Иуда Освобожденный (ЛП) - Гамильтон Питер Ф. - Страница 8
- Предыдущая
- 8/275
- Следующая
Массивный чужак так сильно вцепился двигательными гребнями в палубу, что ее деревянный настил выгнулся горбом. По некоторым толстым веткам уже побежали мелкие трещины. Оззи ухватился за наиболее крепкий сук и поднес модуль к выпуклому глазу Точи.
— Нам нужно выбираться отсюда! — крикнул он.
Модуль трансформировал его голос в пляшущие по экрану фиолетовые штрихи.
— Мы разобьемся насмерть, — так же через модуль откликнулся Точи. — Мне очень жаль. Я бы хотел еще пожить.
— Я не могу тратить время на объяснения, — сказал Оззи. Шум водопада уже стал постепенно затихать. — Просто прошу тебя мне поверить. Мы должны улететь отсюда с твоей помощью.
— Мой друг Оззи, я не могу летать. Мне очень жаль.
— Нет, можешь. Плыви, Точи, плыви в воздухе — и ты вытащишь нас отсюда. Нам больше нельзя приближаться к воде.
— Я не понимаю.
— Времени нет. Доверься мне. Я буду тебя держать. А ты плыви. В сторону от водопада. Плыви как можно быстрее.
Оззи неуклюже прильнул к туловищу друга. Естественный покров из разноцветных перьев давно промок насквозь и прилип к шкуре чужака. Оззи не осмелился схватиться за них, опасаясь вырвать, и сумел уцепиться только за края двигательных гребней в задней части туловища Точи. Из эластичной плоти чужака сразу же образовались выросты, надежно обхватившие запястья Оззи.
Точи на какое-то время напряженно замер, а затем резко оттолкнулся от палубы «Первопроходца», развернул двигательные гребни в широкие плавники и принялся неуверенно грести. Оззи ощутил, как веревка, держащая его за пояс, начала натягиваться. Точи стал грести более равномерно и интенсивно, и натяжение заметно возросло. Если бы Оззи учел массу плота, то, возможно, нашел бы другой способ использовать силу Точи. Но вышло так, что он сам оказался критическим звеном в цепочке: энергичные рывки Точи увлекали их прочь от зоны действия гравитации, и весь плот буквально повис у Оззи на поясе. Когда нагрузка на руки усилилась, Оззи пришлось стиснуть зубы. Точи, увидев, что его действия приносят ощутимый результат, удвоил усилия. От его плавников-крыльев даже подуло влажным ветерком — массивный чужак еще немного изменил их конфигурацию, сделав гребни шире и тоньше. Оззи казалось, что его емки вот-вот оторвутся от плеч.
В какой-то момент он потерял счет времени, и постепенно водяная пелена превратилась в обычный туман, а потом рассеялся и он. «Первопроходец» выбрался из тени водопада под яркое солнце, вокруг засияло голубое небо, и теплые лучи быстро согрели путешественников. Шум водопада остался где-то далеко позади и уже не казался таким грозным.
Точи перестал махать плавниками, и его эластичная плоть снова втянулась, образовав вдоль туловища обычные гребни. Оззи ощутил, как по огромному телу его друга пробежала волна дрожи. Взглянув себе под ноги, он заметил, что эни с Точи медленно приближаются к дрейфующему плоту. Поднятое к ним растерянное лицо Ориона осветилось робкой надеждой. Веревка ослабла и вилась широкими кольцами. Они едва не задели торчащую мачту, но все же благополучно опустились на палубу. Точи вытянул тонкое щупальце и зацепился им за одну из веток.
Затем он вобрал в себя выросты, которыми держал Оззи, и тот немедленно ухватился за мачту. Сердце мужчины продолжало отчаянно колотиться о ребра.
— Что происходит? — спросил Орион. Он все еще не решался оторваться от палубы, к которой был привязан веревкой. — Почему мы еще не погибли?
Оззи открыл рот и громко рыгнул. Опомнившись, он сразу ощутил, насколько сильно протестовал против невесомости его желудок. В довершение ко все-гг он чувствовал себя как при сильной простуде и не мог дышать носом.
— В обычном смысле этого слова мы не падаем, — с трудом произнес он, заметив, что чужак внимательно следит за движущимися по экрану портативного модуля фиолетовыми символами. — И эту планету тоже нельзя назвать збычной.
Оззи махнул рукой в сторону гигантского водопада: исполинская водяная завеса переливалась и блестела справа от плота, простираясь за пределы чело-з еческого поля зрения в трех направлениях. Ее границей служил лишь далекий край этого странного мира — да и тот медленно удалялся от них.
«Первопроходец» опустился на несколько километров ниже уровня океана. Вода тут пенилась и бурлила — так же, как когда переливалась через край, — тогда как позади него она становилась более спокойной, и водовороты и буруны зливались в один покрытый рябью поток, струящийся вдоль скал, образующих: дну из граней искусственной планетки. Оззи проследил за потоком с помощью зрительных вставок, но, даже настроив их на максимальное увеличение, не смог определить направление его движения. Где-то на пределе различимости линия обрыва плавно уходила в сторону. Если бы Оззи сейчас находился там, ему бы к з казалось, что планета имеет форму полусферы.
Прямо над ними граница мира очень слабо, но заметно изгибалась. Вставки Оззи помогли ему сделать кое-какие подсчеты: если верхняя часть планеты действительно была кольцеобразной, ее диаметр должен был составлять более одной тысячи шестисот километров. Оззи даже одобрительно присвистнул.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — с несчастным видом простонал Орион.
— Слушай, парень, — сказал Оззи, — я знаю, что это очень странное чувство, и понимаю, что ощущения не самые приятные, но человеческое тело способно жить и в таких условиях. Во времена моей молодости астронавты, совершая космические путешествия, проводили в невесомости не один месяц.
— Не знаю никаких астронавтов, — угрюмо огрызнулся Орион. — Никогда не слышал о чужаках такой расы.
— Я тоже не уверен, что мое тело способно это выдержать, — через модуль сообщил Точи. — Я чувствую значительный дискомфорт. Я не понимаю, почему мне кажется, что я падаю. Я вижу, что это не так, но мои ощущения говорят об обратном.
— Знаю, поначалу приходится очень трудно, — убеждал их Оззи. — Но поверьте, друзья мои, ваши тела довольно скоро привыкнут. А если учесть предыдущий опыт, нынешнее состояние, может, вам даже понравится.
Он замолчал, услышав булькающий кашель Ориона, а потом парня вытошнило.
— Я бы хотел поверить тебе, друг Оззи, — сказал Точи. — Но боюсь, ты недостаточно осведомлен о моей физиологии, чтобы делать подобные заявления.
Орион вытер рукой губы и с отвращением покосился на желтоватые шарики рвоты, медленно парящие в воздухе перед его лицом.
— Мы не можем здесь оставаться! — в отчаянии воскликнул он. — Точи, ты мог бы вытащить нас обратно на остров?
— Это мне под силу.
— Эй, парни! — закричал Оззи. — Давайте не спешить с возвращением. Если продолжим полет над океаном и нас захватит сила притяжения, то мы, с большой вероятностью, действительно упадем.
— Все что угодно лучше, чем это, — заныл Орион.
У него снова раздулись щеки, и парень застонал.
Оззи оглянулся на водопад: они медленно, но неуклонно отдалялись от края мира.
— Внутри газовой оболочки есть и другие объекты. Помните, что рассказывал мне Брэдли Йоханссон? Он набрел на что-то вроде древесного рифа, растущего где-то здесь на орбите. И тут точно есть тропы — ведь сумел же он выбраться! Иначе как бы он попал обратно в Содружество?
— А они далеко? — проскулил Орион.
— Не знаю, — терпеливо ответил Оззи. — Нам придется подождать, и тогда увидим, что попадется по пути. — Он поднял руку. — Я чувствую ветерок. Это значит, что мы движемся!
Он заметил, что плот успел развернуться таким образом, что край мира оказался ниже уровня палубы.
— Мне все это очень не нравится, — пожаловался Орион.
— Понимаю. Давайте-ка проверим, все ли надежно закреплено. Терять продовольствие недопустимо. Как и членов нашей команды, если уж на то пошло.
Дизайнеры Дома Тюльпанов задумывали этот зал в классическом стиле как комнату для завтраков. Помещение представляло собой восьмиугольный фонарь, выступающий из восточной части северного крыла здания. Традиционную высокую прозрачную крышу поддерживали кованые чугунные колонны, а стены состояли из слегка закругленных панелей, спускавшихся до самой земли. Пол покрывали классические плиты из черного и белого мрамора, а в центре стояла большая круглая антикварная стойка, за которой избалованные хозяева вкушали утренний завтрак, купаясь в ярких лучах солнца. Б высоких неглазу-рованных глиняных вазах, стоявших у основания каждой колонны, росли лианы и вьющиеся фуксии, создававшие легкую дрожащую тень. Недолговечные цветы круглый год наполняли воздух легким мускусным ароматом.
- Предыдущая
- 8/275
- Следующая