Голодные Игры: Восставшие из пепла (СИ) - "Gromova_Asya" - Страница 43

Это мало похоже на наши прошлые поцелуи, это что-то иступленное, желанное. Что-то пылающее. Его язык проникает в мой рот и я, наконец, прихожу в себя. Это не только любовь – это жгучее желание, о которое я обожглась на арене. Я хочу его, хотя ни разу в жизни не была с мужчиной. Мне становится стыдно, едва я думаю о том, что Пит увидит меня обнаженной. Но он не дает мне ни минуты на сомнения: его рука скользнула под мою майку, а пальцы, которые еще недавно нежно вымешивали тесто, проходятся по моей оголенной спине.

Я слышу приглушенный, просящий стон, и только спустя мгновение понимаю, что он сорвался с моих губ. Поцелуи – нечто сумбурное, и он усыпает ими все мое лицо, шею, даже плечи. Я не могу остановиться, хотя должна. Или нет?

От него веет сладким ароматом пряностей, которые мне не знакомы. Наверное, только под хмелем этого запаха я смелею и касаюсь пульсирующей на его шее жилки. Я чувствую бешеный пульс Пита – такой же, как и у меня. И комната теряет свои очертания: перед моими глазами встает черная дымка прикрытых от счастья глаз.

– Китнисс, я… я не хотел, – шепчет Пит.

Я неуверенно размыкаю веки. Он стоит в паре шагов от меня, и все, что я теперь чувствую – разочарование.

– Мы ведь не друзья даже. Зачем только все усложнять?

– Пит, все нормально. Я сама ведь…

– Нет. Ты же знаешь: не время и не место. Мы ведь нужны…

– Но мы нужны и друг другу! – возражаю я, – В этом есть смысл – ты ведь сам говорил, что готов на все ради…

– В этом все и дело, – отчетливо произносит напарник, – Это желание. Не любовь, Китнисс. Ты нужна мне, но я не уверен, что это чувство можно…

Он еще говорит, а кроме ослабевающего стука сердца, я уже ничего не слышу. Мне уже чуждо слово «чувства». Даже боль, кажется, была ошарашена. То есть, если бы он не остановился…? Он воспользовался бы мной? Секс без обязательств – так это называется? Разве подобное мог сказать Пит? Я не знаю ответа на этот вопрос. Я уже вообще ничего не знаю.

– Китнисс, если бы я мог, хоть что-нибудь изменить…

– Просто давай забудем? Ладно?

– Ты ведь не сможешь общаться со мной как прежде, – утыкаясь взглядом в пол, констатирует он.

Я видеть тебя вряд ли смогу.

– Просто дай мне знать, если я действительно буду тебе нужна.

– Ты нужна мне, – спокойно отвечает Пит, – Я вспоминаю вместе с тобой абсолютно всё. Всё кроме чувств. Я вижу мотивы твоих поступков, вижу твою боль или радость, вижу наше общее прошлое, но не чувства, Китнисс. Просто я знаю, что ты нужна мне. Пусть это эгоистично, но ты мое спокойствие.

Едва ли. Ты лично чуть не придушил меня в пекарне.

– Дай мне знать, – повторяю я.

Шаг за шагом продвигаюсь к выходу. Закрываю за собой дверь. Возвращаюсь в комнату. И утыкаюсь лбом в прохладную глянцевую стену, по которой стекает вода. Прекрасное произведение искусства, как и все, что находится в моей комнате. Но чтобы не окружало меня в сердце Панема – искусственно. Все, кроме боли.

Желание. Это было желание. Должна ли я радоваться? Прыгать до потолка, что вызвала одну только похоть у человека, который считал меня «чистой». Какая уж там чистота – мне кажется, я не лучше тех девушек, что в Дистрикте-12 выпрашивали милостыню через постель. Но я вновь забываю главное правило: доверится – быть уничтоженным, а у меня просто нет на это никакого морального права.

На свое прежнее место возвращаются важные вещи: Гейл, альянс, беженцы, революционеры. Революция. Восстания. Я должна узнать об их планах, должна стать им опорой и примером, и все, что мне остается – ждать, пока они дадут знать о себе. Время – мучительное средство выздоровления. Долгие, томительные дни, посреди людей, которые вряд ли поймут свихнувшуюся Сойку-пересмешницу.

Отключить чувства. Отключить эмоции. И знать, что я способна на многое, когда есть люди, которым нужно мое покровительство.

Вдох. Выдох. Мое сердце все еще бьется. Моя вера все еще нерушима.

========== Глава 22 : Кискисс ==========

(Прим.автора. Дорогие Читатели. Я вас не вижу совсем, это потому, что лето? Или у вас есть какие-нибудь претензии относительно фанфика? Очень интересно ваше мнение по этому поводу - без вас загибаются главы.

Первая часть главы писалась под Nico Vega – Beast

Вторая - Snow Patrol – What If This Storm Ends )

Мне приходится надавить на плечи юного стрелка чуть сильнее, указывая на правильное положение корпуса в момент выстрела. Мальчишка слабо ойкает, но продолжает стойко держаться на худощавых ногах. Лук кажется в его руках бутафорией, а не смертельным оружием. Но ему придется учиться, если принять во внимание тот факт, что ровно через неделю возможно именно он окажется в списке трибутов 76-х Голодных Игр.

Плутарх был прав, когда называл мои секции самыми кассовыми. С утра и до позднего вечера мой дневной минимум превышал норму на пять-шесть, а то и десять человек. Джоанна довольно хмыкает, когда к концу тренировок мой стрелковый бокс все еще забит рвущимися к знаниям учениками. Но я выкладываюсь на двести процентов: для них мне абсолютно не жалко ни сил, ни времени, ведь на поле это может спасти им жизнь.

Вдоль стены развешены мишени и почти каждая пробита точно по центру. Я слабо улыбаюсь своим ученикам.

– Двухнедельные тренировки не такая уж и плохая идея, что скажете?

На мое предложение откликаются немногие – остальные по-прежнему боятся издавать лишних звуков.

– Не забывайте о дыхании: перед самым выстрелом нужно хорошенько выдохнуть, чтобы на вздохе плечи не изменили своего положения, и вы не промахнулись. Не поднимайте согнутый локоть слишком высоко, держите его точно по центру относительно наконечника стрелы.

– Но разве на арене у нас будет время для дыхания и стрелковой позиции? – опасливо спрашивает рыжеволосая девочка.

Ее лицо покрыто россыпью темных веснушек, а глаза изумрудного цвета, кажется, раскрыты не то от ужаса, не то от восхищения. За прошедшую неделю я вижу ее впервые и сердце предательски ухает к пяткам: времени осталось слишком мало.

– К концу тренировок ваше тело будет само принимать нужную позицию вне зависимости от времени суток, температуры окружающей среды или ситуации, – отвечаю я, – Если вы выбрали лук, как основное оружие, вы должны быть готовыми к тому, что, возможно, его придется мастерить самому. Или “попрошайничать” у спонсоров, на которых в этом году вам рассчитывать не приходится.

Я вижу разочарование в глазах многих детей, но ничего не могу с этим поделать: они должны знать правду. Отдых окончен, и они вновь возвращаются на свои позиции: одни к мишеням, другие к столам, на которых расположены заготовки для будущих луков, третьи на позиционные места, где они учатся выхватывать оружие, управляться с ним и прочее. Я насчитываю двенадцать учеников: это вдвое превышает норму, но я привыкла нарушать правила.

Слева, в боксе с технологиями трудится Бити. Я замечаю, что и у него появились свои почитатели: семеро парнишек, которые вслед за своим наставником устанавливают ловушки, сделанные из парочки жестяных пластов и проволочной ленты. Понятия не имею, как это может сработать, но Технолог доволен.

В секции, где главным тренером назначена Энобария людно – 9 претендентов на пост будущего трибута. И это правильно – навыки вольной борьбы лучшее средство в рукопашной схватке. В этот момент Энобария подзывает к себе хрупкую девушку из старшей группы. Она бледнолица и сложена, но от других ее отличает стальной взгляд и отсутствие в поведении всякого страха. Грубыми, но точными и колкими ударами Победительница старается вывести девушку из равновесия, но в последний момент та уклоняется и отражает их. Ее, как и несколько человек из бокса Джоанны, я мысленно отношу к возможной группе профи.

Оборачиваюсь к дальней площадке, где раздается очередной крик Мейсон. Секция преодоления препятствий полна народу. Раз. Два. Три… десять человек. Джо, как и я, не соблюдает правил. Ее ученики вырабатывают стальные нервы, раз за разом проходя одни и те же препятствия, которые наставница усложняет с каждым новым кругом. Заметя мой взгляд Джоанна салютует мне, и я невольно улыбаюсь. Кто мог подумать, что ходячая мясорубка из Дистрикта-7 станет мне … напарницей. Назвать ее подругой осмелится только самоубийца.