Большая игра
Британия и США против России - Зыкин Дмитрий - Страница 7

Наша дипломатия тоже не сидела сложа руки и в 1833 году добилась крупной победы. Удалось заключить, ни много ни мало, настоящий оборонный союз с Турцией. Это соглашение без преувеличения можно назвать уникальным. Старые враги, неоднократно воевавшие между собой, обязались помогать друг другу, в случае если третья страна начнет войну против России или Турции. В Константинополе поняли, что Запад представляет для Османской империи куда более страшную угрозу, чем Россия. И действительно, Франция в 1830 году забрала у Турции огромный Алжир, а когда независимость объявил еще и египетский паша Мухаммед Али, империя оказалась в шаге от распада.

Помощь пришла, откуда ее и не ждали, – царь Николай I мгновенно сориентировался в обстановке, понял, что «независимый» Египет станет игрушкой в руках Англии и Франции. Мало того, в Париже лелеяли план превращения Сирии в свою колонию. Поэтому Николай и выслал в помощь султану русский флот. Десант под командованием генерала Муравьева высадился на Босфоре. Турция была спасена, а Россия получила от Константинополя целый ряд крупных уступок. Отныне проливы Босфор и Дарданеллы по требованию Петербурга закрывались для всех военных кораблей, кроме русских. Понятно, что турки обратились к русским от полной безнадеги. В Константинополе говорили тогда, что тонущий человек ухватится и за змею. Но как ни крути, а дело было сделано.

Когда в Лондоне узнали об этом, британская элита пришла в бешенство и официально объявила, что не признает права России на восточное побережье Черного моря. Интересно, что в этот момент англичане решили разыграть против России и польскую карту. Министр иностранных дел Пальмерстон лично контролировал представительство польских эмигрантов («Жонд народовы») в Европе. Через эту организацию велась пропаганда, адресованная польским офицерам русской армии на Кавказе. Польская миссия существовала и в Константинополе. Оттуда ее эмиссары направлялись в Южную Россию и Кавказ.

Лидер польской эмиграции Чарторийский разработал план масштабной войны. Предполагалось сколотить широкую коалицию, в которую бы вошли южные славяне, казаки и горцы. Кавказцы должны были идти вдоль Волги к Москве, туда же предполагалось продвижение казаков по Дону, через Воронеж, Тулу, а польский корпус должен был ударить по Малороссии. Конечной целью являлось восстановление независимого польского государства в границах 1772 г., в зависимости от которого находились бы донские и черноморские казаки. А на Кавказе должно было появиться три государства: Грузия, Армения и Федерации мусульманских народов под протекторатом Порты[18].

Это можно было бы рассматривать как фантазии оторванных от жизни эмигрантов, однако план одобрили Париж и Лондон. Значит, угроза была реальна, и последующие события Крымской войны это подтвердили в полной мере. К тому же польское восстание 1830–1831 гг. показало, что намерения поляков более чем серьезны.

А что же Россия? Николай I, рассмотрев ряд предложений, согласился построить укрепления на черкесском побережье, а кроме того, Черноморский флот наладил крейсерство вдоль побережья. Вообще, надо сказать, что в российской политике тех времен боролись два течения, условно говоря, «ястребов» и «голубей». Первые делали ставку на крутые меры, вплоть до продовольственной блокады. Вторые считали, что следует привлечь кавказцев коммерческими и культурными выгодами. В числе прочего предлагалось «размягчить» горцев, прививая в их среде роскошь.

Они указывали на то, что многолетняя практика жестких ударов по Чечне не увенчалась успехом, и тонкая дипломатия – более верное средство. Царь использовал оба подхода, и на Кавказ отправили полковника Хан-Гирея. Он должен был провести переговоры с черкесскими лидерами. Увы, миссия Хан-Гирея не увенчалась успехом, и добиться примирения с адыгами не удалось. И здесь русской дипломатии пришлось столкнуться с яростным сопротивлением британских эмиссаров.

В 1834 году черкесская знать направила в Константинополь своих представителей, чтобы выяснить позицию Турции по отношению к горцам. Там же оказался и Дэвид Уркварт, молодой, но уже матерый спецагент, приписанный к английскому посольству. Он встретился с кавказскими делегатами и пообещал им поддержку Лондона в борьбе с Россией. Вооружившись письмами от пользовавшегося авторитетом среди адыгов князя Сефер-бея, Уркварт лично отправился в Черкесию.

Он быстро втерся в доверие горцев и произвел столь ошеломляющее впечатление своими речами, что они даже предложили Уркварту возглавить вооруженное выступление против России. Однако вместо ратных подвигов британец решил развернуть идеологическую войну. Вернувшись в Англию, Уркварт принял участие в составлении «Декларации независимости Черкесии», а кроме того, наводнил прессу репортажами и статьями русофобского содержания, убеждая общественное мнение в том, что Россия представляет смертельную опасность для Британии.

Уркварт рисовал мрачную картину русского вторжения не только в Турцию и Персию, но и в Индию. Он прогнозировал, что Россия сделает Персию своим протекторатом и натравит персов на Индию, обещая им огромные трофеи. Психологически расчет был верен, коммерческие выгоды от эксплуатации индийских богатств интересовали английскую элиту более всего остального.

В 1835 году адыгейские старшины провели народное собрание, чтобы определиться в своем отношении к России. Туда же прибыл британский агент, капитан Лайонс, который привез послания от Сефер-бея. В них содержался призыв к восстанию, которое поддержат Англия и Турция. По итогам совещания было принято решение «не мириться с русскими», всех шапсугов и натухайцев привести к присяге в соблюдение этого постановления. В случае нарушения этого обязательства на виновных налагать штраф и подвергать их разграблению. Кроме того, планировалось пригласить абадзехов к совместным действиям против русских, а в случае отказа принудить их к этому силой оружия. Весной 1836 г. шапсуги и натухайцы начали нападать на русские кордонные линии[19].

Тем временем страх перед русским походом в Индию принял в Британии патологический характер. Надо сказать, что слова Уркварта упали на почву, подготовленную еще Киннейром – британским советником персидского шаха времен русско-персидской войны 1804–1813 гг.

Киннейр был одним из первых, если не первым, военных экспертов, который провел тщательное аналитическое исследование на предмет уязвимости Индии для внешнего вторжения. Прекрасно знавший географию Турции и Персии, он пришел к выводу, что для русских поход в Индию будет весьма трудной задачей. Тем не менее, в принципе, Россия на это способна, ведь ее армия сильна и дисциплинирована. Конечно, желающие захватить Индию встретят на своем пути горы и полноводные реки. Особое внимание Киннейр обращал на суровый климат и ледяной мороз, нередкий в тех краях, но русским ли бояться зимы? Да и реки можно перейти вброд. По мысли Киннейра, армии России должны будут пересечь Афганистан, начав свой путь с кавказских баз или из Оренбурга. Причем в первом случае противник воспользуется Каспийским морем, и ему не потребуется маршировать по всей Персии. Как бы то ни было, когда Уркварт начал стращать англичан «русской угрозой», они припомнили и рассуждения Киннейра.

А тут еще и Россия стала наращивать свой флот, что только усилило подозрения Лондона. И вот Уркварт по согласованию с английским правительством приготовил провокацию. С его подачи в 1836 году английское судно «Виксен», нагруженное оружием, порохом и солью, направилось к черкесскому побережью. Пресса получила задание широко оповестить об этом население Британии. Когда судно было арестовано нашим бригом «Аякс», это вызвало бурю возмущения английской общественности. Петербург, в свою очередь, обвинил Лондон в том, что он направляет агентов к черкесам с целью поднять их на восстание.

Отношения между двумя столицами накалились до предела, англичане угрожали войной. Однако Россия не отступала, а другие великие державы не решились занять проанглийскую позицию. В результате Лондон решил разрядить обстановку, найдя козла отпущения в лице Уркварта. В свою очередь, Россия отказалась возвращать конфискованное судно, но сделала вид, что за этим инцидентом стоит лишь не по уму ретивый англичанин, а вовсе не официальное руководство Британии. В конце концов Уркварта уволили с поста секретаря при английском посольстве в Константинополе, и он переключился на другие дела. Но это вовсе не означало, что Британия решила оставить Кавказ в покое. Основная борьба была впереди, и шла она не только на полях сражений, но и на идеологическом фронте.