Сжигая мосты (СИ) - "crazy-mum" - Страница 62

Изначально, принимая идею об удешевлении кардиомониторов путём переноса их производства в Китай, я понимал, что это будет сверхсложно и трудозатратно. Это не какое-то там поглощение разорившейся фирмы по производству противозачаточных спиралей, это самая настоящая крупная сделка, несущая за собой огромные риски для меня в первую очередь и для всех её участников, которые поверили в мой бизнес-проект и доверили мне свой капитал. Я знал, что такое долгосрочные вложения и знал, как неохотно инвесторы вкладывают в подобные проекты свои деньги, но я был одержим этой идеей и сутками напролёт занимался её воплощением, просчитывая все ходы наперед и постоянно анализируя планируемую прибыль и рентабельность, ведя бесконечные переговоры, презентуя свой план и доказывая его эффективность. Эта мозговая деятельность занимала всё мое время, я встречался с десятками новых людей в неделю и иногда мне казалось, что я даже во сне составлял графики финансового анализа и сравнивал показатели рентабельности и эффективности.

Мне удалось убедить инвесторов, что срок окупаемости моего проекта будет скорее среднесрочным и составит пять-семь лет, а не десять-пятнадцать, что обуславливалось, в первую очередь, спецификой строительства в конкретном климате и, во вторую, дешёвой рабочей силой населения центральной части Китая, где жители остро нуждались в рабочих местах. В моменты, когда я осознавал, что всё моё внимание и время направленно лишь на достижение цели – получить деньги на воплощение задуманного, в подсознание нагло вкрадывалась мысль, что будь у меня на этот момент полноценная семья – я не мог бы посвятить ей ни минуты своего времени и где-то допускал мысль о том, что, возможно, слишком поспешил жениться, не успев реализовать себя в той мере, в которой был способен, чтобы уже ничто не могло отвлечь меня от любимой жены и детей. Возможно, это моё стремление воплотить в жизнь задуманное, моё погружение в работу с головой, моя полная отдача своим планам и помешала мне построить полноценный брак.

Мои теперешние отношения с Таней были идеальными для моего настоящего образа жизни и для возможности воплощения всех моих планов. У нас не было никаких обязательств перед друг другом, если не считать мою обязанность содержать Таню, а её – удовлетворять меня в постели на сто десять процентов. Я по-прежнему безумно хотел обладать прекрасным идеальным телом этой женщины и заводился не на шутку каждый раз, когда видел её в строгом деловом костюме для переговоров, зная, что зачастую под ним больше ничего нет. Мне безумно нравилось её развязное поведение, которое до сих пор могло выбить меня из колеи. Чего стоило одно её умение довести меня до состояния полной эрекции, сидя за столом переговоров с основными партнёрами по бизнесу и с невозмутимым выражением лица лаская своей умелой ножкой внутреннюю часть моего бедра под столом и продолжая мило улыбаться китайским топ-менеджерам.

Фабрика по производству кардиомониторов должна была располагаться в провинции Сычуань в ста километрах от её столицы - города Чэнду, где мы и сняли огромную квартиру-студию на восемьдесят седьмом этаже небоскрёба в центре города для проживания на длительный срок. Чэнду оказался пятым по населению городом Китая с развитой инфраструктурой и благоприятным климатом для проживания. И хотя мне после дождливого и сравнительно прохладного Сиэтла было тяжеловато привыкать к субтропикам, уровень влажности здесь был практически такой же, как в моём родном штате Вашингтон.

Таня была вполне довольна нашей квартирой, она радовалась, что Чэнду оказался очень крупным городом и что ей не придётся прозябать в каком-нибудь захудалом городишке, будучи лишенной возможности похода по дорогим брэндовым магазинам, салонам красоты и фитнес-центрам. Надо признать, что меня до сих пор восхищала способность Тани совмещать бесконечный шоппинг с возможностью быть в курсе всех дел нашего бизнеса. Я поражался, как легко она могла втянуться в обсуждение того или иного важного вопроса и предлагать свои варианты развития событий, которые зачастую не были лишены смысла.

Пока мы воплощали в реальность мой проект в Китае, в Сиэтле моей компанией, небольшая доля которой принадлежала и Тане, управлял бывший сотрудник ЛондаМед, назначенный директор Джаспер Хейл. За то время, которое прошло с тех пор, как мы слились с компанией Тани, я успел ещё лучше ознакомиться со способностями Хейла как руководителя и финансового директора в одном лице. Парень обладал к тому же юридическим образованием, что и вовсе делало его бесценным сотрудником, который мог не только сходу выявить противоречивые пункты в контракте, но и просчитать действия конкурентов на несколько шагов вперёд так, что порой я задавался вопросом, не ясновидящий ли он. Ко всем прочим достоинствам Джаспер обладал удивительной способностью располагать к себе людей, что отлично вязалось с его руководящей должностью, а также было неплохим подспорьем при заключении сделок. Почти за год работы с ним я уверился, что он не подведёт и ему можно доверить управление моим детищем, пока я погружен в работу над новым проектом в другой стране.

Я настолько усиленно работал в Китае, что у меня не было ни одного выходного за последние несколько недель, но я чувствовал, что сейчас мне не нужен отдых, я не могу его себе позволить. Я так выматывался за день, что порой у меня не было сил ни на что, кроме как принять душ и рухнуть в постель, чтобы погрузиться в глубокий сон. Всё же даже в таком ритме я умудрялся найти время, чтобы пообщаться с Ренесми, хотя и понимал, что вряд ли она сможет сохранить свою всё ещё оставшуюся привязанность ко мне, но продолжал звонить. Время от времени я имел возможность слышать голос Беллы, когда она брала трубку, если Ренесми не могла подойти к телефону. Признаться, от звука её низкого голоса какие-то давно загнанные вглубь сознания чувства пытались прорваться на поверхность, выбивая меня тем самым из привычной колеи. После подобных коротких разговоров с бывшей женой, которые не заключали в себе ничего, кроме вежливого обмена приветствиями и переноса времени звонка на удобное для дочери время, я долго не мог сосредоточиться на работе, не понимая причину такой своей реакции.

Мой мозг услужливо списывал мои ощущения на старую привычку, хотя я иногда набирался смелости и признавал самому себе истинную причину таких ощущений – я всё ещё испытывал какие-то чувства к Белле. Как ни смешно бы это звучало, но понять этот факт я смог только тогда, когда убедился, что Белла окончательно и бесповоротно потеряна для меня как женщина и принадлежит другому мужчине, которого я ненавидел за это всем сердцем. После того пресловутого неудачного посещения Диснейленда, когда я догадался, что моя бывшая жена теперь спит с Блэком, противный червяк под названием «ревность» начал беспрерывно копошиться в моём сердце, оставляя после себя рыхлые борозды и вытаскивая на поверхность моего сознания собственнические чувства к Белле.

С того дня я перестал изображать из себя эгоистичного идиота, стараясь больше не злить Беллу и не выводить её на негативные эмоции, понимая, что это уже ни к чему, ей плевать на меня и она давно забыла о моём предательстве, или делает вид, что забыла, и нас ничего не связывает. Она усердно изображала провал памяти о тех временах, когда мы были женаты, и меня это тоже задевало теперь. Порой я и сам сомневался, что когда-то был мужем этой женщины, настолько далёкой, чужой и непривычной она была для меня. Но эти перемены, произошедшие с Беллой, это её отстранённое и высокомерное поведение только усиливали во мне ощущения того, что я неравнодушен к ней.

С той самой встрече в аэропорту Сиэтла и до её дня рождения я не видел Беллу, а лишь разговаривал с ней по телефону в попытке выяснить отношение Ренесми ко мне, и я старался быть вежливым. Где-то в подсознании мелькала предательская мысль, что я изменил своё поведение не только потому, что оно теперь не имело значения, я хотел наладить отношения с Беллой, сам не понимая для чего. Я видел, как изменилась моя бывшая жена, и эти перемены заставляли меня взглянуть на неё под другим углом. Я хотел снова расположить её к себе, но не смел предпринять хотя бы попытку сделать это открыто, потому что считал, что, с одной стороны, не имею на это право, а с другой, я не хотел быть уверенным на все сто процентов, что она действительно меня ненавидит. Почему-то в тот момент эта мысль мне совсем не нравилась, и я даже готов был сделать что-нибудь, лишь бы не вызывать подобного чувства у Беллы в отношении меня, даже несмотря на то, что я этого заслужил.