Рождественская песнь (СИ) - "Tau Mirta" - Страница 3

— Неужели? — вяло огрызнулся Снейп. — А я был уверен, что после смерти мы окажемся в соседних котлах.

Блэк вдруг рассмеялся. Запрокинув голову, открыто, почти весело.

— Вообще, что-то в этом есть, — пробормотал он, отсмеявшись. — Кто знает, может, это именно то, что нужно… — он задумчиво прищурился. – Кстати, я всегда думал, что только у нас дома принято собачиться на Рождество.

Снейп промолчал. Стадии отрицания, неверия и сопротивления миновали, и он с трудом стоял на ногах. А Блэк опять проделал свой трюк — внезапно очутился совсем рядом.

— На самом деле, Снейп, Рождество — неплохой праздник… — шепнул он и ткнул его в грудь костлявым пальцем. Тычок оказался неожиданно сильным: Снейп взмахнул руками, теряя равновесие, рухнул на пол…

И проснулся.

========== Глава 3 ==========

Рассвет Снейп встретил на кухне, в компании большой чашки чая и пузырька Перечного. Из головы всё не шло странное видение… Да нет, какое видение; просто сон, страшный сон. Окно в спальне оказалось открытым – наверное, сквозняк. Он замёрз, увидел кошмар и подхватил насморк, ничего удивительного. Но тогда, в момент пробуждения, всё казалось таким реальным. Полёт над ночным Лондоном (полёт сквозь время?), и дом, и Хогвартс, и Пот… И непонятно откуда взявшийся синяк на груди, как раз в том месте, куда его ткнул недоброй памяти покойник – Блэк.

«Я – дух минувшего Рождества…»

«Тебя посетят три призрака Рождества…»

— Ещё двоих я не выдержу, — пробормотал Снейп, но тут же спохватился: бред какой. Он яростно высморкался в большой клетчатый платок и схватился за пузырёк с зельем. Обычно он до последнего избегал приёма Перечного – считал, что струйки пара, идущие из ушей, имеют идиотский вид. С другой стороны, всё равно ведь никто не увидит.

Вылечившись, Снейп направился в свой кабинет-лабораторию, но работа не шла. Было тревожно, мешали посторонние мысли, неясные воспоминания. В результате он весь день слонялся по дому: вспоминал, как было раньше, рылся в ящиках, перекладывал с места на место вещи. Чтобы успокоить совесть, про себя обозвал это «предпраздничной уборкой». Взгляд постоянно возвращался в пустой угол гостиной. Раньше там каждое Рождество, вплоть до маминой смерти стояла наряженная ёлка. И даже потом отец, кажется, пару раз притаскивал убогие помятые деревца. Может, купить в этот раз?.. Нет, чушь. У него и игрушек-то нет. Снейп представил себя в лавке новогодних сувениров, среди мишуры и ангелов, и ухмыльнулся. Глупости.

— Я уже не в том возрасте, чтобы верить в доброго Санту, — сказал он обжившему угол паучку и пошёл на кухню за очередной чашкой чая.

Ранние декабрьские сумерки укутали дом синим ватным одеялом; на этот раз вечер выдался тихим – ни ветра, ни снега, ни прохожих. Снейп понаблюдал за кружащим в свете фонарей снегом, протопил камин, почитал. Однако умиротворяющий пейзаж и привычные хлопоты так и не смогли полностью успокоить его. Подниматься наверх не хотелось; при виде полутёмной комнаты и кровати у Снейпа стиснуло горло – чуть пониже шрамов, прощального подарка Нагини. Он сглотнул, пытаясь убедить себя, что это не страх. Нельзя же бояться собственной спальни. И всё-таки…

Снейп зажёг свечи и уселся в стоящее у окна кресло. Всё равно заснуть удастся не скоро. Он устроился поудобнее, опёрся локтем о подоконник. Снаружи по-прежнему не доносилось ни звука, ничего и никого. Вопреки ожиданиям, веки почти сразу налились сонной тяжестью.

Свеча в этот раз не погасла, но Снейп остро ощутил присутствие. Он даже не удивился, просто поднял голову от скрещённых рук и чуть повернулся.

Взгляд упёрся в колени того, кто сидел на подоконнике. Худые джинсовые коленки; на потёртую, когда-то синюю ткань нашита россыпь чёрных замшевых треугольников – неровно, но старательно. Закрывают прорехи, припомнил Снейп. Рукодельничать она не умела, но было жаль выбрасывать любимые джинсы, которые порвались после падения с мотоцикла…

— Байк, Северус. Это называется байк.

Всё ещё не веря себе, Снейп поднял глаза. Неровные русые прядки, падающие на лоб, тёплый карий взгляд и такая знакомая улыбка.

— Тётя Тесс… — прошептал он.

— Привет, Северус.

Оказывается, он прекрасно помнил этот тихий хрипловатый голос. Тэсс была младшей сестрой Тобиаса. Когда она возвращалась из очередного путешествия – с Кубы, Ямайки, из Индии или Непала, в доме словно становилось теплее. Никто не ссорился, хотя отец и пытался ругать её, называя бесстыжей бродягой и позором семьи, говорил, что «грязные» хиппи до добра не доведут, прочил «непутёвой Терезе» безвременную смерть. Так и вышло – она разбилась на своём любимом мотоцикле… байке. И именно после этого отец начал крепко пить – слетел с катушек, как сказала бы тётя. Только потом Снейп понял, что его подкосила гибель сестры. Тесс все любили, нельзя было не полюбить…

Снейп молча смотрел на неё. А тётя, выждав пару минут, шутливо добавила:

– Почему до сих пор не спишь? Что, Блэк заставил понервничать?

В отличие от Блэка она не казалась бесплотной и почти не светилась. Снейп моргнул и разлепил пересохшие губы.

— А ты… Ты…

— Дух нынешнего Рождества. Да ты и сам знаешь, — тётя заговорщицки склонилась к нему. – У тебя, случайно, сигарет не найдётся?

— Я не курю…

— Молодец, — похвалила тётя, но как-то кисло. – Ладно, — она бесшумно соскочила с подоконника и протянула ему руку. – Тогда идём. Нужно многое увидеть.

И Снейпу почему-то не захотелось спорить. Он лишь спросил:

— Мы… полетим?

— Что?? – тётя изумлённо округлила глаза. – Вы вчера летали, что ли? Ох уж этот Блэк: неисправимый понтовщик! Нет, летать необязательно. Просто возьми меня за руку.

Он не ощутил прикосновения; только знакомо закружилась голова, засосало под ложечкой, и мир начал меняться. Яркий свет резанул по глазам, вокруг зазвучали голоса, и Снейп завертелся, оглядываясь. Белые стены, люди в голубых мантиях, раздражающий запах медикаментов. Сомнений нет – они оказались в Мунго. Тётя Тесс дёрнула его за рукав.

— Пошли.

Снейп попытался удержать её, спросить, что же всё-таки происходит и действительно ли он спятил, но тут же заполучил новое потрясение: прямо сквозь него пробежала целительница с охапкой пергаментов. Снейп захлопнул рот и кинулся вслед за тётей. Инстинктивно он старался не сталкиваться с бегущими навстречу служащими и потому отстал, а возле сестринского поста и вовсе остановился. Его внимание привлёк настенный календарь. Снейп подошёл ближе, уткнулся носом в страницу с изображением умильных щеночков. Конец июня уходящего года. Второй из месяцев, проведённых им в Мунго. И этот день… Он помнил его.

— Северус! Ты чего там застрял? Идём!

Снейп замешкался. С учётом видений прошлой ночи, было ясно, что хочет показать тётя. И ему отчаянно не хотелось вспоминать это, но ноги уже сами несли к знакомой двери – к двери его палаты. Тётя, не церемонясь, проскочила с ним сквозь стену, и Снейп застыл, разглядывая сидящего на кровати человека с книгой — самого себя.

Выглядел он хуже некуда. Ещё бы, яд магической змеи никого не красит. Тяжёлые раны, большая потеря крови – он напоминал помесь вампира с инфери. Пожалуй, только один человек мог тогда соперничать с ним в звании Самого Изнурённого Героя. Троекратный стук в дверь заставил обоих Снейпов вздрогнуть. А вот и он.

Поттер.

…Когда Снейп очнулся в Мунго и узнал, что ему предстоит провести там шесть-семь недель как минимум, то первым делом попытался отделаться от посетителей, коих было предостаточно. Казалось, весь магомир вдруг решил засвидетельствовать ему своё почтение, извиниться за обидные прозвища и пожелания, которые он в избытке получил за время учительства и – особенно – в последние годы войны. Смотреть на сияющие улыбки и слушать болтовню «поклонников» не было никаких сил. Цветов и подарков за первую же неделю скопилось столько, что Снейп мог бы с лёгкостью открыть сувенирную лавку. Прямо в палате. К счастью, он нашёл способ прекратить селевой поток народной любви; вернее, тот нашёлся сам. Зубы Нагини принесли неожиданную пользу: из-за повреждённого горла Снейп не мог разговаривать и молча буравил посетителей немигающим взглядом. Такого не выдерживали даже самые восторженные из них. Дольше всех продержались бывшие члены Ордена Феникса, но настал день, когда и они отстали. Снейп вздохнул с облегчением, расслабился.