Флотоводец - Кузнецова Раиса Васильевна - Страница 66

Николай Кузнецов знал самое главное, что ему следовало знать. Он приехал учиться в морскую столицу, в город Петра — корабела и морехода, и послан сюда русским Севером, где впервые царь Петр состоялся как моряк, до Азовских походов. Тогда в 1694 г. на царской яхте «Святой Петр» впервые упомянут корабельный иеромонах. И главное, Николай Кузнецов на всю жизнь запомнил слова капитана рыбачьей шхуны, на которой он был впередсмотрящим: «Настоящие моряки в России только здесь на севере».

И духовно, и флотски юношу сформировал град Петра и училище, основанное Великим Петром. В те годы начальниками училищ еще служили дворяне — офицеры императорского производства Винтер, Бологов, Ралль. Их выправку, по признанию Кузнецова, он запомнил на всю жизнь. Даже после возвращения их курса с похорон Ленина, когда Петроград стал Ленинградом еще можно было слышать в стенах морского училища обращение — «Господа!»

Дважды Кузнецов за время учебы побывал в Москве. Оба раза в связи с похоронами — сначала Ленина, а на следующий год — Фрунзе. Участие курсантов в этих общегосударственных акциях совместно с руководителями страны, разумеется повышало самооценку курсантов и усиливало их чувство причастности к историческим вехам. Во время его учебы Петербург был разграблен, испытывал лишения, замерзал зимами, голодал и был покинут правительством. В этой своей оставленности и беззащитности Петроград казался особенно прекрасным и являл свою таинственную сущность, за которую Достоевский назвал его «самым мистическим городом на земле».

Но молодость клокотала в курсантах. Время было голодное, страшное, но не вялое. Много ходили на парусных ботах по Неве. Вожаком в гребно-парусных вылазках всегда был Кузнецов. Он считал, что на нем, как на потомке помора, лежит особая морская миссия. «Настоящие моряки только на севере» вспоминал он слова командира шхуны, услышанные им в море подростком.

Столовая зала в Морском училище всегда считалась одним из самых вместительных помещений Питера. Не раз там проводились общегородские партийные конференции. Часто пел Шаляпин. Но драить до блеска эту палубу приходилось потом курсантам. Курсанты гордились своим училищем и городом. Морской кадетский корпус оставил им в наследство беззаветную любовь к России и такую же веру в правду. Все в училище было подлинным, ибо флот держится на верности и чистоте отношений. Облик города на дельте полноводной реки и стены училища, которые видели всех русских флотоводцев и императоров, эстетически формировали души моряков.

На всю жизнь в памяти Кузнецова остался Компасный зал родного училища. Коридор, который вел в столовую залу, в середине расширялся и принимал форму круглой светлой залы. Здесь на полу в старину цветным паркетом была выложена картушка компаса со всеми тридцатью двумя румбами. Раньше на эти румбы ставили провинившихся кадет. Стоять на румбах пришлось и поколению Кузнецова.

Со стен коридора смотрели работы крупнейших живописцев, в том числе Айвазовского и Боголюбова. Все работы подлинные. В этом великом учебном заведении все было подлинное. Любая фальшь погибала в морском воздухе этого учебного заведения.

Лето пролетало в практических плаваниях. На учебном корабле «Комсомолец» Кузнецов побывал в Швеции и Норвегии. На крейсере «Аврора», участнике Цусимского сражения, ходили вокруг Скандинавии.

Судя по мемуарам Кузнецова, курсанты, а особенно такие духовно чуткие, как земляк Иоанна Кронштадского, Николай Герасимович, хорошо отличали в училище и на флоте офицеров царского производства от начальников, выдвинутых на командные должности из рядовых моряков. Курсанты знали, что морскому делу и традициям могут их научить первые, за плечами которых вековой опыт и вся морская слава Руси. Кузнецов был особенно наблюдателен. В его записках встречается строка: «встречались даже священники из бывших флотских».

Но дух напора и веры в великое будущее русского флота исходил в основном из среды бывших революционных моряков, но и они несли потери. На следующий год по приезде Кузнецова в Петроград в крови потопили большевики восстание Кронштадских моряков.

В этой атмосфере, как говорили тогда «классовой борьбы», взрастало поколение Кузнецова. Для большинства курсантов протесты прихожан, скорее всего, воспринимались как вылазки реакционных темных масс, одурманенных церковниками. Храмы закрывались. Но силуэт Петрограда был еще императорский. Это когда Кузнецов будет учиться в академии, тогда взлетят на воздух до трех десятков великих творений церковного искусства. И среди них Спасна Водах.

Будущий нарком Военно-Морского Флота Николай Герасимович Кузнецов, а мы о нем ни на мгновение не забывали, поступил в училище, основанное Петром I, приехал в город, созданный Петром и будет командовать флотом, сработанным Великим Петром. Кто знает, может именно Петр, посланный Богом на землю выковать имперский доспех для Святой Руси в качестве вечно «удерживающего» и всегда присутствующего в своей земле и столице, выбирал с детства Кузнецова в спасители, продолжателя своего дела. Как Государь — помазанник и Первосвященник он мог умолить Господа.

Не поставив точку в этом вопросе нам нельзя переходить к периоду командования Кузнецовым флотом. К моменту появления Кузнецова на Неве, в граде Петра, во всех четырех флотах Советской России не было даже катера, созданного коммунистами. Все корабли до единого были царской постройки, а от революционеров были пока только вши, холод, тиф, голод и расстрелы. Вот из какой бездны предстояло возрождать флот Петра.

Судьба миропорядка, знамени над рейхстагом, уранового проекта, подводных атомных эскадр, прорыва в космос и миллионов конкретных судеб и, прежде всего, судьба самого Кузнецова решалась в те годы, когда будущий адмирал учился в старинном морском корпусе. Это годы 1923–1926. Именно в эти годы Сталин выиграл непрерывное безжалостное сражение за руководство разоренной державой. Никогда уже, до самой смерти, Сталин не показывал такой воли, сверхпроницательности, фантастической изворотливости, стальной гибкости и последовательности как в эти годы, когда он 45-летний политик оправдал свой псевдоним. Он знал, если не он уберет соперников, то они его уничтожат. Он, по сути, пробился сквозь толстый слой политического асфальта. Казалось бы, никаких шансов судьба ему не оставила. До похорон Ленина, на которых в карауле стоял курс Кузнецова, практически у Сталина не было общенародного имени, его затмевали другие. Троцкий был так уверен в своей несокрушимости, что даже не прервал отдых в Сухуми и не приехал в Москву на похороны Ленина. Троцкий тогда был всесилен и превосходил по популярности и самого Ленина. Он — председатель Реввоенсовета, наркомвоенмор, и даже председатель исполкома Коминтерна. Даже помыслить никто не мог бросить ему вызов. Зиновьев безраздельно командовал Петроградом, Каменев со товарищи господствовал в Москве. Он же, Каменев, еще и председатель Политбюро, и председатель Совмина, точнее Совнаркома.

Стартовым годом влияния Николая Герасимовича Кузнецова на общегосударственные дела стал 1939 г., месяц апрель, 28 дня. В этот день он назначен народным комиссаром Военно-Морского Флота Советского Союза. Это очень важный год в жизни 35-летнего моряка. Флотский наркомат существовал второй год. Предшественник Кузнецова на этом посту Михаил Фриновский в том же году был казнен. Фриновский не имел в жизни никакого отношения к флоту, и после 1917 г. имел дело только с органами ВЧК и НКВД. На флот его поставили с должности начальника главного управления пограничной и внутренней охраны НКВД. Смена двух наркомов в 1939 г. полна глубокого значения. Фриновский оказался последним руководителем флота после 1917 г., жизнью поплатившимся на этой должности. Кроме того Кузнецов был качественно новой фигурой, знаменующей глубокие внутренние политические перемены в России. Будем помнить, что в том же 1939 г. началась война в Европе, и взошла у вала Чингисхана на реке Халхин-Гол звезда Георгия Жукова. Зимой того же года начнется «зимняя война» с Финляндией.