Неявный лабиринт (СИ) - Данилкин Григорий Владимирович - Страница 19

   Справа вскочили двое и по очереди выкрикнули:

   -- Это наша родина!

   -- Мы не позволим погибнуть нашему дому!

   -- Какие громкие слова! -- я наконец повысил голос. -- Только что-то мне подсказывает, дело не в патриотизме, вероятно, у вас там какие-то планы были, а теперь не выгорает.

   Снова заговорил, тот, кто стоял с самого начала:

   -- Одно другому не мешает, у многих из нас есть свои затеи и чувства в разных мирах. Мы просим пересмотреть этот вопрос.

   -- "Мы" -- это кто? И кстати где остальные? Совет был собран настолько срочно, что они не смогли? Или они не должны здесь находиться?

   -- Пожалуйста, не уходите от темы! -- настаивал, видимо, старший в этом собрании.

   -- Я всё давно сказал. Вселенную создавали не для того, чтобы она вам нравилась. С этим надо смириться, все вы пережили смерть родителей, почти все смерть друзей и родных, некоторые теряли всю семью, -- я развел руками, и с ухмылкой добавил, -- и планировать надо лучше.

   -- Мы требуем пересмотреть этот вопрос!

   -- Вы ничего не можете от меня требовать, вам больше нечего сказать по делу?

   -- Твое равнодушие перешло все границы, -- голос зазвучал громче и жестче, человек сделал три шага вперед. -- Ты больше не нужен совету, отныне ты -- не Хранитель, мы сами решим, что будет с нашим Кольцом миров.

   -- Хорошо сказано. Не думал, что вы настолько глупы, чтобы на такое решиться. Для справки Хранитель -- это не должность, а один из видов существ, таких как я. У меня вообще-то тоже были некоторые чувства и планы, в мире, где я жил последние годы, так что я вас, пожалуй, покину.

   -- Мы совсем не глупы, мы не позволим тебе уйти и начать готовить нам ответ, сейчас ты умрешь.

   Все присутствующие встали, глаза их начали светиться, некоторые вытащили устройства неясного назначения, остальные просто жестикулировали. С пола по всему залу начали подниматься мерцающие линии.

   -- Да у вас, я смотрю, совсем крыша съехала, вы представляете, на что идете?

   -- К тебе применено, только частичное восстановление, сейчас ты бессилен, мы достаточно изучили твою природу, чтобы уничтожить тебя раз... -- говоривший был явно горд собой.

   -- Репетировал? -- Перебил я. Сказанное постепенно доходило до меня, веселая улыбка ушла с лица, уступив место выражению испуга. Наконец себя вновь начал осознавать себя я, прямо совсем "я", тот который часом раньше пил кофе с Хиаррой, а два часа назад летел по ночному небу на перепончатых крыльях. Больше всего меня волновал вопрос, чьё это беспокойство, хозяина тела, не представлявшего, что происходит, или того, кто в нем проснулся.

   Линии сплелись в единую сеть и загорелись ярче, людей по кругу стало почти не видно за ними.

   -- Твоё последнее желание? -- заговорщик улыбнулся. -- Я ничего не обещаю, но мы его рассмотрим.

   Я глянул на постепенно сжимающуюся сеть, перевел взгляд на Антона, медленно моргнул, поднял глаза, всё тем же голосом без намека на эмоции сказал:

   -- Верните его домой, он -- обычный человек и вам не навредит. -- Осмыслив сказанное, я сразу поник.

   -- Боюсь, не такой уж и обычный, на него не подействовала остановка, да и ты не стал бы за обычных людей просить, уж я тебя знаю.

   -- Не знаешь.

   -- Отказано! -- Человек поднял вытянутую руку к нам.

   Антон инстинктивно отступила на пару шагов, у меня начала кружиться голова, и в глазах стало мутнеть. С явным опозданием я вспомнил, о том, что сам лишь гость в этой судьбе. Конечно, я не знал, что будет со мной, если умрет хозяин тела, но проверять не хотелось нисколько. Только что тут можно сделать, разве что попробовать быстро покинуть его? Краем сознания отметил, что у меня начали подкашиваться ноги, в этот раз я успел спохватиться и перенести вес.

   -- Не надо! -- заорал я вполне по-человечески, бросился к другу, схватил за плечи, пытался толи закрыть, толи куда-то оттащить. Моргнув, я почувствовал, каплю скатившуюся по щеке.

   Чудовищная сила расслабляла, успокаивала, я лишь в какой-то момент лениво удивился, что умираю так спокойно. Сеть уже была совсем близко, проплывая мимо, линии обжигали. Я из последних сил взглянул на товарища, он, стоя на коленях, закрывал голову руками, я что-то крикнул, но даже сам не услышал. Взгляд бессмысленно скользил вдоль огненных линий и, вдруг, оказался устремлен вверх, точно в середину сети, туда, куда сходились все нити. Я уронил голову на грудь и вроде упал, веки сами собой закрылись, сознание уже почти померкло. Не успел.

   Я словно проснулся, сознание снова прояснилось, легко встал на ноги и быстро огляделся. Сеть вокруг нас расширялась, линии натягивались, рвались и исчезали. Антон отряхивался, опять ругаясь под нос. Внезапно переменилось что-то внутри, меня перестало волновать что-либо, я был совершенно спокоен. Едва ли раньше я мог хотя бы вообразить такое спокойствие, даже ледяным его назвать было сложно, ведь чтобы появился лед, что-то должно замерзнуть, но эмоции, в которых я только что буквально купался, просто исчезли.

   -- Неужели вы действительно думали, что я позволю убить себя или своих друзей? -- У звука не было единого источника, он шел отовсюду, хоть я и открывал рот, этот голос было невозможно не услышать или не понять, слова попадали в голову ещё до того, как прозвучали. -- Думали, что я полностью доверяю совету, что единственный ключ от моей памяти у вас? Да, господа, я становлюсь собой, когда тем, кто мне дорог угрожает смертельная опасность, ну а вы... Вы знали, на что шли.

   Я понял, что хозяина тела просто не стало, может теперь пришла его очередь уснуть, может его личность растворилась в сознании Хранителя, а может он полностью прекратил свое существование. Мыслей того, кто сейчас управлял телом я почти не слышал, вроде и видел теми же глазами, и слышал теми же ушами, но в целом наблюдал словно от третьего лица. Хранитель быстро оглядел всех присутствующих, заглянул каждому в глаза. Он поднял руки и хлопнул в ладоши. Никаких визуальных эффектов не последовало, только люди вокруг нас начали как-то съёживаться, потом они стали рассыпаться. Через несколько секунд в зале остались только мы трое и круг из кучек светло серого пепла.

   -- Ну, вот и всё, а ты даже испугаться не успел, -- голос снова стал обычным человеческим, и даже радостным. Выражение лица стало соответствующим, но теперь это была маска, под которой либо не было ничего, либо наоборот скрывалась система чувств, слишком сложных и тонких чтобы я хоть как-то мог их воспринимать.

   -- И что теперь будет? -- спросил Антон.

   -- Теперь мы пойдем домой, -- улыбнулся я. -- Отвечу на твой следующий вопрос: мы не вспомним ничего из этого, мы будем ровно теми же, кем и были.

   -- Обычными людьми, которые никогда не поверят в такое? -- уточнил товарищ.

   -- Насчет второго "да", только без "никогда". -- ухмыльнувшись, я немного потянул с продолжением. -- А вот обычным человеком тебя назвать сложно.

   -- Не понял?

   -- Ну, в вашем языке нет слова, которым можно назвать нас. Нет, боги -- это немного другое. Наше сознание куда сложнее, чем у людей, это не значит, что мы принципиально лучше, мы именно сложнее, я, даже если очень захочу, не смогу рассмотреть и понять тебя, хотя за несколько мгновений прочел всех этих горе-заговорщиков, да что там, я могу их заново создать, и никто не отличит. Так что можешь забыть, о том, что кто-то тебя понимает, это только кажется.

   -- Значит, я когда-нибудь тоже буду Хранителем? -- заинтересовался он. -- Буду с каменным лицом казнить предателей сотнями?

   -- Маловероятно, ты слишком инфантилен для этого, хотя кто знает. Кроме того, далеко не все осознают себя, "невылупившиеся птенцы" старятся и умираю, как самые обычные люди.

   У рядов кресел начали появляться люди, некоторые со спецэффектами, некоторые просто из ниоткуда. Никто не произнёс ни слова, все ждали, что скажет Хранитель. Его голос снова зазвучал отовсюду: