Неявный лабиринт (СИ) - Данилкин Григорий Владимирович - Страница 2

   Спину немного припекало, а вот сквозь кроны деревьев лучи почти не проникали и в воздухе сохранялась прохлада. Я почти не задумывался, о положении, в котором оказался, просто потому, что непонятно было даже откуда начинать думать. Наверное, где-то существовали близкие мне люди, но я их не помнил, соответственно не скучал, скорей всего они расстроились бы потеряв меня, но и эти размышления, не олицетворенные никем, не вызывали тревоги.

   Я делал абсолютно всё, что мог делать: проходя мимо елей, срывал и жевал кислые светло-зелёные кончики веток; переходя ручей, умылся; а наткнувшись на упавшее дерево, сел, откинувшись спиной на ровный камень и прикрыв глаза. Что ещё мне оставалось?

   Дрему прервала тень, пробежавшая по векам. Я не спешил открывать глаза, левая рука ощутила то ли колыхание воздуха, то ли прикосновение одежды, кто-то сел рядом со мной, спустя мгновение запах цветочных духов подсказал, что это девушка или даже девочка. Её-то я и ждал.

   -- Я сделала, как вы сказали, все думают, я уехала с караваном, -- тихо, не поворачивая головы, шепнула она.

   -- И даже никому по секрету не сказала?

   -- Нет, совсем никому! -- девочка быстро мотнула головой. Врать она не умела, отсутствие паузы позволяло надеяться, что так оно и есть. Её звали Лиси.

   До стены здания напротив было не больше полутора метров, в узком проходе не было никого, кроме нас, зато с улицы доносился страшный галдеж. Я резко встал, и девочка последовала моему примеру.

   -- Идем, -- сказал я, зевая. Выходя на улицу, я бросил полный сожаления взгляд на бревно, на котором сидел, и мы погрузились в живой поток.

   Моя спутница была одета в пестрое выцветшее платье почти без выреза, на плечах повязана короткая накидка с опущенным капюшоном, темные волосы заплетены в косу, -- обычная горожанка. Присмотревшись, можно было заметить несвойственную её сословию осанку, если бы я не знал, кто она, решил бы, что дочь обнищавшего графа с окраин, что тоже было обычным явлением. Гаркаскит притягивал множество людей из самых разных земель, причем большинство приезжало просто посмотреть на город, одевались они, кто во что горазд, вдобавок к привезенному с собой наряду каждый норовил напялить какую-нибудь несуразную диковинку. Летом бедлам достигал невероятного масштаба, это было мне на руку, но раздражало до глубины души.

   Нам нужно было пройти через центр города и обойти Длинный Замок со стороны парка. В центре было ещё хуже, тот же сброд, успев нажраться уже днем, собирался большими группами и орал песни. Не знаю, что на меня нашло, но не смотря на ответственность момента, когда очередной придурок потянул Лиси выпить с ними, я не удержался и вместо того, чтобы просто отстранить его, проследовал за ним во дворик кабака, где хорошим ударом сломал нос. Хлопец упал и не шевелился, поза наводила на мысль, что сломался не только нос, но и шея. На душе стало легче, идти оставалось не долго.

   В конце пути я немного петлял, убеждаясь, что за мной не следят. Наконец мы вошли в переулок, где с одной стороны был проем между домами упиравшийся в забор, через пару метров, а здание напротив выпирало, создавая изгиб, в котором прохожего не было видно. В заборе была неприметная калитка, в которую мы и вошли, дальше по переулку отправились наши копии, копии были осязаемы и даже могли бы ответить на несколько простых вопросов, они должны были войти в парк и сесть в беседке.

   В садике, куда мы попали имелся пруд, рядом с ним оказалось неожиданно прохладно, шаги Лиси стихли, обернувшись, я заметил, как она кутается поплотней в накидку, уже набросив капюшон. Не знаю, кому принадлежал сад, в котором мы оказались, меня интересовала лестница, уходящая в подземное овощехранилище. В помещении стоял полумрак, слабый свет проникал через два окна в крыше, мимо одного из них мы явно проходили, однако тогда я его не заметил. Пожалуй, лестницу я бы тоже не увидел, если бы не знал заранее, где искать.

   Мне понадобилось дать глазам несколько секунд привыкнуть к слабому освещению, только потом я смог пересчитать присутствующих. Количество совпадало с ожидаемым, лиц из-под капюшонов не было видно. Все повернулись к нам, не произнося ни слова, а только слегка кивая в знак приветствия. Трое сделали руками жесты, выглядевшие естественно, но на самом деле подтверждающие, что они те, кого я должен встретить, и сообщающие, что остальные тоже проверены. Раньше помещение использовалось, как продуктовый склад, теперь же несколько коробов с овощами остались скорее для виду.

   -- Братья и сестры, сегодня эта юная девушка пройдет посвящение, чтобы вместе с нами идти по истинному пути, -- громко проговорил я, -- сомкнитесь вокруг нас. Ей нужна наша поддержка.

   Мы подошли к пентаграмме в центре помещения.

   -- Ляг в соответствии с рисунком, дитя. -- Проговорил я тише, обращаясь к Лиси. Увидев, как она путается в непривычном одеянии, добавил. -- Можешь снять лишнюю одежду, здесь некого бояться.

   Сказав, я тут же подумал, что переборщил. Пускай даже грохнулась бы и попортила рисунок, восстановить не долго, а можно и вовсе без него обойтись, хотя эффект был бы похуже. Возможные ушибы Лиси меня не волновали вовсе. Зато, она могла бы засомневаться, в "истинности", но обошлось, юная волшебница похоже нисколько не стеснялась двух десятков людей в плащах, и помедлила пару секунд скорей для вида. Правда, когда она стала стягивать платье, оказалось, что её бельё закрывает больше, чем верхняя одежда у половины людей на улицах, однако некоторые "братья" переступили с ноги на ногу, и кто-то что-то пробормотал.

   Едва ли Лиси было больше шестнадцати, однако она уже имела представление о знаках. Она сразу легла в соответствующую рисунку позу: левая нога лежит прямо, носок вытянут, ступня правой упирается ей в колено, а правое колено отведено в бок, обе руки вытянуты в противоположную сторону, ладонями вверх. Больше того, я заметил, что она нащупала энергии, заключенные в рисунок, и стала соединяться с ними.

   -- Теперь закрой глаза, -- насколько мог мягко и ровно проговорил я.

   Она выполнила, я опустился на колени и положил руки ей на запястья, тонкие мягкие пальцы тут же обхватили за браслеты на моих руках. Укороченные рукава кончались умильными кружевными манжетами.

   -- Откройся мне! -- Она и так знала, что делать, но нужно было поддерживать её внимание.

   Глупое доверие, юная волшебница была совершенно беззащитна, с ней можно было сделать вообще всё, что угодно. Несколько лет назад я, вероятно, пожалел бы, о недостатке времени. От меня почти ничего не требовалось, даже без пентаграммы такой ритуал очень прост, когда подопытный открывается сам, а в результате всех приготовлений, достаточно было небольшого усилия воли, чтобы изменить направления силовых потоков. Кажется, в последний момент она заметила, что происходит что-то не то, или просто испугалась странного ощущения холода, но было уже поздно. Сила её жизни собралась в браслетах, за которые она держалась. Казалось, руки Лиси уже начали остывать, я отпустил их и быстро встал, от полученной энергии ощущалась приятная легкость в теле.

   -- Ну, и кто ляпнул: "Почему она не голая?" -- сразу резко спросил я, а дождавшись ответа продолжил: -- Чтобы ты, молокосос, слюнями не истек! Ты за языком своим следить не пробовал? А если бы она услышала? Уточнил бы за одно, девственница ли она! Сказочек наслушался? Забрать жизненную силу можно у кого угодно, разница только в том, кого проще убедить, и кому меньше объяснять, что делать во время ритуала. Возьми её тело и вещи, и спрячь вон там.

   Провинившийся кинул платье сверху на труп, поднял его на руки и понес в указанно направлении.

   -- Как тебя зовут? -- окликнул я его.

   -- Флаз, -- испуганно отозвался человек с телом. Поднятая для шага нога замерла в воздухе.

   -- Хм, за тебя поручился Кирм Агг, просил по возможности сохранить тебя в живых. -- ухмыльнулся я. -- Увидишь там короб с картошкой, положи тушку в него, рядом должны стоять ещё несколько мешков, высыпь их сверху.