В прятки со страхом (СИ) - "Ежик в колючках" - Страница 82

— Попробуешь ко мне прикоснуться, пробью голову. Вот даже глазом не моргну. — ну вот черт, в туфлю-то ножичек не спрячешь. Клянусь, прям завтра же приобрету себе мачете поострей и никакой малоприятный субъект не посмеет и подумать, чтобы подвалить с самыми неблагородными намерениями.

— Эш. Пожалуйста, позволь мне… — начинает недохахаль и вдруг сбивается с шага, резко бледнея.

Почему-то меня так и тянет назвать его придурком. Что-то такое сейчас проскальзывает в выражении его лица и шалых, вытаращенных глазах.

— Я тебе уже говорила — не подходи ко мне! Отстань, отвали, как еще сказать, чтобы понятно стало?

Звук знакомых шагов сбивает всю спесь и расслабляет скрутившиеся вмиг нервы, прогоняя угрозу. Шаги размашистые, уверенные и твердые, словно постулаты. Эрик неторопливо появляется слева от меня и нарочито медленно, но очень убедительно делает еще один широкий шаг вперед, поглядывая на него очень недобро. Да и я, наверно, смотрюсь ничуть не дружелюбнее.

— Все в порядке? — голос кажется спокойным, но я уверена, он в ярости.

— Все хорошо. — отвечаю, как можно уверенней.

— У тебя какие-то проблемы, неофит? — лидер склонил голову чуть набок, словно перед ним не человек, а насекомое.

— Я уже не неофит. Я бесстрашный! — Ал смотрит с вызовом. Ты кому вызов бросаешь, придурок? Брови Эрика поднимаются в насмешливой гримасе.

— Это как-то отменяет мой вопрос?

— Я просто разговариваю с девушкой!

— Я слышал другое.

— Мы сами разберемся.

— А теперь подумай, как долго ты сможешь оставаться бесстрашным с выдернутыми руками, а? Как думаешь, найдут тебе изгои применение в этом случае? —, а вот теперь и мне страшно. Проваливай дурень, пока жив.

И что это? Демонстрация власти, свидетельство силы или проявление собственничества? Сердце бахает об ребра до боли. Дышать забываю. Сникший в секунду Альберт прячет растерянный взор, начинает отступать на другой конец моста и быстро ретируется, а я спокойно обуваюсь и следую помыслу плескавшейся обиды, удалится, мрачно сверкая глазищами на командира.

Но горячая рука, подбирается длинными пальцами к моей ладони, заключившая в свой стальной захват, поглаживая ее большим пальцем. Жадно глотаю темный, влажный от подземной реки воздух. Только ночью он такой густой. Полный запаха, цвета и даже вкуса. Его можно пить, нужно, обязательно глубокими глотками. До упоения, взахлеб, задыхаясь и пьянея. Есть люди, которые одним своим присутствием заставляют сердце биться чаще, ноги подкашиваться, а лицо — пылать. Для меня — Эрик и есть, такой человек. Как-же страшно сейчас поднять на него взгляд, боюсь увидеть насмешливо щурившиеся глаза на мой жалкий видок. Невыносимо думать, что в серебре его радужки может скрываться презрение. Холодок ползет по коже, затопляя меня льдом сомнений.

Но все они благополучно растаяли в мутной дымке, так и не материализовавшись, когда мужчина подцепляет мой подбородок, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. И страх и неуверенность выветриваются, остается только серая пелена, раздираемая вспышками молний, притаившимися в черных зрачках. Мне кажется, что я знаю и понимаю все. Все эти глупые попытки сделать вид, что ему все равно. Ох, как же сердце колотится… Словно во сне я неутолимо наблюдаю за искоркой ревности где-то в глубине его взгляда, за почему-то изогнувшимся уголком губ и чуть дернувшейся, как всегда гладко выбритой щекой. Почему он нервничает? Ведь это заметно — прорывается в слишком сильно сомкнувшихся, на моей руке пальцах, во взгляде, совершенно отчетливо, до жадных языков пламени, взметнувшихся жаром по его и моей коже. Губы легко касаются моих. Отчаяние вспыхивает и растворяется в нахлынувшем теплом потоке, растекающемся по коже мурашками. Привкус у поцелуя сладкий, и хотя его губы обветрены, мне кажется, что они невероятно мягкие, восхитительные… Мир вокруг сужается, растворяется в ничего, черт, я сейчас упаду. Хорошо, что ты со мной… Как же хорошо. Сердце стремительно ахает взбесившимся насосом, разливая кровь по венам густым возбуждением, заливая краской лицо.

— Так и знал, что ты сюда придешь. — усмехается Эрик, отстраняясь немного и осторожно тянет меня за собой в темноту коридоров.

Широкая ладонь не ослабляя хватки притягивает меня к сильному телу. Не хочу ее отпускать… Не сейчас. Как я скучала по тебе, Эрик… скучала и волновалась. Ну где же ты был? Конечно, я не спрошу тебя вслух, а просто буду внимательно вслушиваться в тишину вокруг. Ведь в тишине обычно так много звуков. Так много… Когда мы проходим мимо комнаты инструктора, тихие, сладостные стоны разрывают в клочья безмолвие ходов Бесстрашия, принуждая хрипло выдохнуть сквозь зубы желание, чтобы оно не хлынуло через край. Сегодня многие поддались оковавшей страсти…

— Надеюсь, у тебя звукоизоляция получше. — намеренно бестыже, но тихо выдаю я.

— Мне нравится как ты стонешь! — так невозмутимо и совершенно властно отвечает мужчина и вдруг так ожидаемо-неожиданно касается моих губ поцелуем. Коротким, непонятным, мягким и странным. — Я хочу тебя, полностью. Немедленно! Понимаешь? — зачем-то поясняет Эрик и так очевидное, до остроты ощущение. Спазм сдавливает мое горло понуждая пытливо заглядывать в серые глаза. Нащупав его ладонь, обхватившую на миг мои плечи, касаюсь губами прохладных пальцев. А вот, на тебе такой же взгляд с вызовом в ответ. Нашел время играть с моими растрепанными чувствами…

Наши гулкие шаги тонут в пустоте туннелей, врезаясь в холодные своды каменных стен. Не интересуюсь, куда мы идем. Зачем? Я и так знаю! Потерпи, пожалуйста… В висках отстукивает, все тело уже полыхает… сжимаю губы, чтобы не тряслись. Кажется, я не смогу выйти обратно сама, заблужусь. Сознание сгущается, когда наконец мы добираемся до нужной двери и окрашивает мое состояние в ослепляющие, яркие вспышки.

Музыка: Within Temptation — Say My Name

Звук захлопнувшегося замка, спина с силой впечатывается в холодную штукатурку, а руки, с напряженными упругими мышцами, бесцеремонно приподнимают меня под бедра. Непроизвольно, рефлекторно обвиваю мужчину ногами в кольцо, скрещивая их на его пояснице. Он подается бедрами навстречу прижимаясь к моим, непозволительно дразняще, до боли, на сколько позволяет стена в которую я вжата, давая возможность прочувствовать свое влечение. Обнимаю мужчину за шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке и притягиваю его голову сильнее к себе, но Эрик чуть отстраняется.

— Скажи мне, маленькая… — шепот проползает в залитый звоном слух. Он не договаривает своего требования, да только догадаться совсем не трудно. — Скажи! — уже с нажимом и слишком властно.

— Хочу тебя, безумно. — практически бессознательно, а он смотрит. Пристально и не отводя два серебряных омута.

В ответ на испытующий взор дотягиваюсь губами до его щеки и чередой аккуратных поцелуев медленно спускаюсь вниз, на шею, заставив мужчину немного запрокинуть голову, вытягивая придушенный глубокий вдох. Пальцы нежно массируют его макушку, плавно переходя на висок и вновь запутываются в длинноватые пряди волос. Крепкий запах мужского тела, выступившего пота и возбуждения — почти животный запах. С ярым шипением втягиваю воздух, раздувая ноздри и вижу, как кожа командира покрывается пупырышками от моих прикосновением, а под кожей напрягаются налитые мускулы. Красивое, свирепое животное. Дикое животное. Моё!

Он медлит несколько секунд, изучая мое лицо своими восхитительными глазами, такими яркими от похоти. Потом подается вперед, навстречу, прихватывая мою закусанную губу. Я жадно отвечаю на поцелуй, ладони скользят по его плечам, прижимая ко мне ближе. Сердце проваливается в какую-то дезорганизацию, затрудняя дыхание. Боже мой, умоляю, пожалуйста, пусть это не заканчивается…

Я осознаю возвращение в реальность только тогда, когда он ставит меня на ноги. Шершавая ладонь поднимает шелковую материю, мягкие губы покрывают жаркими поцелуями мой живот, медленно подбираясь к груди, язык касается чуткого на ласку соска, прихватывает, заставляя протяжно застонать и выгнуться навстречу возжеланию… Тягучая, пульсирующая тяжесть течёт вниз живота… Тело выгибается, вздрагивает от нежных прикосновений, дыхание срывается. Губы мужчины с напором переходят на шею, слегка прикусывают трепыхающуюся венку и окончательно освобождают меня от майки. Я хочу помочь ему раздеться, но Эрик не позволяет. Быстро стаскивает жилетку, футболку, не глядя отправляя одежду в угол. Он не сводит с меня потемневших от возбуждения глаз.