Шерлок Холмс
Человек, который никогда не жил и поэтому никогда не умрёт - Вернер Алекс - Страница 31

Картина «Вид на запад с Пентонвилл-роуд: Вечер» была куплена членом Парламента сэром Исааком Холденом, который содержал большое поместье в Йоркшире. Похоже, что, отправляясь в своё северное жилище, он садился на поезд как раз на Сент-Панкрас. Возможность быстро и точно ко времени добираться от места к месту — один из ключевых моментов в рассказах о Шерлоке Холмсе. Конан Дойл не раз использовал данный приём: герои спешат на поезд, чтобы умчаться из Лондона к месту преступления, и действие переносится в другой уголок страны, или, что не менее важно, клиенты приезжают на Бейкер-стрит — просить великого детектива о помощи. Например, в «Танцующих человечках» Холмс садится на поезд до Норфолка, отправляющийся в 3.40, планируя вернуться на Бейкер-стрит к обеду; в «Одинокой велосипедистке» гувернантка отправилась на станцию Фарнем 23 апреля 1895 года, чтобы сесть на поезд, отправляющийся в 12.22 до Ватерлоо; в «Случае в интернате» Холмс садится в поезд, едущий с Юстона на север Англии; в «Пенсне в золотой оправе» герои обсуждают путешествие в Йоксли, что в семи милях от Чатема, с Чаринг-Кросс. Поезда и железнодорожные станции были непременным признаком современного города, демонстрацией технологической мощи, скорости сообщения и разрозненность общества, которое больше не могло рассматриваться как нечто целостное.

«Вид на запад с Пентонвилл-роуд: Вечер» 1884 г., масло и холст, Джон О’Коннор.

На картине «Вид на запад с Пентонвилл-роуд: Вечер» в полной мере запечатлена эта разноголосица через противоположные эмоциональные регистры, переданные полупрозрачным небом и готическими шпилями, которые вызывают чувство вечной духовности, контрастирующее с серостью улицы, железнодорожным вокзалом и рекламными плакатами, указывающими на материальность повседневной жизни.

Таким образом, Лондон обеспечил изобразительное искусство и литературу того времени необходимой пищей для размышлений. Конан Дойл неоднократно подчёркивает значимость Лондона и для самого Шерлока Холмса, и для развития сюжета. В «Загадке Торского моста» мы читаем, что Холмс, «как и все великие творцы, с лёгкостью поддавался воздействию окружающей обстановки» и, кажется, необходимое вдохновение мог подарить ему только Лондон. Как он говорит в «Подрядчике из Норвуда»: «Для тех, кто изучает уголовный мир, ни одна столица Европы не представляет такого интерсекса, как Лондон». В «Пустом доме» Холмс занимался «решением тех увлекательных маленьких загадок, которыми так богата многогранная лондонская жизнь».

Лондон всегда мог похвастаться отлаженным механизмом правосудия, готовым к действию: как описано в «Медных буках», в столице был всего лишь шаг между преступлением и скамьёй подсудимых, в отличие от беззакония, царящего в сельской местности, где преступления остаются незамеченными и нераскрытыми. Лондон Шерлока Холмса в каждом рассказе играет активную роль в повествовании: задавая тон, атмосферу и настроение. Также город тонко воздействует на то, как мы относимся к персонажам рассказов, оценивая, где они живут, как живут и как выглядят. Город оставил отпечаток на героях, на их одежде и внешнем виде, стал частью сюжета, буквально пропитал персонажей, и в том, как Шерлок Холмс расследует преступление, тоже виден этот отпечаток. В конце каждого рассказа Лондон предстаёт умиротворённым спокойным местом, вселяя в читателей чувства удовлетворённости и комфорта. Лицо Лондона, отзеркаливая сюжет, меняется: зловещая неизвестность и готическая непроницаемость первых страниц развеивается, и ближе к концу, когда преступление раскрыто, Лондон становится городом, где можно беззаботно гулять под солнцем. И это перевоплощение, когда Лондон реагирует на каждую успешно распутанную интригу, и есть ключ к пониманию того, каким образом Лондон из рассказов сохраняет свой культовый статус в нашем воображении.

Конан Дойл творил в том художественном климате, в котором художники ранних 1870-х годов работали, чтобы показать «современный город», подтверждая мысль критика Антуана Пруста, что они «чувствовали перед собой долг запечатлеть для потомков признаки своего времени, пусть иногда и уродливые». Они создали новое видение города, такого же выделяющегося и вечного, как и Шерлок Холмс. Этот вымышленный детектив-консультант — неувядающая культурная икона, литературная фигура, не имеющая ни начала, ни конца.

Неудачное убив своего героя в «Последнем деле Холмса», которое стало чем угодно, но только не финалом, также, как «Его прощальный поклон» был чем угодно, но только не концом, Конан Дойл оживил Шерлока Холмса десять лет спустя, как своеобразную копию самого себя. Показавшись Ватсону в «Пустом доме», замаскировавшись в коллекционера книг, Холмс проводит своего друга по Лондону, чтобы продемонстрировать тому другую версию себя: восковую фигуру, выставленную в окне на Бейкер-стрит: коллекционер стал экспонатом. Также художественные образы Лондона, созданные в конце XIX века, бесконечно выходили из-под кисти мастеров, коллекционировались, выставлялись и воспроизводились, и это видение столицы стало тесно и неразрывно связано с мифом, имя которому Шерлок Холмс.

Эти ностальгические фотографии сделал американский фотограф Элвин Лэнгдон Коберн (1886–1966 гг.). Всмотритесь в них: таким был Лондон Шерлока Холмса. Опубликованные в 1909 году с предисловием писателя Хилэра Беллока фотографии Коберна не только живописны — в первую они очередь передают настроение города. Если говорить о технике, то эффект размытого контура был достигнут благодаря особому способу печати, и он был выбран неспроста. Беллок пишет об их особом «свойстве делать ощутимыми лондонские дым и облачность». На знаменитой фотографии «Собор Святого Павла, вид с Ладгейтской площади» с одинаковой отчётливостью виден собор, дым, вырвавшийся из трубы поезда, и нависший над городом смог.

Собор Святого Павла, вид с Ладгейтской площади.

Кингсвей.

Мост Ватерлоо.

Лондонский мост.

Гайд-парк-корнер.

Собор Святого Павла, вид с реки.

Трафальгарская площадь.

Тауэрский мост.

Паддингтонский канал.

Уоппинг.

Лестерская площадь.

Риджентский канал.

Вестминстерский мост.

Кенсингтонские сады.

Тауэр.

На набережной.

Не раз и не два Артур Конан Дойл пытался избавиться от Шерлока Холмса. Уже в ноябре 1891 года, когда на счету детектива было всего несколько «дел», Конан Дойл написал своей матери: «Подумываю прикончить Холмса… отделаться от него раз и навсегда. Он отвлекает меня от великих начинаний». До конца своей карьеры писатель время от времени жестоко нападал на своё собственное творение: даже пытался вывести детектива из игры, требуя баснословные гонорары за новые рассказы; и, как известно, даже хотел убить его, сбросив в Рейхенбахский водопад в декабре 1893 года. Но от Холмса так просто не отделаешься. Детектив вернулся на страницы журнала «Стрэнд» в 1901 году и после этого, вплоть до 1927 года, воскресал вновь и вновь. Взявшись за Холмса после длительного перерыва, утомлённый Дойл писал Герберту Гринхоу Смиту, своему редактору из «Стрэнда»: «Ты будешь смеяться, но я работаю над следующей историей о Шерлоке Холмсе. Старый пёс всегда возвращается на свою блевотину».