Успокой моё сердце (СИ) - "АlshBetta" - Страница 40

- Пойдем спать, - нежно улыбаюсь, продолжая укачивать немного потяжелевшее детское тельце, - твоя кроватка соскучилась по тебе. Пойдем.

Малыш не возражает. Он даже не поднимает голову.

Лишь когда отрываюсь от него, укладывая на чистые кроватные простыни, малахиты возвращаются, цепляя мой взгляд.

Сажусь на краешек, укрывая мальчика одеялом.

Детская ладошка взбирается по моей руке. Пальчики робко касаются кожи.

Он не может сказать, что хочет. Но мне это и не нужно. Я без лишних слов понимаю его. Глаза, жесты, мимика – все это говорит за своего обладателя, подсказывает, на что он надеется.

- Мне остаться с тобой? – убираю светлые пряди подальше от больших калленовских глаз ребенка.

Плевать на условности. Если Джером хочет, я буду рядом.

Сомневаться в положительности ответа малыша не приходится.

Заползаю под одеяло, устраиваясь на взбитых белоснежных подушках.

Ладони Джерома обвивают меня в районе бедер, белокурая головка располагается на груди.

- Спи, малыш, - отгоняю подальше тревожные мысли и неприятное чувство, что за нами наблюдают. - Спи и ничего не бойся.

Вздохнув, мальчик затихает.

Отбросив все глупые домыслы, засыпаю вместе с ним.

Меня ждут зеленые луга и барашки.

Остальное может подождать.

_____________________

Надеюсь, глава вам понравилась. Жду ваших отзывов с большим нетерпением :)

Комментарий к Глава 20 - Mi aiuti

Следующая глава традиционно будет опубликована в следующую пятницу-субботу. Спасибо за прочтение :)

========== Глава 21 - Бильярдная ==========

Место, которое мне снится, просто безупречно. Словно только что с холста известнейшего живописца. Светло-голубое небо, темно-зеленые кромки густых тенистых деревьев, невысокая весенняя травка, пробивающаяся сквозь бурую землю, и цветы. Море цветов самых разных расцветок. Наверное, в спектре столько и нет.

Любуюсь всем этим великолепием, впитывая каждую секунду времяпровождения здесь.

Вижу птиц. Десять или пятнадцать странных пернатых, летящих сгрудившейся стайкой только в им одним известном направлении.

Отсюда, с земли, кажется, что они розовые. Длинные крылья расправлены, гордые шеи вытянуты вперед, клювы сомкнуты, а глаза широко раскрыты.

Заслоняю солнце рукой, провожая птиц взглядом, как вдруг одна из них резко меняет траекторию полета, снижаясь к земле.

Бежевые лапы касаются травы в метре от меня.

Смешно склоняя голову на бок, странное существо что-то во мне разглядывает.

- Alzare(Вставай,) - раздается совсем рядом.

Оглядываюсь, ища обладателя приятного голоса. Но поблизости лишь бесконечная цветочная долина.

- Alzare, – повторно повисает в воздухе.

Не до конца веря предположению, перевожу взгляд на птицу. В ней что-то изменилось. Что-то… глаза!

Маленькие черные бусинки превратились в зияющую глубину малахитов…

Моргаю, и цветы с небом исчезают. Вместо них материализуется серебристый деревянный балдахин кровати, бесконечные белые покрывала, и Эдвард, чье лицо замерло над моим всего в каких-то тридцати сантиметрах.

- Поднимайся, - негромко приказывает он уже на чистом английском. Испугаться попросту не успеваю. Лишь ощущаю некоторое недоумение от чересчур живого сна.

Сажусь, подминая под себя часть простыней.

Каллен подпирает дверь. Его рубашка идеально подходит к глазам. Она почти такого же цвета. И лишь черные брюки неизменны.

Замечая комод с миллионом ящичков, вспоминаю, где нахожусь. Детская.

Автоматически поворачиваюсь в сторону окна. К другой половине кровати.

Джером здесь. Его тельце хорошо просматривается под толстым одеялом. Светленькая головка устроилась на подушках.

Малыш лежит ко мне спиной, и от этого желание прикоснуться к нему становится сильнее, разгорается алым пламенем.

Протягиваю руку, но слова Каллена опережают дальнейшие действия.

- Нет.

Короткое, простое, ядовитое. Слово, которое я запомнила лучше собственного имени.

«Нет».

«No»…

Убираю руку, тоскливо поглядывая на ребенка. Надеюсь, его теперешний сон такой же добрый, как мой. Рядом с Джеромом мне не снятся болезненные и страшные вещи. А ему?..

- Изабелла, - мой похититель напоминает о своем присутствии, говоря немного громче и строже.

Встаю, быстрым шагом преодолевая разделяющие нас метры.

- Доброе утро, мистер Каллен, - нерешительно шепчу, оказываясь совсем рядом.

Эдвард удивленно смотрит на меня, но свои слова произносит.

- Доброе, Белла.

А затем разворачивается и выходит за дверь. Без лишних слов ясно, что мне тоже следует покинуть комнату.

В коридоре мужчина шествует впереди, но недалеко. Нет той огромной пропасти, что простиралась между нашими телами раньше.

Иду, умудряясь ни о чем не думать. Мысли как будто стерли ластиком. Воспоминания, опасения, глупые теории – все пропало. Это воздействие сна?

Каллен сворачивает к лестнице. Делаю то же, даже не вглядываясь в стены, на которых развешаны на равном друг от друга расстоянии блестящие светильники. Их маленькие лампочки не горят.

- Заходи, - тяжелые двустворчатые двери, на деревянной поверхности которых вырисованы большие квадраты, по нескольку раз обведенные разными оттенками коричневого, распахиваются перед самым носом.

Оказываюсь в темном помещении без окон. Люстра над бильярдным столом зажигается одновременно с хлопком дверей. По всему периметру стен расставлены тяжелые кожаные кресла. Я их знаю…

Да это же та самая комната, которую я первой посетила в особняке мужчины! Джаспер привел меня сюда!

Вон то кресло, самое крайнее, в темном углу, откуда виден лишь край стола – туда меня швыряли.

Правильно.

Это точно здесь.

Эдвард обходит меня, приближаясь к зеленой поверхности стола. Его рука касается её, избегая сгрудившихся в тесном треугольнике шаров.

За спиной мужчины видны два шкафа с двумя открытыми полками. На одной из них расставлены толстые книги в потрепавшихся переплетах, а на другой хрустальные бокалы. Остальные углубления шкафа скрыты дверцами с зигзагообразными ручками.

- Садись, - тихо велит Каллен. Его взгляд кажется мне отрешенным.

Послушно опускаюсь на ближайшее кресло. Какие бы с ним не были связаны воспоминания, а кожа все-таки безумно удобная.

Рассматриваю комнату из нового ракурса, подмечая ещё кое-что интересное.

Пустая стена из темного дерева располагается на некотором отдалении от бильярдного стола, но все же непосредственно напротив него.

На этой стене три надписи, вырисованные золотыми красками.

«Supprimer», «Tuer», «Penser» - не без труда рассматриваю дизайнерский подчерк. Судя по последнему слову, язык французский. В наше последнее совместное времяпровождения, после предложения остаться на его вилле, Маркус сказал мне «pense». Он повторил его и перевел на итальянский.

«Pensare, Boginiya di Roz» (Подумай, богиня роз).

А остальные слова? Это какая-то древняя мудрость? Каллен поклонник античных поговорок?..

- Детская принадлежит Джерому, - прерывая череду мыслей, говорит Эдвард. В его позе ничего не изменилось, но зато глаза теперь направлены на меня, - твоя спальня – тебе.

Изумленно смотрю на него, не замечая связи между этими двумя предложениями.

- …сегодняшняя ночь – исключение.

Очень вовремя вспоминаются слова Марлены о том, что «ночи» принадлежат «ему».

«Мистер Каллен будет очень недоволен, если узнает, что вы спали у ребенка».

Черт. Точно.

- Джером был напуган, - неловко теребя прядку волос, отвечаю я. – Ему приснился плохой сон, и он пришел ко мне…

- Я знаю, к кому и когда он пришел, Белла, - рычит мужчина. – И повторяю: сегодняшняя ночь – исключение. Спать с ним в одной кровати тебе запрещено.

Последнее слово выделяется по буквам. Ничем хорошим это не пахнет.