Я, Рейван (СИ) - "Макменде Дарт" - Страница 12

Бреджик что-то почувствовал и забеспокоился. Он поднялся с почётного места на возвышении, быстрым шагом направился ко мне. Двое телохранителей следовали за своим боссом, рядовые вулкары расступались перед ним. Я стоял неподвижно и наблюдал, как он приближается, внимательно рассматривает моё лицо, наконец протягивает руку и лёгким щелчком по дужке сбивает на пол очки.

В момент удара я инстинктивно прищурил глаза. Но тут же распахнул их, встречая взгляд босса. Не знаю, что его больше напугало: этот прямой взгляд или моя внезапная, оскаленная улыбка.

Бреджик отпрыгнул назад, скрываясь за спинами телохранителей и выхватывая бластер. Во всполохах голошоу и грохоте музыки вокруг застывали вулкары. Рептилоиды доставали оружие, из боковых залов потянулись любопытные.

— Карт, — сказал я негромко и отчётливо.

— Что у тебя, Мак? — мгновенно отозвался Онаси.

— Поджигай.

— Мак, ты уверен? Мак!

— Немедленно! — сказал я, с интересом рассматривая чёрный зрачок дула, который Бреджик направил мне в лоб.

Я знал, что стрелять он не будет. По крайней мере, сразу.

Он захочет причинить мне боль.

Он захочет наказать меня за свой испуг и за наглую широкую улыбку, которая не сходит с моего лица.

Он захочет узнать, на кого я работаю.

Он захочет показать своей и прочим бандам, что крут, кровожаден и с ним лучше не связываться.

Поэтому он будет держать меня под прицелом, пока…

И тут наконец-то в боковых залах быстро и почти слитно, один за другим прогремела серия взрывов. Мы опасались, что одновременное срабатывание такого количества взрывчатки обрушит саму конструкцию кантины, поэтому, закладывая заряды в толстые ножки столиков, установили детонаторы с небольшим разбросом.

Я закрыл рот: взрывные волны слуху больше не угрожали.

Музыка оборвалась, но пузыри с призрачными твилекками продолжали кружить по залу. Из боковых помещений выбивались клубы дыма, кое-где метались языки начинающихся возгораний. Самодельная шрапнель посекла многих, но всех убить она не могла. Я слышал крики боли и ужаса, шипение покалеченных кусками металла и оглушённых рептилоидов.

В момент взрыва Бреджик инстинктивно присел и поднял бластер, словно хотел прикрыться им от опасности. А когда распрямился и поднял ствол, я был уже совсем рядом. И в моих руках злым огнём горел алый клинок.

И всё-таки я не успел: помешали телохранители. Я предполагал, что лезвия их мечей содержат кортозис, способный удерживать световой меч. Но не рассчитал, что опыт фехтования и навык совместной работы позволят этим верзилам противостоять моей скорости.

Они прикрыли собой боссы и некоторое время довольно убедительно атаковали. Затем один слишком высоко поднял руки, и я ударил его прямо сквозь ладони и рукоять вибромеча. Второй двигался на меня, тесня короткими и быстрыми ударами. Я отступал, парируя, пока нас обоих не скрыл один из летавших по залу голографических пузырей. Передо мной струились обнажённые части тела безмятежно танцующей твилекки, я не видел противника, и он не мог меня видеть. Мы оба доверились инстинктам, но на моей стороне играла Сила.

Хорошо, что на клинке светового меча не остаётся крови.

В поисках Бреджика я выскочил из голографического тумана, только для того, чтобы наткнуться на небольшую группу уцелевших вулкаров. Небольшая группа — это десятка три. Многие ранены, некоторые просто пьяны. Все — крайне злы. Большинство — вооружено бластерами.

— Заалба-ар! — закричал я, падая на пол и откатываясь под защиту барной стойки.

Хлопнула выбитая панель двери чёрного хода. Послышался довольный рёв вуки. И сразу же басовитое: пиу-пиу-пиу!..

Заалбар лупил по толпе из скорострельного бластера. Я выключил меч, накрыл голову руками и постарался сделаться как можно менее заметным, словно донецкий ребёнок, который прячется в подвале от укропского авианалёта.

В первый момент вулкары растерялись, в следующий — побежали кто куда. Самые пьяные и целые — штурмовать огневую точку Заалбара. Кто поумнее — в боковые залы. Остальные кинулись ко главному входу. Я перевернулся на спину и увидел, как в вентиляционные отверстия тяжёлых парадных дверей просунулись стволы сразу двух ручных бластеров: Миссия Вао азартно расстреливала беглецов по-македонски.

Наглая девчонка, подумал я, по-пластунски пробираясь между обломками мебели и мёртвыми телами. Ведь говорил ей: сиди спокойно, не лезь под огонь, наша задача — тихое изъятие «товара», а не драка. Это в игре ты полежишь на полу, пока остальная группа зачищает противника, потом встанешь и закинешься медпакетом. В жизни — ты останешься лежать.

Окончательно приводя в негодность модный сюртук, я закатился в боковую залу и вскочил на ноги. Двое вулкаров прижимались к посечённым шрапнелью стенам, ещё один ворочался на полу, остальные были мертвы.

— Нам не обязательно драться, — сказал я. — Сложите оружие, и я сохраню вам жизнь.

Оба подняли клинки: площадь зала была слишком мала, чтобы хвататься за огнестрел.

— Зря, — сказал я, активируя меч.

Я не расист. Просто не люблю рептилоидов.

Убить пришлось всех троих: тупые ящерки не сдавались и продолжали атаковать, даже когда я перерубил их клинки, а подранок вытащил бластер и попытался выстрелить мне в спину.

Та же история повторилась в каждом из боковых залов, что я зачистил в тот вечер. Единственным вулкаром, который сдался сразу и без подлостей, оказался механик-твилекк, вступивший в банду совсем недавно и, как я понял, не по собственному желанию. Я запер его в маленькой кладовке и пообещал отпустить после боя.

А бой продолжался совсем не так долго, как могло показаться изнутри. Заалбар поливал центральный зал шквальным огнём, не давая противнику поднять головы. Прибежавший из подвала с карабином в руках Карт вёл прицельный отстрел вулкаров. С противоположной стороны резвилась Миссия. Я проскальзывал между бластерных болтов и одно за другим зачищал боковые помещения. Дело шло легко: я двигался намного быстрее пьяных и деморализованных противников, а световой меч… световой меч — это убер-оружие.

Только теперь я начинал понимать, почему главный символ «Звёздных войн» действительно заслуживает своего культового статуса. Удивительное, непостижимое со стороны чувство: ты берёшь в руки невзрачную рукоять, сдвигаешь рычажок — и превращаешься в машину смерти. Ты просто шагаешь вперёд, рубишь чужие клинки, рассекаешь доспехи, словно они склеены из бумаги, переступаешь через павшие тела и отсечённые конечности, видишь гуляющие по стенам и испуганным лицам отблески кроваво-алого пламени…

Необъяснимо. Может быть, на меня и в самом деле снизошло нечто вроде ауры настоящего Рейвана: ведь никогда я не был опытным рубакой, так, небольшой опыт истфеха. А теперь, в настоящем бою, вдруг оказался быстрее, сильнее, точнее, выносливее любого из своих противников.

Впрочем, и рядовые вулкары до Виктора Кровопускова заметно не дотягивали. Думаю, в схватке на обычных клинках, один на один я мог потягаться с любым из них.

К концу зачистки адреналиновый кураж схлынул, война превратилась в работу. Пару раз пришлось гасить небольшие пожары: не пришло ещё нашей кантине время сгореть. Бреджика я нигде не встретил, а копаться в обезображенных и засыпанных обломками трупах времени не было.

— Карт, — сказал я, но, видимо, микрофон в ухе повредился во время боя. Пришлось кричать. — Карт! Отбой! Всё кончено.

Онаси услышал. Через некоторое время ему даже удалось остановить не на шутку увлёкшегося Заалбара.

Мы сошлись в центральном зале, в стороне от безмолвно кружащихся пузырей с танцовщицами. Миссию никто не звал, но неугомонная девчонка пролезла под баррикадой и с деловым видом прохаживалась вокруг нас, гордо помахивая пистолетиками. Заалбар смотрел на девочку с каким-то почти собачьим обожанием, склонив голову набок. Шерсть вуки на руках и животе подгорела от слишком долго работавшего «пулемёта», и к привычным уже запахам поля боя добавился аромат палёной псины.