Притворюсь твоей - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 10

– Заткнись! – Эль Шассер подскочил и, сжав руками хрупкую девичью шею, повалил черноволосую на стол. Она упала лопатками на документы и сладострастно изогнулась, призывно застонав. На лице читалось наслаждение и вызов.

– А во-вторых… – тихо и соблазнительно добавила она. – Ты ведь меня прогнал… и больше не звал… Как я могла прийти?

– Сейчас же ты явилась, хотя я тоже не звал! – рыкнул герцог, не выпуская шею любовницы из рук, и наклонился прямо к ее губам.

– Звал… – Она соблазнительно облизнулась. – Только сам не осознаешь этого. – Девушка, невзирая на сжимающие шею пальцы, подалась вперед, изгибаясь в спине, и потянулась к ремню на его брюках. Другая рука в это время спустилась ниже, и в глазах герцога снова вспыхнуло алое пламя.

– Видишь, – еще тише прошептала черноволосая. – Я нужна тебе, именно поэтому здесь… Все очень просто. Это не я соблазняю тебя. Это ты безуспешно борешься со своими желаниями. Зачем? – поинтересовалась она и медленно лизнула раздвоившимся языком его губы.

Эту песню я уже слышала. И очень сильно хотела узнать, что конкретно имеет в виду странная любовница герцога. Я не могла понять их отношения. Эль Шассер явно сопротивлялся, но держался он из последних сил. Вопрос, зачем он создавал сложности? Почему старательно отталкивал женщину, к которой его явно тянет? А если имелись веские причины, из-за чего не выгнал?

Впрочем, сегодняшний разговор немного пролил свет на происходящее. Герцог явно ждал от черноволосой помощь, которую та не оказала, и сейчас злился. Его слова звучали все резче, но девушка не реагировала на грубость, только льнула ближе и смеялась в ответ на растущее раздражение мужчины.

Ее руки уже расстегнули рубашку и сейчас по-хозяйски исследовали сильную грудь. У меня перехватило дыхание – все же эль Шассер был слишком уж красив, мимо такого не пройдешь. Я понимала черноволосую и слегка ей завидовала. Но у меня совсем иные цели, и в постель к герцогу я стремилась лишь затем, чтобы незаметно сделать свое дело. Яд нагайны специфичен, его не так просто обнаружить, а если он попадает в кровь жертвы по чуть-чуть, то и вовсе невозможно. Если вдруг он и правда такой, каким кажется со стороны, если слухи не врут, я заманю его в свою постель и раз за разом буду дарить ядовитое наслаждение. Главное, убрать с дороги очень подозрительную черноволосую любовницу. А судя по тому, как уверенно она добивается своего, лишая эль Шассера последних сил к сопротивлению, сделать это будет очень непросто.

Страстные объятия парочки, больше похожие на борьбу, меня не интересовали. Я прекрасно понимала: либо герцог сдастся, либо найдет силы и прогонит черноволосую, но однозначно не будет с ней говорить, а значит, нет смысла наблюдать дальше. Ничего интересного не увижу. Поэтому я отступила в тень и осторожно выбралась из библиотеки. Сначала мелькнула мысль расположиться в кабинетике по соседству, но потом я прикинула, как это будет смотреться со стороны, если вдруг меня кто-нибудь заметит, тот, кто в курсе развлечений герцога. Юная неиспорченная жена, которая читает книжку, в то время как муж за книжными полками развлекается с любовницей, вызовет как минимум удивление. Поэтому я не стала искушать судьбу и отправилась к себе в покои, чтобы приготовиться к предстоящему ужину.

Времени оставалось предостаточно, поэтому я решила обследовать комнаты. Конечно, не факт, что моя предшественница жила здесь – я не успела ни у кого спросить. Но все равно заняться было нечем, поэтому я тщательно изучила каминную окладку, заглянула под все картины, проверила плинтуса и лепнину на потолке, обнаружила несколько тайников, но они оказались пусты.

Или прошлая жена герцога не имела секретов, или их уничтожили, или моя предшественница все же занимала другие покои. Выводы были неутешительными. Пока я занималась изысканиями, умаялась и разозлилась. Не замок, а шкатулка с секретами! И спросить не у кого. Вопрос в лоб только насторожит и отпугнет здешних обитателей.

На улице начало темнеть, серое небо затянули тучи, от чего казалось, что уже наступил вечер. Пришлось зажигать светильники на стенах и потолке. Хорошо, что мне не пришлось прикладывать палец к специальным камням-накопителям, которые позволяли заимствовать немного магии, чтобы совершить нехитрые действия – спасение для простых смертных. Моя вторая сущность давала мне силы, и это существенно упрощало жизнь. Стрелки на часах застыли на шестерке, значит, пора приводить себя в порядок к предстоящему ужину.

Мой сегодняшний образ я назвала «юная неиспорченная роза выходит в свет». Осталось достать бледно-розовое платье с глубоким декольте и свободным струящимся подолом и уложить волосы.

Вырез был действительно слишком смелым для юной леди. Плотный шелк хорошо поддерживал грудь, визуально ее увеличивая, сиреневая лента, чуть выше талии, подчеркивала тонкий стан, а подол платья казался невесомым. При каждом шаге он соблазнительно льнул к ногам и бедрам – если и сейчас в душе герцога (или в его штанах) ничего не шевельнется, придется прибегать к дополнительным мерам. «Ни один нормальный мужчина не устоит», – решила я и принялась за волосы.

Я еще с утра предусмотрительно заплела их в тугую косу, и теперь светлые локоны упали на спину красивыми, слегка небрежными волнами. Я убрала несколько прядей с лица и заколола серебряной заколкой с жемчугом на затылке – эта прическа делала меня моложе. Невинность подчеркивало и отсутствие макияжа – точнее, он был, но практически незаметный для мужского взгляда. Немного розового бальзама (дорогущего, чуть покалывающего и увеличивающего губы), румяна на щеки и графитовая краска на ресницы.

Когда прибежала горничная, чтобы помочь мне собраться, я уже была готова.

– Как же так! – всплеснула она руками. – Вы бы просто позвонили в колокольчик, я бы тут же примчалась.

– Ничего страшного. – Я улыбнулась. – Привыкла справляться сама. По-моему, вышло неплохо!

Я шутливо обернулась вокруг своей оси, демонстрируя платье, подол которого послушно развернулся, словно колокольчик.

– Вы великолепно выглядите. Через полчаса вас ждут, а пока, может, принести какую-нибудь книгу почитать или сделать чай?

Я выбрала книгу, потому что даже несколько лет в школе мадам Совари не смогли избавить меня от привычки проливать разные жидкости в самый неподходящий момент. Нет, на людях я давно уже не позорилась, а вот оставшись наедине с собой, вполне могла. А платье подходило к случаю идеально. Не хотелось бы искать другое.

Приятной неожиданностью оказалось то, что зайти за мной соизволил сам муж. Эль Шассер остановился в дверях, привалившись мощным плечом к косяку. Темно-синяя шелковая рубашка натянулась на груди. Две верхние пуговицы были расстегнуты, а на сильной шее болтался массивный медальон из белого золота в виде весов. Занятная штучка с россыпью бриллиантов на толстой витой цепочке – я ее уже видела, но сейчас смогла рассмотреть внимательнее. На рукавах красовались запонки из этого же комплекта, похоже сделанные на заказ.

Герцог прошелся по мне оценивающим взглядом, от которого вполне натурально порозовели щеки, и несколько небрежно бросил:

– Слишком откровенное декольте. Неподобающе для юной девушки.

– Я замужняя дама, а не юная девушка. – Меня сложно было смутить недовольным замечанием. – И у меня есть накидка. – Я вызывающе улыбнулась, на миг забывшись, и тут же накинула на плечи тонкую, кружевную перелину.

Похоже, муж не ожидал от меня дерзкого ответа и несколько опешил, а я снова мило улыбнулась, демонстрируя смущение. Он стушевался, промолчал и, прочистив горло, произнес:

– Я был невежлив.

– Не единожды. – Я не стала отрицать, но взгляд опустила в пол, якобы смутившись.

– Не подарил еще ни одного подарка. – Казалось, герцог не заметил моей шпильки и намека.

Он достал из кармана небольшую узкую коробочку, обтянутую темно-синим бархатом. В ней на шелковой подушечке лежало массивное золотое кольцо. Немного грубоватое для женской руки. Украшено оно было россыпью кроваво-красных рубинов на бриллиантовом фоне. Только присмотревшись, я обнаружила, что рубины причудливым образом складываются в символ замка – весы. Похоже, тут не обошлось без магии, так как картинка менялась, и уловить, что изображено, получалось не всегда.