Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 50

С покрытых пылью стеллажей на Асмодея взирали десятки разноцветных корешков, расставленных в одному Вельзевулу ведомом порядке. Были здесь и труды известных схоластов, и последние научные изыскания, и сборники с древней поэзией, и трактаты по богословию, и пособия по стратегии и тактике ведения боевых действий. Какие только книги не соседствовали на полках в полной гармонии друг с другом.

Но истинной гордостью, драгоценным камнем его коллекции, безусловно, были сочинения темных мастеров пера: алхимиков, мистиков, оккультистов, написанные теми, кто не побоялся пойти на греховную сделку с приспешниками Ада, чтобы получить шанс прикоснуться к высшему знанию. Это была настоящая сокровищница просвещения, в которой, казалось, можно было найти ответ на любой вопрос бытия. К некоторым книгам не притрагивались годами, о чем говорили покрытые толстым слоем пыли корешки, а некоторые, наоборот, только вернулись на свои места, будто информируя о том, что совсем недавно их содержанием интересовался кто-то из приближенных демона.

Окинув библиотеку быстрым взглядом, Асмодей опустился в свое любимое кресло у камина, блаженно вытянув ноги к огню. Будучи в этой обители почти что членом семьи, демон, не дожидаясь позволения, до краев наполнил бокал багровой жидкостью из графина и осушил несколькими глотками.

– Не стесняйся, – саркастично проговорила демоница, садясь напротив него и уже более вкрадчивым тоном продолжила, – Асмодей… послушай: наша природа определяет наши поступки, ты же не винишь птицу за любовь к свободе. Наша разлука…

– Барбело, – перебил ее Владыка, – разлука меня не печалит, я пережил столько расставаний с женщинами, к которым привязанности чувствовал не больше, чем к старому халату, так что предложенный тобой сценарий меня вполне устроил. Как ты сама только что сказала, кто старое помянет…

– Видимо, ты просто забыл о том, какой может быть настоящая женщина, – сверкнув глазами, заметила она, направляясь к выходу. – Завтра. На нашем месте.

Асмодей ничего не ответил. Признаться, за долгие века он отвык от подобного напора демоницы, а потому находил в этом что-то необъяснимо притягательное. Вечность лишь сильнее разожгла огонь Барбело, оставалось только решить, желает ли он в нем гореть!

В ожидании время тянулось мучительно медленно, ведь не питая особой любви к книгам, Асмодей не рассматривал чтение как способ скоротать бесконечные минуты, а потому погрузился в тяжелые размышления. Истина по-прежнему была от него укрыта, оставалось надеяться на то, что Аврора сможет выжать из учетных записей какие-то новые данные. Не могли же эти души в воздухе раствориться? Или же… От одной мысли ему стало не по себе, Вельзевул был его товарищем, но не проверил он только своих приближенных, а значит, нужно достать еще пару книг.

– «Нуриэль, разыщи их», – мысленно приказал демон, выпуская из груди сияющую сферу, которая в одно мгновение обратилась в пыль. В такие моменты Асмодей всегда радовался своему маленькому секрету, ведь эти записи были защищены самыми сильными заклинаниями. Ни один падший не мог к ним прикоснуться! Но там, где бессилен демон, всегда найдет дорогу ангел. К тому же, что небесному созданию делать в Аду? Досадное упущение, брешь в защите, которую он взял себе на вооружение.

– Рад тебя видеть! – проговорил Вельзевул, вырывая его из чертогов разума. – Что привело тебя ко мне?

– Дело, но прежде, чем перейти к серьезному разговору – ответь: зачем ты вызвал Барбело?

– Это не я.

– А кто же тогда? – с интересом проговорил Асмодей, закончив бездумно перелистывать страницы в сборнике античной поэзии.

– Ты же знаешь, она у нас инициативная, – усмехнулся Вельзевул. – Сказала, что закончила свои дела на Земле, но это ложь. Она, подобно многим, чувствует, что грядет великая буря. Ангелы спустились слишком низко, а демоны, наоборот, высоко поднялись. Следующая битва разразится на Земле, если мы сумеем пережить собственные неурядицы.

– Кстати, об этом, – начал Асмодей, радуясь тому, что разговор принял такой желанный поворот, – что тебе известно о назревающем здесь бунте?

– Немного, – ответил Вельзевул, усаживаясь против своего гостя. Скрестив пальцы и положив локти на подлокотники, он на мгновение задумался. – Демоны, черти, бесы… постоянные реформы, тяжкие вексельные обязательства… они ратуют за свержение Люцифера и передел власти. Две волны мятежей я подавил, но неизвестно, чем это может закончиться. Змее прокравшейся в наши палаты нужно отрубить голову до того, как она успеет пустить яд в разум высших демонов.

– Ты знаешь, кто главарь?

– Если бы я знал… Впрочем, тебе должно быть известно, кто у меня на особом счету.

– В этом наши мысли сходятся, – согласно кивнул Асмодей. – Но ты должен понимать, что в одиночку провернуть такой замысел невозможно. Но я пришел к тебе с другой проблемой.

– Какой же?

– Мне стало известно, что Мамон собирается выменять у ангелов пять тысяч душ из Чистилища в обмен на чашу Святого Грааля! Скажем так: он решил забрать назад то, что преподнёс нам тысячелетия назад.

– Откуда?

– Слухами земля полнится. Моя длительная ссылка на поверхность принесла свои плоды. Сам понимаешь, что провернуть такое дело без посредников невозможно.

– Но почему ты промолчал об этом? Это же был такой шанс убрать столь мешающую фигуру с шахматной доски.

– Я хочу взять его в момент сделки. Только подумай, мы сможем уличить его в предательстве, заполучить пять тысяч кающихся душ и сохранить величайшую святыню.

– Ты хочешь убить двух зайцев одним выстрелом, мой друг, это чревато! Открытое противостояние с небесами невозможно без дозволения Люцифера!

– Об этом не должно быть никому известно! – отозвался Асмодей. – Я все рассчитал, если все удастся, нам не в чем будет каяться.

– Это опасная тропа! Ты должен рассказать!

– Мы прошли с тобой через Божий гнев и адское пламя. Если у меня есть шанс убрать Мамона с доски, я это сделаю. А ты… признайся, ты хочешь этого не меньше моего.

– Убить Мамона, а не захватить души. Подумай, это может только приблизить назревающий конфликт, а мы к нему не готовы.

– И все же, я пройду по этому пути. С твоей помощью или без!

– У меня не получится тебя отговорить? – спокойно произнес Вельзевул.

– Нет! Об одном лишь прошу, если не решишься поддержать меня, по крайней мере сохрани эту вылазку в тайне.

– На мое молчание можешь рассчитывать, что до остального: дай мне несколько дней, – ответил хозяин дома, задумчиво потирая лоб.

– Хорошо, – кивнул Асмодей, направляясь к выходу. – До скорого. – «Это четвертый», – мысленно произнес он.

Не дожидаясь ответа, демон скользнул в коридор и едва не сшиб с ног служанку, встретившуюся ему у самого выхода. Сейчас все его мысли были направлены в иное русло: четыре легенды, придуманные им, были идеальным способом проверки. Осталось только дождаться результатов и надеяться на мудрость Люцифера. Впрочем, в последнем он ни капли не сомневался.

Раскланявшись с Барбело, демон вскочил на спину Нифелима, взмывая ввысь. Лететь в свою обитель не хотелось абсолютно, а потому ударив в бока своего боевого товарища и друга, в верности которого не приходилось сомневаться, демон позволил себе совершить небольшую прогулку по Садам Покаяния. Слишком многое сейчас нужно было обдумать, слишком много возможных сценариев предусмотреть, а для этого требовалось одиночество, покой и тишина.

Венера давно уже укрылась за горизонтом, унося с собой огненный шлейф, и Ад укутало ночное покрывало, подарившее столь желанную прохладу, казалось, даже воздух стал свежее, ибо серные облака рассеялись. Поистине благословенный вечер! Прекрасное завершение тяжелого дня.

Комментарий к Глава VI

* Два спутника Марса (планета бога войны): Фобос (греч. φόβος «страх») и Деймос (греч. δείμος «ужас»)

========== Глава VII ==========

Проведя в Аду долгие годы, казавшиеся вечностью, Аврора смогла привыкнуть к постоянным кошмарам, пыткам и рекам кипящей лавы. Каждое утро она просыпалась на окровавленном ложе, усыпанном сотнями игл, впивавшихся в кожу; каждое утро на ее спине рисовали причудливые узоры огненные хлысты; каждое утро несчастная была вынуждена вкушать из горькой чаши унижения и боли, зная, что ни в одном из миров ее душа не сможет сыскать себе прощения. Эти ощущения стали такими же обычными, как утреннее омовение – ужасающая традиция Преисподней, презреть которую было невозможно. Поэтому, когда первые лучи восходящей Венеры прорвавшись сквозь амбразуру окна, окутали опочивальню теплым светом, девушка испытала смешанные чувства умиротворения и негодования, отказываясь поверить в истинность происходящего вокруг нее.