Скандал в шелках - Чейз Лоретта - Страница 41

Софи села на постели, и граф пробормотал:

— Мы должны обсудить это сейчас?

— Никаких обсуждений, — отрезала она. — Все очень просто: Никто Ничего Не Должен Знать.

Он приподнялся на локте и взглянул на нее.

— Знаешь, ты очень выразительно произнесла эти слова.

— И очень серьезно, — заявила Софи. — Если никто не знает, значит, никто не знает. Обещай никому не говорить.

— Откуда ты взяла, что я из тех, кто хвастает перед своими друзьями любовными связями? Полагаешь, я буду хвастаться тем, что лишил девушку девственности?

— Кто знает, что я была девственницей? Ведь я — модистка. К тому же француженка.

— Да, действительно… Я и сам сначала так думал.

— Потому что я не знала, что делать?

— Да, поэтому. И не только поэтому… — добавил граф с ухмылкой.

— У меня не было времени! Никогда не было времени для мужчин!

— О, я тебя не критикую… Просто был немного поражен. Однако…

— Нравится, что стал первым?

— Нравится, — признался Гарри. — Странно, но нравится. Раньше мне бывало все равно. Но в твоем случае… все иначе.

Ей тоже нравилось, что он стал первым. Мир полон распутников и лжецов. Марселина когда-то вышла за такого. А леди Клара попала в беду из-за такого же.

Но сколько бы недостатков ни насчитывалось у Лонгмора, он был именно таким, каким казался. Всегда был самим собой.

Она с улыбкой сказала:

— Что ж, пока ты будешь молчать — никаких проблем.

— А ты? Ты будешь молчать?

— Я не стану помещать объявление в «Спектакл», если ты это имеешь в виду.

— Не, не это. Как насчет твоих сестер? Разве ты не рассказываешь им все?

— Д-да…

— И что же?

— Они будут молчать.

— Они женщины, — напомнил Лонгмор.

— И кому же они скажут? Тетушкам Кливдона? Или заказчикам? Будь благоразумен!

— Быть благоразумным? С чего это вдруг?

— Ох, пойми, у нас достаточно бед с Марселиной, осмелившейся проникнуть на территорию аристократов. А если теперь узнают, что я соблазнила старшего сына леди Уорфорд… Она не только занесет «Мэзон Нуар» в черный список, но и раздавит нас. Уничтожит навсегда. И моим сестрам это известно.

Лонгмор пожал плечами и пробормотал:

— Но ведь надо понять, кто кого соблазнил… Ты ведь ничего не могла с собой поделать, верно?

— Да, не могла. Потому что ты был удивительно соблазнительным…

— О, я слишком усердно над этим работал. Но не был уверен, что у меня получится.

— Теперь знаешь, что получилось.

— О, конечно! У меня был стратегический план…

— Ты долго думал об этом? — удивилась Софи.

— Пришлось. Ты очень сложная натура.

— Проще, чем ты полагаешь. И я не из тех девушек, которых называют хорошими.

— А я не из тех мальчишек, которых называют хорошими. Некрасиво преследовать неопытных девушек. Но я не смог устоять.

— Еще бы! — воскликнула Софи. — Передо мной устоять невозможно. Так что не вини себя.

— Этого я никогда не сделаю, но все же… — Гарри нахмурился. — Возможно, мы сделаем… Ну, такого маленького и розового. Из тех, что ужасно любят орать.

— Ребенок? Да, я знаю.

— И что же в этом случае?..

— Не надо сейчас об этом, — пробормотала Софи. — Не все сразу. В данный момент у меня есть более важная проблема. До свадьбы твоей сестры осталось две недели.

По-прежнему лежа рядом с Софи, граф любовался ее восхитительным телом. И тут вдруг смысл ее последней фразы дошел до него. Лонгмор резко приподнялся.

— Ты шутишь?!

Софи покачала головой и белокурые локоны весело заплясали.

«Неудивительно, что она так расстроилась накануне», — подумал граф.

— Я понятия не имел! — воскликнул он. — Думал, что матушка будет как можно дольше оттягивать неизбежное.

Софи рассказала все, что недавно узнала от леди Клары.

— И я поклялась, что не допущу этого и спасу репутацию вашей сестры, — добавила она. — Сказала, что она — моя миссия. Вот только как же теперь… — Софи со вздохом закрыла глаза. Потом глаза ее вдруг открылись, и в лицо Лонгмора ударил их ослепительный синий свет. — Я нисколько не жалею об этом. — Она указала сначала на него, потом на постель. — Да, конечно, с моей стороны это было глупо… но волнующе и великолепно. Не могу представить более прекрасного способа покончить с девственностью. А сейчас мне нужно сосредоточиться на делах…

— Верно, — кивнул граф. И задумался, закинув руки за голову.

Следовало что-то сделать… в связи с произошедшим у них с Софи. Вот только что именно? К тому же его заставили дать обет молчания. Из-за магазина. Из-за коммерции.

Повернувшись к Софи, он с нежностью посмотрел на нее и спросил:

— Значит, коммерция?..

— Да. — Она вздохнула и тут же сказала: — Тебе и в самом деле нужно идти. Леди Клара может проспать еще несколько часов, но Дейвис уж точно на ногах.

— Верно, — кивнул Лонгмор. Встав с кровати, он принялся извлекать свою одежду из груды белья и платьев, обуви и нижних юбок.

Софи тоже поднялась. Нагая, словно Ева, она помогла Лонгмору одеться. Когда он уже подошел к двери, она вдруг подбежала к нему и вцепилась в его рубаху. Он чуть наклонился, а она привстала на носочки и поцеловала его в губы. После чего сказала:

— А теперь иди. Хотя… Нет, подожди.

Он молча кивнул и посмотрел ей в глаза. Было очевидно, что она напряженно о чем-то размышляла. Ему даже казалось, что он видел, как в голове у нее поворачиваются какие-то колесики — сатанинские мельницы в действии.

Внезапно глаза ее широко раскрылись, и из них снова ударили сапфировые лучи.

— Есть! — воскликнула она. И положила голову ему на грудь. — Знаешь, я нашла…

— Что именно? — в изумлении пробормотал граф.

— Нашла идею! Я знаю, как спасти твою сестру.

Уорфорд-Хаус

Этим же вечером

Семья поднялась из-за обеденного стола, а затем все собрались в библиотеке. Несколько минут спустя появился Лонгмор, который привез сестру домой.

Мать тут же вскочила с кресла.

— О, Клара, как ты могла?! — вскричала она.

Гарри видел, что сестра приготовилась к шквалу упреков и обвинений, которые леди Уорфорд искренне считала материнскими советами. Он уже открыл рот, чтобы вступиться за сестру, но леди Уорфорд вдруг бросилась дочери на шею и зарыдала.

— О, моя дорогая девочка! Я так рада, что ты дома! Никогда, никогда больше не смей убегать! В какую бы беду ты ни попала, прежде всего расскажи своей матушке! Обещай мне это. Пообещай, пожалуйста.

На памяти Лонгмора это было первое «пожалуйста», сорвавшееся с материнских уст.

— Простите, мама, — пробормотала ошеломленная Клара.

— Понимаю, как плохо тебе пришлось, как сильно ты была оскорблена. Но разве ты не знаешь, каковы могут быть мужчины? Ты доверилась ему, глупенькая! Но так всегда бывает! Они никогда не оказываются такими, какими мы их считаем!

Маркиза едва не удушила дочь в объятиях. Наконец, отступив, проговорила:

— Должна сказать, что Гарри меня удивил. Удивил нас обоих, верно, Уорфорд?

Отец Гарри кивнул.

— Молодец, сынок! Позаботился о своей сестре. Конечно, в тот раз ты все испортил…

— Не надо об этом, Уорфорд! — воскликнула его супруга.

— Но потом нашел ее и привез домой! — продолжал маркиз. — Прекрасно! А Аддерли, возможно, не такой негодяй, каким кажется.

— Мне нужно выпить! — выпалил Лонгмор и поспешно подошел к ближайшему графину. Он не слишком любил шерри-бренди, но сейчас, пожалуй, и это сойдет.

Граф одним глотком осушил бокал.

— Он приходил каждый день, — сообщила леди Уорфорд.

— Услышал о том, что Клара нездорова, и очень расстроился, — добавил лорд Уорфорд.

— И цветы, дорогой, — напомнила мужу леди Уорфорд. — Он приносил тебе цветы, Клара. И фрукты из собственных оранжерей. Можно сказать, с ума сходил от тревоги. Верно, Уорфорд?

— Да, он показал себя с наилучшей стороны, — согласился маркиз.