Вирус - Цзюнь Цай - Страница 33

• Предыдущая
• 33/50
• Следующая

– Это большой дом из черного камня. Он всегда такой мрачный, какой-то таинственный. В детстве я жил поблизости, мы тогда так и называли его – Черным домом.

– Учитель Юй, мы пришли именно по поводу этого дома. Думаю, вы о нем кое-что знаете. Расскажите, что вам известно. Мы хотим знать все, – сказал Е Сяо.

– Осенью шестьдесят шестого года я был учащимся выпускного класса этой школы. Подавляющее большинство ребят стало хунвэйбинами. Мы критиковали и боролись с учителями, писали большими иероглифами дацзыбао для большого спора, но многие считали, что одной школы для боевого задора недостаточно, и целая толпа хунвэйбинов пошла в Черный дом. Я тоже пошел, я же был одним из них.

Учитель Юй надолго замолчал. Затем он как будто приободрился и заговорил снова:

– Вы, нынешние молодые люди, не поймете атмосферы того времени. Тогда мы все были как безумные, особенно школьники шестнадцати-семнадцати лет. Очень многое мы понимаем только с возрастом. Мы пошли в Черный дом, потому что там размещалось много научных институтов, учреждений и контор, где работала интеллигенция. Тогда это называлось «большой базой буржуазии».

Мы ворвались внутрь и прогнали вон всех служащих. Противиться никто не посмел. Во всех помещениях на стенах мы написали дацзыбао. Наконец остался только подвал. Мы приказали вахтеру отпереть его и спустились вниз. Там была очень длинная лестница, мы очень долго шли по ней почти в полной темноте, вспомнить – и то страшно, но молодости свойственны горячность и отвага, мы кричали, что не боимся ни неба, ни земли. В конце концов мы спустились в подвал. Там мы обнаружили стеклянный гроб, а в нем лежала обнаженная женщина, совсем голая.

Мы облегченно вздохнули. Значит, после 1945 года останки императрицы все еще лежали в подвале. Я поглядел на учителя. Он молчал, нахмурив брови и опустив голову.

– Продолжайте.

– Тогда мы очень испугались, потому что были еще очень юные, не знали женщин, а тут сразу увидели красавицу, ничем не прикрытую, даже шелковой ниточки на ней не было. К тому же она покоилась в стеклянном гробу. Мы испугались. Мы были просто потрясены. Она была чересчур прекрасна: такой красавицы я за всю свою жизнь никогда больше не видел. Ей было лет двадцать. Белоснежная кожа, глаза закрыты, казалось, она спокойно спит. Сначала мы подумали, что она действительно спит. Мы застыдились и хотели убежать. Потом кто-то сказал: раз женщина спит голая в подвале, то это наверняка бездомная бродяга, и к ней надо применить диктатуру пролетариата. Поэтому мы вскрыли стеклянный гроб и приказали женщине встать, но она не реагировала. Среди нас был один храбрец, который сначала пнул ее ногой, а потом дернул за руку и обнаружил, что тело холодное. Тогда мы пощупали пульс и поняли, что женщина мертва.

Мы очень испугались и начали гадать, кто же ее убил, но ничего не смогли придумать. Рассказывать об этом кому-нибудь из взрослых мы тоже побоялись, потому что смотрели на голую женщину, и нас самих могли счесть преступниками. Тогда мы решили, что все же надо написать на стенах подвала дацзыбао и побыстрее уходить оттуда.

– Просто так взяли и ушли? – засомневался я, подозревая, что Юй от нас что-то скрывает.

– Нет. Мы решили прийти сюда снова, чтобы делать в Черном доме так называемую революцию. Мы же тогда были еще детьми. На следующее утро мы собрались у входа в Черный дом, и выяснилось, что один из нас не пришел.

Как сейчас помню, его звали Лю Вэйчжун. Мы отправились к нему домой и там узнали, что вчера вечером он покончил с собой – выпил флакон крысиного яда. Это был тот самый парень, который пнул ногой женщину в подвале. Помню, я тогда почему-то очень испугался и со страху убежал домой. Больше я в Черный дом не ходил. Я тогда целый день просидел дома, потому что перетрусил. Поздно вечером, когда я уже лег спать, ко мне домой вдруг пришел Чжан Красная Армия. Он тоже был хунвэйбином, вместе со всеми спускался в подвал. Он рассказал, что вчера ночью ему приснился кошмар – какие-то гробы, могилы, и теперь ему очень страшно. По его словам, в тот же вечер они с Лю Вэйчжуном вдвоем украдкой вернулись в Черный дом. Оказалось, что вахтер ушел и двери открыты, поэтому они свободно вошли и спустились в подвал. В подвал они явились лишь для того, чтобы пощупать эту женщину, потому что, по словам Лю Вэйчжуна, трогать ее было очень приятно, а Чжан Красная Армия пошел только по наущению Лю Вэйчжуна. Чжан Красная Армия сказал, что в подвале они трогали тело той женщины за разные места.

– Только трогали и все? – вдруг перебил его Е Сяо.

– Я знаю, о чем вы думаете. У нынешней молодежи в почете распущенность и безнравственность, но мы тогда были очень наивными, и просто увидеть голую женщину, не то что дотронуться до нее, было для нас уже верхом неприличия.

– Извините. Продолжайте, пожалуйста.

– Как сказал мне в тот вечер Чжан Красная Армия, он никак не ожидал, что Лю Вэйчжун покончит с собой – ведь у него не было для этого никаких причин. Я спросил Чжана, рассказал ли он кому-нибудь об том, что они делали вечером. Чжан Красная Армия замялся, но сообщил, что об этом уже знают все хунвэйбины, которые побывали в подвале. Было уже очень поздно, а тогда все ложились спать очень рано, и мой отец погнал Чжана Красную Армию домой.

На следующий день я опять не пошел в Черный дом, потому что мне стало еще страшнее. Я пошел в школу. Утром в школе никого не было – на уроки тогда никто не ходил. Я побродил здесь – вот по этой спортплощадке. И вдруг увидел Чжана Красную Армию. Да, именно здесь, где мы сейчас стоим. Он лежал в траве, у него изо рта шла белая пена, а в руке была бутылка с гербицидом.

Мои ноги мгновенно сковало холодом, я даже пошатнулся. Вот уж не думал, что в 1966 году на этом самом месте, где я теперь стою, произошло самоубийство.

Понурившись, Юй разглядывал траву под ногами.

– Тогда в протоколе о вскрытии написали: около трех часов утра Чжан Красная Армия выпил гербицид и покончил с собой. Наверно, я так никогда и не узнаю, почему он это сделал, почему он и Лю Вэйчжун убили себя.

– А что с остальными? – продолжал расспрашивать Е Сяо.

– Что было дальше, я не знаю. После смерти Чжана Красной Армии я больше не принимал участия в деятельности хунвэйбинов и вскоре уехал из Шанхая – родителей отправили в Юньнань на перековку в деревню. Потом разгромили «банду четырех», открылись вузы, начались приемные экзамены. Я поступил в университет, по окончании стал учителем, по распределению попал именно в свою родную школу. Здесь я и учительствую с тех пор.

– Это все?

– Все, что мне известно. Уже много лет каждый раз, когда мне надо пройти мимо Черного дома, я не могу это сделать и иду окольной дорогой, чтобы только его не видеть. Это был кошмар, и с тех пор вся моя жизнь проходит под знаком того кошмара.

Страдальческое выражение лица учителя убедило меня в том, что он не врет.

– Спасибо. Можете ли вы назвать нам имена остальных, которые тогда спустились в подвал?

– Конечно, я их всех помню. Такое не забудешь.

Учитель Юй вытащил из кармана блокнот и ручку и записал больше десятка имен. Список он вручил Е Сяо.

– Большое спасибо. До свидания. Когда мы уже собрались уходить, учитель Юй вдруг окликнул нас:

– Простите, мне любопытно узнать, вы сами ходили в тот подвал?

– Ходили.

– А та женщина, она еще там? Должно быть, она стала горсткой сухих костей? – спросил учитель Юй.

– Нет, ее там нет. Однако она не может стать горстью костей. Она навсегда осталась молодой, – ответил ему я.

И увидел расширившиеся от страха глаза учителя.

Опять мне приснилась Сянсян. Будучи не в силах оставаться дома в одиночестве, я вышел погулять. День клонился к вечеру, я бездумно бродил по шанхайским улицам. Незаметно я зашел далеко и увидел перед собой знаменитый памятник Пушкину. Любуясь задумчивой фигурой поэта, я понял, куда попал, пересек два переулка, свернул в узкий тупичок и подошел к трехэтажному коттеджу. Остановился я только перед дверью небольшой квартирки на третьем этаже.

• Предыдущая
• 33/50
• Следующая