру». Здесь активно пропагандируют древние идеи гностиков и манихеев под прикрытием «ревности об истинном православии». К несчастью, это движение уже захватило мужской Успенско—Казанский монастырь (с. Кузнецове Шуйского района) в Ивановской епархии и оттуда распространяет свои идеи. Сектанты считают это место «новым Иерусалимом», причем в одном из лжепророчеств сектантов утверждалось, что Кузнецове будет единственным местом, которое уцелеет во время страшной катастрофы, которая должна была состояться в ночь на 1 января 2000 года.

Настоятель игумен Викторин, духовное чадо «старца» схимонаха Симона — фактический руководитель этого сектантского новообразования, называемого иначе «новые симоновцы». Оно возникло вокруг парализованного схимонаха Симона, больного ДЦП. Его часто возят по Москве в инвалидной коляске в сопровождении Викторина и схимонахини Серафимы, которая в брошюре «И остави нам долги наша» (издательство «Синтагма». 2000) названа «духовной наставницей обители» (мужского монастыря!). В этой же брошюре описывается более чем странная женско–мужская «монашеская община, состоящая из послушников, послушниц, монахов и монахинь» при Успенско—Казанском монастыре села Кузнецово.

В Москве у «новых симоновцев» есть несколько «базовых» квартир. Есть сведения, что в Москве его эмиссар действует на Ваганьковском кладбище. Также многие из сборщиков, стоящих около храмов, являются адептами и проповедниками ереси.

Идеология этой сектантствующей группировки полностью тождественна богомильской^[63]. Они так же отвергают брак, так же считают, что Таинства, совершаемые женатыми священниками, недействительны (когда они желали постричь в тайное монашество одну из московских прихожанок, то говорили ей, чтоб ни за что не говорила об этом своему духовнику), действительны же только совершаемые иеромонахами. Они так же, как богомилы,  запрещают неженатым вступать в брак, а от женатых требуют развода. Вот, например, что пишет муж одной из жертв «новых симоновцев»: «Со временем послушания стали вызывать у меня и у знакомых удивление. Супруга перестала платить в общественном транспорте, в магазине все брала без очереди. Работая поваром, кормила так, что все отказывались есть. Первым раз я услышал об уходе супруги в монастырь. Тяжело заболела родственница, а жена заявила, что спасли ее не врачи, а отмолили старцы. И за это супруга должна до конца своих дней поселиться в монастыре».

Когда в одной семье родилась девочка, мать ее также находилась под духовным окормлением «старцев». Узнав о рождении ребенка, «старцы» вознегодовали и запретили его кормить через пол-  тора месяца после рождения, что привело малышку к дистрофии последней степени. Даже в больнице, куда ребенка поместили силой, мать не подпускала к нему врачей, мотивируя тем, что сначала должен приехать «старец» и дать благословение на лечение. Лжестарец благословил не кормить Машу, чтобы та «умерев, искупила грехи родителей». Когда ребенка выходили, «старцы» благословили кормить ее только постной пищей.

Кроме этого, они исповедуют мессалианское учение о том, что в теле каждого человека от рождения живет бес, которого не изгоняет Таинство Крещения, а лишь молитва, сопровождаемая физической болью. Чтобы испытать эту «бесоизгоняющую» боль, необходимо избиение, причем начинают его с грудничкового возраста, когда младенца бьют специально приготовленным для этого веником. Когда же ребенка отрывают от груди, тогда его начинают избивать четками^[64]. Рассказывающий нам об этом священник своими глазами видел страшные кровоподтеки и синяки на теле младенца.

Как и в монтанизме, среди адептов данной секты процветает лжепророчество: культ лжеюродивого схимонаха Симона, около которого стоит истолковательница — монахиня Серафима, появляющаяся иногда со священническим крестом на облачении, которая и передает волю «старца», чья речь совершенно непонятна и напоминает мычание. Поклонники этого схимонаха считают, что его пророчества равны откровениям Библии, говорят, что брак — скверна (и так считают многие сторонники правых расколов, хотя утверждение, что брак это скверна, является ересью, осужденной еще отцами Гангрского собора: если человек хранит девство, гнушаясь браком, он анафематствуется, отлучается от Церкви — как хулящий творение Божие).

Доверие к этому лжестарцу доходит до того, что по его приказу чуть не убили ребенка, о котором «Семушка» (так почитатели называют своего лжестарца) заявил, будто воля Божия в том, чтобы он сейчас отошел ко Господу, после чего безумная мать прекратила его кормить. Лишь вмешательство мужа помогло предотвратить катастрофу. Когда ребенок выжил, за него усиленно молились крестная и сама мать (которая одновременно делала все, чтобы он не выжил). За эту молитву обе получили сильный нагоняй от «старца»:

— Пять монахов молились, чтоб Господь забрал ребенка, а вы две отмолили его!

Мать оправдывалась, что она еще не готова, чтоб Господь забрал ребенка. Но, наверное, работа «старцев» дала «плоды» — и через три года мать уже была готова к смерти дочери.

Люди, которые общаются с «симоновцами», знают, что неповиновение, уход от «старцев», попытки перечить им влекут за собой последствия — от угроз здоровью близких до «аномальных явлений в жизни человека». Работал у «симоновцев» шофер, который имел семью, двух детей, старых, нуждающихся в заботе родителей. Через какое–то время шофер стал готовиться к уходу в монахи. Жена его просила «старца» повременить с этим, но воля лжестарцев была непреклонной. В результате супруга осталась с двумя маленькими детьми и двумя немощными стариками на руках — без какой–либо помощи.

Если что–то у лжестарцев не получается и где–то их не принимают, то все это выставляется как мученичество за Христа…

У всех «симоновцев» есть послушание, которое заполняет все свободное время. Всем им присущ характерный для всех сектантов дух поучительства, который распространяется на всех, не вступающих в послушание к лжестарцам. Очень показательны слова одной: «послушницы», сказанные другой женщине:

— Я твоя крестная. Неважно, что у тебя есть духовник. Мои старцы сильнее его, поэтому слушайся меня.

Почти все поучения «старцев» сводятся к бытовым темам. Например, нельзя снимать платок, т.к. «бесы войдут в волосы». Благословение спрашивается на все предметы одежды — и этому уделяется основное время. Точка зрения старцев приравнивается к Божественному Откровению.

Важно отметить, что в вышеупомянутой брошюре «И остави нам долги наша» (являющейся чином исповедания грехов по материалам схимонаха Симона) перечисление грехов, реальных и выдуманных «старцем», похоже скорее на бухгалтерскую отчетность, чем на покаяние души перед Богом. Фарисейским начетничеством можно назвать обвинение матери грудного младенца в том, что она, кормя его, «думала о мирском» — то есть о бытовых хлопотах, которыми заполнен весь день молодой мамы. Оказывается, «грешно» «копить деньги на приобретение той или иной вещи» — на дом для своей семьи, например, «ходить в театр», «подавать деньги в фонд мира» и, конечно, «переходить к другому духовнику» — то есть, чтобы и думать не смели об уходе от лжестарца.