Визит из невыразимого (СИ) - "Pinhead" - Страница 20

— Послушай, Гермиона, если мы выловим Долохова, то больше не будет никакой нужды копаться во всей этой дряни. Он отправится под замок, и можно будет забыть о ритуалах. Раз уж эти книги так старательно прячут ото всех, значит, тому есть причина. Может быть, не надо так уж углубляться в их изучение?

— Можно подумать, Гарри, мне это доставляет удовольствие. Но я считаю, что мы должны обезопасить себя на будущее. Кто знает, кому еще придет в голову сделать что-то подобное? Мы должны быть готовы. Всё, что связано с этим ритуалом, действует на магов определенным образом — особенно на магов — отсюда такая твоя реакция на то, что ты вдохнул на месте убийства Роули, мы просто обязаны разобраться с этим до конца, иначе оно так и будет висеть над нами дамокловым мечом. Над всем магическим миром. Поэтому я буду искать способы, как добраться до этих табличек, а ты пока ищи Долохова.

— Хорошо, но пока я буду его искать, тебе всё же надо поспать, Гермиона. Ну, честное слово, надо знать меру.

— Ладно, ты прав, я пойду…

«Слишком быстро согласилась».

— Нет, стой! Я знаю, куда ты пойдешь — к себе в отдел. Давай-ка я провожу тебя до камина.

— Гарри, ну какой же ты стал несносный в последнее время! — она огорченно покачала головой.

— Послушай, я сейчас всё равно буду заниматься рутиной, рассылать предупреждения, работать с наблюдателями, проверять сообщения с мест. Какой тебе смысл сидеть и ждать без толку? Как раз самое время, чтобы пойти отдохнуть. Как только мы его найдем, я тут же сообщу тебе — клянусь!

— А можно я тогда просто прикорну тут, у тебя в кабинете? Разбудишь меня, когда посчитаешь нужным?

Она одним движением сбросила туфли и свернулась в клубок в глубоком кресле, в один миг став еще меньше чем обычно; море каштановых локонов поверх серой мантии — вот и всё, что он видел вместо сидевшей перед ним секунду назад его подруги.

Его вдруг кольнуло в сердце ощущением такой нестерпимой нежности, что перехватило дыхание. Сколько раз он видел, как она, вот так же свернувшись, засыпала зимними вечерами в гриффиндорской гостиной, когда жар от камина был способен окончательно сморить ее над какой-нибудь очередной книжкой, сколько раз он наблюдал ее — спящую, но уже в палатке, когда они скрывались в лесах, тогда она ежилась от холода под тонким одеялом, морщилась во сне и непрерывно крутилась с боку на бок от беспокойных снов. Но никогда еще так сильно, как в этот момент, он не чувствовал, до какой степени она была для него родной и бесконечно близкой. Возможно, на нем так сказалась смерть Спиннет, возможно, он просто явственно осознал нешуточный риск потерять ее навсегда, но ему вдруг страшно захотелось сейчас просто встать над ней, склониться, упершись руками в подлокотники кресла, прикрывая собой этот маленький живой комочек, защитить от любых невзгод и опасностей. Чтобы с ней никогда ничего не случилось.

Он едва-едва смог унять эту накатившую на него волну, не желая сейчас ни думать, ни рассуждать на эту тему. Возможно, потом.

— Гермиона, это не дело, тебе надо немного побыть дома. Рон, наверное, уже с ума сходит.

— А какой сейчас от меня толк? — пробурчала она откуда-то из-под своих волос. — Всё равно, приду, залезу в душ и тут же бухнусь спать, как убитая. Он только будет злиться.

«Может, поэтому Рон и стал пить?» — мелькнула в голове внезапная догадка. Не из-за того ли, что жена предпочитала большую часть времени торчать на работе, не разбирая ни дней, ни ночей?

— Я… — он сглотнул, — не смогу работать, пока ты тут… спишь.

Наружу показался ее маленький нос и краешек распахнутого глаза.

— Почему? — ее голос прозвучал слегка изумленно.

Интересно, как ей ответить на такое? «Потому что задыхаюсь от умиления? Потому что меня переполняет нежность и забота, когда я на тебя смотрю?» Хороший вопрос.

— Потому что я буду постоянно бояться тебя разбудить.

— Меня сейчас, кажется, из пушки не разбудишь, — она зевнула и заворочалась в кресле.

— И, тем не менее, Миона, отправляйся домой. Спать здесь — действительно плохая идея.

— Ну, хорошо! — она поднялась с недовольным видом. — Но как только будут новости — любые, слышишь — немедленно присылай сову. Нет, лучше даже патронуса, так быстрее. Договорились?

— Конечно, Гермиона.

До вечера он действительно занимался рутиной. Работы было полно, но, к счастью, подгонять никого не приходилось. Спиннет в Аврорате любили. Она была, пожалуй, единственным человеком, у которого совсем не было недоброжелателей. Веселая, жизнерадостная, активная — она всем вокруг внушала только приятные эмоции. Ее смерть многие восприняли как личную потерю. К Гарри в кабинет по очереди заходили несколько его коллег, чтобы выразить соболезнование, и ему стоило большого труда, чтобы не сорваться; как только ему удавалось настроиться на рабочий лад, так кто-нибудь снова выбивал его из колеи, заставляя вновь и вновь переживать чувство вины за случившееся.

По горячим следам задержать беглеца не удалось, раскинутая ими сеть пока не приносила никаких результатов. Несмотря на все уверения Гермионы, что устраивающий ритуалы маг непременно должен быть сумасшедшим, Долохов не собирался объявляться ни на западе, ни на севере, ни где бы то ни было еще. Существовало множество способов, чтобы на время исчезнуть с глаз наблюдателей из числа авроров, и даже умудриться оставаться при этом на виду, например, полностью погрузиться в жизнь магглов, слиться с ними, перестать колдовать вовсе, тогда выловить подобного мага становилось практически невозможно, если только его фото не попадало в газеты или он не совершал что-то, привлекшее к себе внимание маггловской полиции. Но вряд ли сумасшедший смог бы столь искусно мимикрировать. А это значит, что, скорее всего, у него было логово, в котором он отсиживался, изредка появляясь оттуда, чтобы совершить очередной ритуал. Гарри не понимал только одного. Если Долохов скрывался в загородной гостинице, а он там жил уже с неделю, судя по показаниям хозяина, то какого ж черта он стал устраивать ритуал в своем номере? Это не имело никакого смысла, зачем же ему было раскрывать собственное убежище? До того, как он это сделал, они и понятия не имели, где он находится. Гарри вообще направил все поисковые силы на север, ему и в голову бы не пришло искать Долохова в Сомерсете. Тогда зачем ему это понадобилось? Если только он и вправду абсолютно невменяем? Но хозяин гостиницы ничего подобного за своим постояльцем не замечал. Он описывал его как человека мрачного, нелюдимого и необщительного, однако, ничего экстравагантного в его поведении не было. Во всем этом таилась какая-то неувязка, которую Гарри никак не мог уцепить, и ясно было, что пока они не поймают Долохова, разобраться с ней так и не удастся.

А для его поимки теперь приходилось прикладывать удвоенные усилия. Им нужно было бы взять его сразу, тогда, когда он еще не знал, что они способны отследить вспышку магии. Теперь он в курсе, что, стоит ему начать ритуал, как они явятся за ним. С одной стороны, это было хорошо, возможно, больше не будет жертв, с другой — если Долохов подготовил себе еще один запасной аэродром, они могут теперь месяцами ждать, пока он вновь себя проявит. Тщательный осмотр его гостиничного номера не дал практически ничего. Несмотря на то, что он покидал его в спешке, никаких записей после себя он не оставил, личные вещи тоже не несли на себе никаких улик, по которым можно было бы определить его нынешнее местоположение. Единственное подозрение вызвала штормовка из плотной парусины, должно быть, ее хозяин частенько бывал в горах или где-то на побережье, но такая скромная зацепка вряд ли могла им существенно помочь.

Гарри лично вернулся в номер и, вместе с бригадой, прочесывал его, в первую очередь, пытаясь отыскать книги. Или хоть что-то, что могло бы навести на мысли о ритуале. Какие-то надписи, значки, нарисованные фигуры, хоть что-то. Однако за исключением уже традиционно выжженных символов на полу, не смог найти ничего. Кроме стопки газет и картин на стенах, никаких других печатно-рукописных документов обнаружить не удалось.